История Сергея Рубена - Сергей Чистиков

судорога. Начавшись с ног, конвульсия перекинулась на тело, затем передёрнула плечи и так же внезапно прошла. Только после этого он расслабился – напряжённые плечи опустились, дыхание выровнялось, руки упали на кровать. Всё тело обмякло. Весь окружающий мир перестал для него существовать. Сергей пребывал в состоянии полной отрешённости. Его рука с тлеющей сигаретой замерла в воздухе, а сам он начал медленно заваливаться назад. Это состояние в определённых кругах именуется как зависание. Я, молча, наблюдал за этой жуткой картиной. От истлевшей до середины сигареты отпал столбик серого пепла, который осыпался прямо на заправленную кровать и на одежду Сергея. То, что мой давнишний приятель до сих пор не наделал пожара и не сгорел в нём сам, было поистине величайшим чудом. Наконец, сигарета, истлевшая до основания, начала обжигать пальцы. Сергей тут же пришёл в себя и затушил окурок. Нервозность у него прошла, и он выглядел вполне спокойным и даже равнодушным. После укола резко изменился и голос Сергея – теперь он звучал тягуче, глухо и даже утробно. А говорить он стал вяло и лениво.

Видя мой полный негодования и осуждения взгляд, Сергей, опередив мои нападки, заявил:

– Не надо только никаких нравоучений и проповедей. Каждый сам выбирает себе свой жизненный путь.

– Но рад ли ты своему выбранному пути?

Сергей прежде, чем ответить, закурил новую сигарету.

– Вопрос не в том, рад ли я, проблема в другом – смогу ли я свернуть с этого пути. Конечно, я не рад, но всё зашло слишком далеко. Во-первых, я физически не смогу бросить всю эту гадость. И потом, мой организм настолько пропитан, отравлен и умерщвлен суррогатом, что завяжи я завтра с наркотой, через полгода я всё равно умру от болезней, спровоцированных ею. У меня внутри сгнили, по сути, все органы, сам не понимаю, как до сих пор я их попросту не выплёвываю их во время кашля. Я знаю, что мой конец не за горами, так или иначе. Я полностью осознаю своё положение. Да, я медленно и мучительно уничтожал себя на протяжении трёх последних лет. Но делал это постепенно только потому, что мне не хватает духу убить себя быстро и сразу. Не смотри на меня так и не удивляйся, – продолжил Сергей, увидев смятение на моём лице, – дело в том, что я не могу, да и не хочу жить после перенесённых мною ужасов.

– Ты имеешь в виду случай в садах весной 1993 года, когда было наводнение? – спросил я.

– Не только. Далеко не только это. Ты вряд ли сможешь представить себе, что значит жить в этом аду, когда утром просыпаясь, твой мозг свербит одна и та же мысль – где и как найти деньги, потом купить этот проклятый грамм и уколоться, а через пару часов всё начать сначала. И так ежедневно по замкнутому кругу. А полгода назад судьба преподнесла мне ещё одно, не менее жуткое испытание. Кстати, ты помнишь одного типа по кличке Матёрый? Я с ним однажды приходил к тебе занимать деньги.

Я кивнул. Да, действительно, Сергей как-то приходил с одним приятелем, и я запомнил его. То был высокий парень, прилично одетый, лет двадцати пяти с короткой стрижкой и спортивного телосложения. В левом ухе я у него заметил серебряную серьгу в виде значка доллара. Я ещё помню, тогда подумал, что может быть общего у этого достаточно благополучного с виду человека с моим несчастным другом.

– Так вот, – продолжил Сергей, – это именно он проживал у меня здесь некоторое время. Мы вместе кололись, а деньги искали каждый по-своему. Когда было, что продавать у себя из дома – он продавал. Но в какой-то момент, его родные сменили замки в квартире, он переехал ко мне и добывал деньги на зелье другими способами, не гнушаясь ни воровства, ни грабежа. Ханку мы покупали в складчину. И всё бы ничего, вроде подобное сосуществование вполне устраивало нас обоих, но однажды Матёрый отправился на промысел и не вернулся. Он не пришёл ни вечером, ни на следующий день. Он просто пропал. Бесследно растворился. Ну а я, примирившись с суровой действительностью, был вынужден добывать деньги в одиночку и как-то продолжать влачить своё жалкое существование.

Кое-как я протянул три месяца, дожив до зимы. Последнее время мне ужасно не везло. Постоянно прибегая к подлостям и вранью, я умудрился рассориться со всеми своими знакомыми, и взаймы денег мне уже никто не давал. Более того я знал, что некоторые кредиторы даже искали меня, чтобы наказать и вернуть свои деньги с процентами. На улице так же становилось всё опаснее. Отнимать поздними вечерами у одиноких прохожих часы, золото, или срывать сумки – уже не хватало здоровья. И вот в один, далеко не прекрасный один день я понял, что достать денег я не смогу, а моё самочувствие при этом резко ухудшалось с каждой минутой. Передо мной встал выбор – или загибаться от судорог во время предстоящей неминуемой ломки, или во что бы то ни стало достать этот несчастный грамм. Я был готов на всё, в конце концов, такая жизнь мне чертовски надоела, и в случае неудачи терять мне было уже нечего. Поздно вечером легко одетый, я вышел на январский мороз, ещё даже не имея никакого представления о своих дальнейших действиях. Вооружённый кухонным ножом, я всё-таки надеялся, что он мне не пригодится. Немного поразмыслив, я направился к точке, где обычно и покупал себе опий, именуемый в народе ханкой. Без денег там, разумеется, делать нечего, в долг никто ничего не даёт, поэтому я решил любым способом проникнуть во двор, а там уже думать, что предпринять дальше. Этот дом находился в небезызвестном частном секторе под названием Шанхай – район с одной из самых скверных репутаций в Орске.

Как я уже говорил, была зимняя холодная ночь, разгулялась пурга, завывал пронизывающий ветер, который моментально заметал снегом мои следы. «Что ж, это мне только на пользу» – подумал я.

По дороге я старался припомнить, всё, что известно о самом торговце и о его доме. Сейчас могла пригодиться любая деталь, любая мелочь. Хозяин, под довольно странным прозвищем Портной, в прошлом был одним из опытнейших хирургов в городе, проживал один. Я слышал, что он, работая ещё в больнице, начинал приторговывать морфином и промедолом. Вскоре обзавёлся стабильной клиентской базой, но из-за скандала покинул прежнее место работы. Скандал удалось замять, уголовного дела вроде бы не завели, но работы он лишился. Однако, недолго сокрушаясь