Могло бы быть и лучше - Рената Адельшина

бы не высота, её убил бы холод.

«Тот странный мужчина.» — промелькнуло в голове, и девушка поспешила встать.

Всё началось, когда ей было около шести. В это время представители её расы сбрасывают чешую, которая уступает место обычной человеческой коже. Если хорошенько подумать, то они тоже были людьми, просто имели происхождение от ящеров или змей. Но, в целом, в итоге отличия сводились лишь повышенной способностью к магии. В остальном, они были почти такими же.

В случае же Виктории судьба-злодейка решила как следует отыграться. Её чешуя не слезла ни в детстве, ни в подростковом возрасте, ни даже когда стукнуло двадцать.

Всю жизнь ей приходилось слышать в свой адрес оскорбления и нелестные высказывания. Из-за отталкивающей внешности она не смогла поступить ни в одну академию. Даже семья, в конце концов, решила избавиться от неё, отправив жить в небольшое поселение на окраине континента.

Нельзя сказать, что она была тупа или не воспитана, нет, у неё не было проблем с обучением. И если бы она выглядела как все, то, наверняка бы, имела немалый успех в обществе.

Будучи дочерью успешного торговца, Виктория росла в достатке, неплохо разбиралась в политике и даже не раз помогала отцу в делах. И всё же, это не спасло её от ссылки, которую организовала мать.

Мередит Вегнер было тошно видеть, как её ребёнок с каждым годом не расцветает как сады по весне, а наоборот, как чешуя становится только грубее.

Сколько бы Виктория не обращалась к лекарям, ни один не смог найти решения её недуга.

Так планы девушки на жизнь полностью рухнули.

Отцу не оставалось ничего, кроме как согласиться с женой. Он думал, что поступает правильно, что даёт дочери возможность жить спокойно, вдали от столичной суеты. И Виктория тоже смирилась с отъездом, но немного по своему. Она намеренно отдалилась от своего окружения, и вместо семейного поместья выбрала старый дом, похожий на логово отшельника.

Но даже здесь, в новом доме и городе, ничего не изменилось. Нет, стало только хуже.

Оставшись наедине со своими мыслями, Виктория всё больше погружалась в депрессию, понимая, что пока её тело покрыто чешуей, не видать ей нормальной жизни в обществе.

Она не раз калечила себя в надежде, что чешую можно снять, но каждый раз лишь делала себе больнее, а раны глубже.

Тогда она и решила, что с неё хватит. Ей лишь хотелось в последний раз вдохнуть свежего воздуха, услышать шум природы и испытать хотя бы подобие спокойствия, которого ей так сильно не хватало.

Стоя на берегу, Виктория никак не могла найти взглядом того мужчину. Похоже, тот действительно был лишь плодом воображения. Дорога с, заросшего густой травой и кустами, берега была недолгой.

Редкие утренние прохожие провожали Викторию перешёптыванием и презрительными взглядами. Даже сосед, как обычно, делал вид, что с интересом разглядывает объявления на городской доске, а не искоса разглядывает местную уродку.

Маленький домик встретил…тишиной. Виктория закрыла деревянную входную дверь, забрала оставленную на столе записку и скомкала её.

План провалился.

В зеркале на стене она не увидела ничего нового. Внешне в ней не было абсолютно никаких изменений. То же лицо, тот же слегка вздёрнутый нос, тонкие губы и жидкие чёрные волосы, которые она перестала стричь из-за обычной ненадобности. Она не считала нужным чрезмерно следить за внешностью, учитывая, что люди всё равно видели только грубую чешую. Ей вообще было всё равно как она будет выглядеть в гробу или во что одета, такие мелочи уже давно не волновали.

Она сама себе казалась лишь оболочкой, а не человеком. Но после падения с моста, кое-что всё же изменилось.

В привычных серых глазах появилось нечто, что заставляло всматриваться в них. Заставляло не отводить взгляд.

Это была не та тьма, о которой она так часто размышляла, а нечто иное, не поддающееся пониманию. Пока оно лишь пускало корни и осваивалось в новой среде, но кто знает, чем оно окажется в итоге.

Тёплая вода в деревянной круглой ванне немного расслабляла, помогая отвлечься. Закрыв глаза, Виктория погрузилась в состояние между сном и реальностью. Она слышала щебет птиц за окном и вспоминала события на мосту, прокручивала всё раз за разом, искала хоть какие-то подсказки.

Но в какой-то момент она заметила, что вокруг царит тишина. Она поспешила открыть глаза.

Это была всё та же комната, с потрескавшейся в некоторых местах краской и, танцующим пламенем, десятка свечей.

Только вместо прозрачной воды всё её тело обволакивала густая тёплая жидкость, предательски похожая на кровь.

Постепенно тишину прервал жуткий шорох внутри стен. Он становился всё громче и громче, будто в стенах завелись множество насекомых. Виктория не могла шевельнуться, дышать было сложно и когда она уже начала хрипеть от удушья…всё прекратилось.

Девушка сильно закашлялась, наконец, пустив воздух в лёгкие.

Вода давно остыла. Похоже отключилась она точно не на пять минут. Если Виктория вернулась домой на рассвете, то когда же переодевалась в сухую одежду, за окном уже близился закат.

Кухня пустовала. Девушка сама позаботилась избавиться от продуктов перед уходом на мост, о чём сейчас немного жалела. Хотелось есть и пить. Надев всё ещё влажные от речной воды сапоги, и накинув черный плащ поверх плотной рубахи, она как можно быстрее отправилась к рынку. С каждым шагом желудок лишь отчётливее требовал пищи.

Виктория старалась брать только необходимое, но руки сами тянулись ко всему съедобному, что только попадалось на глаза. Будь её воля, она бы набивала рот прямо здесь, на глазах у простого люда.

Девушка резко остановилась, когда в ушах противно и протяжно зазвенело. Звон был настолько сильным, что она закрыла уши ладонями, бросив свёрток с продуктами вниз. Ещё немного и её голова точно бы взорвалась, поэтому она поспешила уйти подальше от душной толпы, где, хватая ртом воздух, забежала в ближайший переулок.

Люди провожали её удивлёнными взглядами.

Звон прекратился, только когда она почувствовала, как сползает вниз по стене и садится на холодную землю.

Для Виктории всё происходило как-то слегка заторможено. Люди, звуки и лучи солнца, которые неизбежно скрылись в преддверии ночи. Девушка заметила, что странным образом выпадает из реальности. Весь мир словно издевался над ней, подкидывая всё более дурные галлюцинации.

Мир погружался в ночную темноту, постепенно загорелись городские фонари, а людей становилось всё больше. Торговцы же медленно собирали товар. Вечер абсолютно ничем не отличался от десятков других.

Но звон в ушах, резко превратившийся в истошный крик, прервал привычный ход событий. Он очень