Деньги в раю - Наталья Хаткина

По дороге сплела себе маковый венок. Посмотрелась в круглое болотце: очень красиво. Правда, показалось, что волосы у меня чуть потемнели. Или это свет не так падает?

Библиотека оказалась, в самом деле, странная. Периодику они не получают. А у меня была надежда полистать последние номера толстых журналов. Вдруг после того, как меня убрали с лица Земли, все редакторы спохватились и публикуют мои рассказы прямо наперегонки?

Нельзя, значит, мне толстых журналов. И действительно: все в них суета и томление духа. Целый день проторчала в отделе искусств, листала художественные альбомы. Босх тут - просто обалдеть! Наметила себе еще Эль Греко. Подозреваю, что где-то есть и галерея подлинников. Но расспрашивать пока никого не стала: вдруг опять шарахнутся? Лучше поброжу, понюхаю, как-нибудь набреду... Подозреваю, что с современным искусством у них так же туго, как и с толстыми журналами. На абонементе мне выдали два тома Диккенса. Сто лет не читала Диккенса! Помнится, у него там крошку Копперфилда поят элем. Эль - это такое пиво. Интересно было бы попробовать... Тут же меня потянул за полу этот маленький, с рожками. Объяснять ему уже ничего не пришлось.

7

Второй час пью пиво и вытираю себе сопли. Круто я расплатилась с дилером. Вспомнила, откуда у меня любовь к ботанике. В саду похолодало, из-под земли повылезали мухоморы. Тигр не ворчит, наоборот, все пытается облизать мне зареванное лицо. Расставаясь с ботаником, я не плакала. Знала, что никто меня облизывать не будет. Сама виновата. Это-то особенно неприятно: сама виновата. Померзли коллекционные цветочки. Не уследила за градусником. И так жалко пыталась оправдаться! За что и получила целую обойму: во-первых, уродина, во-вторых, неряха, в-третьих, раз уж цветочки со мной не ужились, то и никто меня терпеть не будет. Цветочки я завела себе новые, не такие капризные, как ботаниковы, и долго еще поражала всех знакомых знанием латыни. Тополь, например, по-латински popula, народное, в смысле, дерево. Но сама себя терпела с трудом. Одолевали призраки замерзших цветочков.

Не пойду я больше на форум, ну его на фиг.

8

Целую неделю бродили с тигром по зарослям. Мухоморы куда-то попрятались. И под ногами уже не хлюпает. Райский сад неисчерпаем! "А в солнечной Бразилии, Бразилии моей, такое изобилие невиданных зверей..." какой у меня голос прорезался, блеск! Так всегда хотелось петь, но бодливой корове бог рог не дает. Отиралась среди бардов восторженной поклонницей. И всегда заказывала вот это: "Увижу ли Бразилию до старости моей..." Оказывается, Бразилию можно увидеть и после старости. А Лувр? А частями? Центра Помпиду, как я понимаю, здесь не водится, но Лувр? Или лучше Прадо?

Киса недоволен: он подозревает, что поиск Прадо закончится очередными слезами. Проводил почти до самого форума и ворчал вслед так, будто мы расстаемся навсегда. Не ворчи! Курить мне уже практически не хочется, отпустило.

Обменяла в библиотеке Диккенса на Стерна и Голдсмита. Картинную галерею в конце концов нашла, но у них был санитарный день. Очистка от крамолы. Собралась уже к своему кисе, а тут ко мне опять подошел дилер. Я послала его культурно и вежливо, как положено в приличном месте. Он предложил мне скидку, но я и со скидкой не хочу. Зачем мне в моем саду мухоморы?

Дилер пожал плечами и предложил мне как постоянному покупателю "бесплатный подарок" - цветную закладку. Для Стерна и Голдсмита. Страсть к халяве во мне неистребима. Да и что дурного в цветной закладке? Или там реклама портера? Нет, дерево. Фикус.

