Мистер Торс - Эдвард Ли

Пришлось выбросить. Он вырвал им гаечным ключом жемчужные зубки и сжег хрюкалки, чтобы копы не опознали их и не вышли на него.

Луд уложил их всех в ряд в подвале. Двенадцать девок. Каждую поместил в свиное корыто, распиленное с одного конца, чтобы нижняя часть тела свисала наружу. Таким образом, чтобы поиметь их, Луду нужно было лишь спустить портки. Под каждым корытом он поставил по доильному ведру, поэтому они могли ссать и срать, не боясь испачкаться. Кормил он девок три раза в день, картофельным пюре с молоком и вересковым отваром — ему нужны были хорошие крепкие спиногрызы на продажу. Девки могли нормально глотать и жевать. Жевалки Луд выдергивал только у дохлых, потому что однажды увидел по «СиЭнЭн» как легавые идентифицируют трупы, сличая их зубы с записями дантистов.

График у Луда был расписан по месяцам. Вот почему у него было двенадцать девок. По одной на каждый месяц. Например, сейчас был август, поэтому в данный момент он драл «августовскую» девку. Он имел ее по три раза в день, в течение всего месяца. Так чтобы к сентябрю она гарантированно залетела. Потом, естественно, он начнет иметь уже девку в «сентябрьском» корыте. А когда он их не трахал, не кормил или не мыл, он поднимался наверх и искал в городских газетах объявления желающих усыновить спиногрызов. Из них было немало богачей, готовых без лишних вопросов выложить хорошие бабки, лишь бы не ждать пару лет легального усыновления через опекунские агентства. А в свободное время Луд отдыхал и читал любимые книжки про смысл жизни и все такое. Ему очень нравились эти книжки.

Вот только трахать девок было проблематично. Понимаете, иногда требовалось некоторое время, чтобы поднять «петушка», да и не легко сохранять стояк, когда у девки нет ни рук ни ног. А еще хуже были звуки, которые они иногда издавали во время траха. Какое-то мяуканье и что-то похожее на «гаааааа-гааааааа». Конечно, это из-за того, что Луд отрихтовал им мозги. Смотреть на них, да и слушать их звуки, было не очень приятно, поэтому Луд клал им на животы разворот с какой-нибудь телочкой, чтобы хоть чем-то вдохновляться.

У него неоднократно «падал», так сказать, в процессе. Вот и сейчас с этой рыжей девкой в «августовском» корыте возникли проблемы. — Мать перемать! — ругнулся Луд, стараясь не поминать имя Господа всуе. Так он еще никогда не обламывался. Бедняга Луд отступил от корыта со спущенными до лодыжек штанами, чтобы восстановить «стояк» вручную, но тем временем гель в девкиной дырке успел загустеть. Понимаете, прежде чем оттрахать девку, ему приходилось смазывать ей дырку гелем, потому что после рихтовки мозгов своя смазка у нее больше не выделялась. Но как уже упоминалось, гель иногда загустевал, так случилось и с этой рыжей девкой. Придется Луду вставать на колени и отхаркивать мокроту прямиком ей на манду для смазки, одновременно надрачивая «петуха». Это его очень расстраивало. Мне что, весь день дрочить перед торсом? — громко закричал он. — Япона мать! Не стоит уже ни хрена! — Когда такое случалось, Луд старался успокоится и все обдумать. Конечно, иногда приходилось нелегко, но на то воля Божья. Он должен быть еще благодарен — у многих парней его возраста вообще уже не стоял, и они уж точно не могли трахаться. Книги все ему проясняли. Это Всевышний призвал его совершать эти деяния, и Луд ни в коем случае не хотел его подвести. Работа не всегда была легкой, да и не должна была быть такой.

Поэтому Луд уставился на разворот с мисс Август, представляя ее в корыте вместо безногой и безрукой рыжей девки, и изо всех сил дрочил, пялясь на классные «журнальные» сиськи-письки. — Дааа, господи! — радостно воскликнул он, потому что его «петух» снова начал набухать. — Дааа, о, даа! — Вот она, мисс Август! — воскликнул он, и как только у него встал, тут же снова сунул своего «петуха» в детородный орган рыжего обрубыша и до краев залил молофьей.

— Гааааа! Гааааааааа! — вырвалось из слюнявого рта девки.

— Очень приятно, крошка, — ответил Луд.

* * *

На следующее утро обутые в «Гуччи» ноги Типпса привели его в комнату районного отделения, где несколько новичков из южного округа обменивались шутками.

— Эй, а как торс играет в баскетбол?

— Как?

— С трудом!

— Эй, парни, а знаете, где спит торс?

— Где?

— В багажнике!

Взрыв хохота стих, как только тень Типпса упала на пол комнаты. — Следующий, от кого я услышу шутки про торс, будет переведен на районную штрафстоянку, — сделал он замечание, и двинулся к своему кабинету.

Солнце в окне ослепило его. Он не нужны были ответы, которые хотели получить большинство копов — ему было наплевать. Даже правосудие его не волновало. Правосудия добиваются лишь актуализированные личности, — подумал он. Типпс был одержим философией. Ему был сорок один год. Он ни разу не был женат, и друзей у него не было. Его никто не любил, и он не любил никого, и это был единственный аспект внешней жизни, который ему нравился. Он ненавидел копов так же сильно, как преступников. Он ненавидел негров, латиносов, узкоглазых. Ненавидел шайки педофилов и церковные кружки. Ненавидел Бога, Сатану и атеистов, веру и неверие, яппи и байкеров, гомиков, лезбиянок, эротопатов и убежденных холостяков. Ненавидел жидов, итальяшек и англо-саксов. Особенно агло-саксов, потому что сам был коренной англо-сакс. Он ненавидел всех и вся, потому что лишь нигилистические взгляды не давали ему осознавать собственную фальшь. Он ненавидел фальшь.

Он любил истину и соответствующие философские рассуждения. Истина, по его мнению, могла быть получена с помощью самооценки личности. Например, никакой глобальной истины не существовало. Ни политической, ни общественной. Только истина отдельного индивида на фоне бескрайней вселенной. Вот почему Типпс стал копом. Ему казалось, что настоящая истина может быть расшифрована лишь через выявление предназначения. А такое предназначение наиболее полно раскрывалось в духовном состоянии, близком к стрессу. Служба в полиции приблизила его к грани, за которой находился ответ.

Черт. Он задумчиво посмотрел на свой стол. Он хотел знать предназначение вещей, ибо только так мог понять собственное предназначение. Вот почему дело мистера Торса настолько заинтересовало его. Если истина может быть определена на индивидуальном уровне через понимание универсального предназначения, то что это за предназначение? Скажите мне, мистер Торс.

Это должно быть нечто уникальное. Нечто…

Гениальное, — подумал Типпс. Мистер Торс довольно успешно избегал обнаружения, а значит, не был психопатом и не страдал биполярным аффективным расстройством. Заключение медика было идентично, вплоть до мелочей. Мистер Торс не был ретроградом, не страдал шизоаффективным психозом, не отличался ритуализированным поведением и не был склонен к галлюцинациям. В противном случае, отдел психиатрии это уже бы выявил, как и отдел техслужбы. Мистер Торс, подумал Типпс. Какое предназначение может стоять за действиями такого человека, как вы?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});