Влюбленная герцогиня - Элоиза Джеймс

— Какое безрассудство! — Джина с притворным негодованием взглянула на подругу. — Значит, ты губишь свою репутацию, чтобы привлечь внимание Майлза?

— Вроде того, — печально улыбнулась Эсма. — Даже не знаю, почему со мной дружит такая приличная герцогиня, как ваша светлость. Потому, естественно, что я собираюсь выйти замуж. К кому еще я должна идти за советом, если не к тебе? — Глаза у Джины лукаво блеснули.

— Да, лучше к ней, чем ко мне, — хихикнула Карола. — Мы с мужем разошлись после месяца совместной жизни. Тогда как Эсма не расходилась со своим больше года.

— Дело в том, Джина, что именно ты должна раздавать нам советы. Мы с Каролой освободились от супружеских уз и после скандала неплохо проводим время. А ты всегда должна вести себя как примерная замужняя герцогиня!

— То есть, по-твоему, я ужасная зануда, — возмутилась Джина.

— По сравнению с нашей запятнанной репутацией….

— Говори за себя, — вставила Карола. — Возможно, моя репутация несколько подпорчена, но отнюдь не запятнана.

— Хорошо. Зато моя настолько черна, что этого хватит на троих, — беспечно сказала Эсма.

— А теперь мне лучше исчезнуть, иначе вечером я буду выглядеть как старая карга. — С этими словами Карола выскользнула за дверь.

Эсма вскочила со стула.

— Я тоже убегаю. Дженни собирается уложить мне волосы в греческом стиле, и я не хотела бы слишком задерживаться. А то Берни потеряет всякую надежду на мое появление.

— Берни Бардетт? Кажется, ты говорила, что он занудливый дурак.

— Меня не интересуют его умственные способности, — усмехнулась Эсма.

— По-моему, леди Троубридж сказала, что сегодня придет твой муж?

— Конечно, Майлз придет. Ведь леди Рэндолф Чайлд уже здесь, не так ли?

Джина закусила губу.

— Это всего лишь слухи. Возможно, он хочет увидеть тебя.

Синие глаза Эсмы, которые большинство молодых людей уподобили бы сапфирам, часто были сверкающими и холодными, как драгоценные камни. Но они потеплели, когда Эсма взглянула на подругу.

— Ты действительно милый человек, ваша светлость. — Наклонившись, она поцеловала ее в щеку. — Я должна сделать из себя роковую женщину. Было бы чрезвычайно неприятно, если бы леди Чайлд выглядела лучше меня.

— Такое невозможно, — с полной уверенностью заявила Джина. — Ты просто напрашиваешься на комплимент.

Своими черными шелковистыми локонами, дерзким возбуждающим ртом и великолепными формами Эсма могла составить конкуренцию самым красивым лондонским куртизанкам. Но она предпочла отказаться от соперничества с ними.

— А ты не напрашивалась на комплимент, стеная по поводу грязного цвета своих глаз? Джина шлепнула ее по руке.

— Это совсем другое! Любой джентльмен, я знаю, на коленях приползет к дверям твоей спальни. Тогда как во мне они видят лишь тощую, стянутую корсетом герцогиню.

— Ты выжила из ума, — фыркнула Эсма — Попробуй рассказать Себастьяну о том, какая ты некрасивая. Я уверена, он сможет весьма красноречиво описать твое алебастровое чело и так далее, а мне надо причесываться. — Еще раз поцеловав подругу, Эсма вышла из комнаты.

Джина со вздохом поглядела ей вслед.

— Стыд и срам, вот что это такое, — ответила на ее вздох Энни, берясь за щетку для волос. — Тут леди Роулингс, одна из красивейших женщин в целом Лондоне, а ее муж и не думает скрывать, что у него отношения с леди Чайлд. Позор, да и только!

Джина молча кивнула.

— Вы знаете, ее муж потребовал себе комнату рядом с комнатой леди Чайлд, — добавила Энни.

— Правда? — испугалась Джина, поймав в зеркале взгляд горничной.

— И это еще не все, что меня удивляет. Порой слушаешь, и даже оторопь берет. Потому как я теперь старшая прислуга, миссис Мэсси вполне со мной откровенна. Так вот, сколько ей и леди Троубридж пришлось вынести беспокойства, пока они размещали гостей да меняли по их требованию комнаты, вы даже не поверите.

— Я верю, — не слишком убедительно пробормотала Джина.

По крайней мере они с Себастьяном не будут такой супружеской парой, когда поженятся.

Бедная Эсма.

Глава 2

Неприятная встреча герцога с поросенком и солиситором[1]

«Да, кто бы усомнился, что мы наконец причалили к английскому берегу», — раздраженно подумал Камден Серрард, стряхивая с полей шляпы дождевую воду. Его итальянские ботинки хлюпали по речной грязи, дождь лил как из ведра, и сквозь эту белую стену герцог не мог различить конец тропы, ведущей от причала.

— Осторожнее, сэр!

Кэм повернулся, однако не успел ничего предпринять. Мимо резво промчался сбежавший откуда-то поросенок. Маленькие твердые копыта весьма ощутимо протопали по забрызганным грязью ботинкам герцога.

Кэм уныло пошел в том направлении, где, судя по огням, мог находиться постоялый двор. Какого дьявола они причалили к этой Богом забытой пристани на самой окраине Ридлсгейта? Правда, капитан «Розы» без тени раскаяния признался, что допустил маленькую навигационную ошибку, и в качестве извинения утешил их, что до Лондона всего несколько часов езды почтовой каретой. Но с точки зрения Кэма, столица Англии с таким же успехом могла быть и на другом континенте, ибо насколько хватало глаз во всех направлениях тянулись грязные соленые отмели.

Войдя в гостиницу, Кэм буквально остолбенел. Оказывается, за то время, пока опередивший его слуга Филлипос заказывал ему комнату, поросенок успел присоединиться к обществу и теперь рыскал между стульями. Кроме Филлипоса, наглого животного и хозяина гостиницы, в помещении находился единственный посетитель: белокурый господин, читающий у огня, который едва поднял глаза на Кэма.

Зато хозяин Джон Мамби, увидев широкоплечего аристократа, стоявшего на пороге, тут же бросился ему навстречу:

— Добрый день, ваша светлость! Для меня большая честь принять вас в моей скромной гостинице «Улыбка королевы». Не желаете чего-нибудь освежающего?

— Принеси чего-нибудь на свое усмотрение. — Кэм сбросил плащ в протянутые руки Филлипоса. — И будь любезен, не называй меня, пожалуйста, «ваша светлость».

Мамби с недоумением заморгал, но быстро оправился.

— Конечно, милорд, — лучезарно улыбнулся он. — Да, сэр. Проходите, сэр. Лорд Перуинкл, я бы попросил вас убрать этого поросенка, мы не впускаем домашний скот в общественное помещение.

Белокурый господин поднял голову.

— Черт возьми, Мамби, — обиженно сказал он. — Во-первых, ты сам только что разрешил оставить животное в комнате. Во-вторых, тебе известно, что проклятая свинья не имеет ко мне никакого отношения.

— Поросенка купил ваш кучер, — с неопровержимой логикой ответил хозяин, — и у меня нет сомнений, что он вернется за ним, как только починит ось вашего экипажа. Если у вас нет возражений, сэр, то мой сын отнесет его обратно в сарай.