И тут меня ударило по лицу. Я вспомнила, как собиралась впасть в нирвану под руководством опытного гуру. Собственно, сначала запала на гуру, а потом собралась впасть в нирвану. И побежала к этой нирване семимильными шагами. Йог-скороход. Из стойки на голове, правда, все время падала, но позу лотоса освоила вполне. А уж медитировала... Все завидовали. Ну и коаны тоже. На вопрос о природе Будды могла ответить на раз. Тибетскую "Книгу мертвых" изучила от и до (кстати, всё брешут). Пора было переходить к тантрическому сексу. Когда я вычислила всех своих сестричек-тантричек, то жутко на себя разозлилась: если претендуешь на единственность и неповторимость (а я именно на это и претендую), нечего соваться в массовку. А тантрические массовки отличаются особой противностью. Потому что нечего тень на плетень наводить. Промискуитет, замешанный на мистике, это лядство вдвойне. Что я и высказала своему гуру, не подбирая выражений. Гуру тоже высказался - в том плане, что быдлом я была, быдлом и останусь, - и ушел к своим тантричкам-истеричкам.

А на следующее утро мне начали звонить... Все начали звонить: барды, начинающие поэты, тантрики и тантрички, члены Союза писателей, душевные библиотекарши, директриса художественного музея, снова тантрики и тантрички, бывшие однокурсники и прочие случайные по жизни люди. Тут я и узнала, какое он г..., какое я г... и в какое г... вляпалась.

Теперь эти голоса зудят в моей голове, как сонм осенних мух. Они выпевают имя дерева, с которого меня облили нечистотами. Фикус Будды - вот как называется это древо познания добра и зла.

В райском саду наступила осень. Листья облетели даже с вечнозеленых деревьев. Волосы мои потемнели и слиплись от грязного дождя. Как тогда... Когда меня вытащили из речки. Глупо, между прочим, бросаться в нашу городскую речку, если мало-мальски умеешь плавать. Поэтому я убралась с лица Земли не из воды, а из больницы. Поэтому и смогла все-таки попасть в свою солнечную Бразилию (она же Индия, она же Кения) и пообниматься с тигром.

Тигра нигде не видно. Он слишком хорош для меня - такой.

Что мне делать в раю, если моя чистая душа... Да, вот это самое.

Заберите меня отсюда, пожалуйста.

9

Забрали.

Сижу в пивном баре "Сармат", который там, на Земле, так и не научилась называть попросту пивняком. Народу! И морды все такие знакомые...

- Вы что, - говорю, - уже все, что ли, того?

- Идиотка! Ты знаешь, какой сейчас год? - и суют под нос толстые журналы.

Не успеваю осознать, какой сейчас год, как на меня вываливают кучу новостей: печатают твои рассказы, печатают! И критики тебя та-ак обсира-ают! И со смаком цитируют, что про меня написали Хрюков, Пуков, Тыков и Циммерман. Циммерман, кстати, где-то здесь, он сейчас сам тебе все скажет.

Я расслабилась. Мне приятно, что меня помнят. Дым в "Сармате" столбом. Промеж столиков бегают маленькие чернявенькие, вроде моего дилера, только в милицейской форме. Время от времени выволакивают кого-то из-за столика и там, за дверью, кажется, бьют.

Шум стоит совершенно невозможный. В соседнем зале Маяковский доругивается с идейными противниками. За нашим столом то и дело кто-то рассказывает историю, после чего всех обносят пивом и угощают сигаретами. Носик рассказал, как он искал по подвалам любимого кота и потом заразился от него лишаем. Лечились всей семьей - кот и Носик. Все ржут. Шишечка поведала, как перед бабушкиной кончиной обозвала ее алкоголичкой и потом бегала к ней в больницу каяться. И даже успела. Все опять ржут. Старушка тоже где-то здесь, но у нее своя тусовка.

Истории мне кажутся странно похожими, однако я не успеваю задуматься, в чем тут дело. Мне тоже хочется угостить всех пивом. Вот только чем за это платить?

Оказывается, нужно рассказать про себя что-нибудь хорошее - пусть люди повеселятся. Ага.

Что у меня за душой хорошего? За моей бедной обгаженной душой? За душой у меня только тигр. Он сейчас, наверное, сидит на плоском камне посреди верескового поля и смотрит на закат. Без меня.

Но я не отдам вам своего тигра. Пусть меня даже выволокут за дверь и будут бить.

Бейте, не бейте - а денег у меня все равно нет.