Этические принципы и ценностные установки студенческих корпораций Европы и Северной Америки. Монография - Римма Дорохина

Состав университетского студенчества был пестрым по причине присутствия многих, приехавших учиться со всех концов Европы. Во избежание конфликтов и распрей между собой ученики заключали негласный договор, имеющий своей целью помощь и поддержку в сложных жизненных ситуациях. Можно считать, что с этого момента начинают образовываться первые студенческие корпорации. Немаловажным в данном моменте является и расположение студенческих общежитий или съемных квартир близ университета, впоследствии названных «кампусами». В Париже – это Латинский квартал, где студенты не только учились и жили, но и устраивали войны с горожанами.

С момента своего основания корпорации находились под юрисдикцией университета, имели собственное управление и добивались привилегий от папы и императора. Поскольку любое товарищество, цех, гильдия в Средние века назывались universities, то высшая школа, представляя педагогическую и ученую рать, стала именовать себя universities studentium. Постепенно, с момента признания властями данных форм организаций, корпорации-universities стали обозначать университеты как высшие учебные заведения: «Наука, преподаваемая в таком учебном учреждении, в силу санкции одной из универсальных властей – главным образом папы, – имела общепризнанный авторитет; ученые степени, выдаваемые им, пользовались общеевропейским значением. Постепенно, с развитием форм общежития учителей и студентов и с признанием этих форм со стороны официальных властей, название товарищества, корпорации – universitas – становится обозначением университета как учебного заведения»[5].

В XIII столетии объединение студентов, приезжавших со всех уголков Европы, происходило по языкам и племенному родству. Вследствие такого синтеза стали создаваться группы студентов и учителей по национальностям, которые так и назывались – «нации». Как правило, этим нациям и групповым организациям давались грамоты о привилегиях и присваивался статус «universitas magistrorum et scholarium». В Париже по такому принципу были организованы четыре нации: французская, пикардийская, английская и норманнская. Отличительным признаком наций было то, что все студенческие организации находились под управлением самих студентов. Вопросы о продолжительности лекций, их начале, разнообразные требования и регламенты, а также ответственность за их нарушения определялись студентами национальных общин.

В ходе обучения в университете студенты преследовали разные цели. Об этом говорится в одном из документов XIII в.: «Одни (студенты) занимались исключительно для того, чтобы знать… другие, чтобы прославиться… иные учились, чтобы приобретать впоследствии выгоду… немногие из них занимались, чтобы получать назидание или назидать других… учителя и доктора множили свои пребенды и домогались мест…»[6]. Сложился даже культурный тип средневекового человека «интеллектуала-профессионала», к ним относили докторов, магистров и профессоров. «Интеллектуал 12–13 веков, – пишет А. Ястребицкая, – вовлечен в идеологические споры времени, на рубеже 13–14 веков к ним присоединяются вопросы политики, критика власти пап, поддержка королей»[7]. Студенты, преследуя различные цели, создавали группы по интересам. Как было сказано выше, кого-то интересовала политика, кого-то моральная составляющая жизни, кого-то вопросы церковных и мирских отношений, обсуждались законы и международные договоры. Со временем все это выстроилось в четкую структуру студенческих корпораций, преследующих свои цели и задачи и имеющих собственные уставы. Наряду с появлением студенческих корпораций появилась и определенная этика отношений не только между студентами и преподавательским составом, но и между студенческими группами. В этих отношениях следовало отдавать дань уважения мировоззрению и опыту других студентов, даже чуждых по социальному происхождению и духовным установкам.

Первые национальные корпорации появились в XIII в. в Болонском университете, где из мелких землячеств, корпусов и союзов образовались два больших universitates. Эти университеты уже в 1250 г. официально стали существовать как две самые большие корпорации схоларов, подразделяющиеся на цитрамонтанов (тех, кто пришёл учиться из итальянских городов) и ультрамонтанов (от лат. ultra montes, за горами, т. е. за Альпами). Данные корпорации были по своей сути толерантны к национальной принадлежности, политическим и религиозным взглядам. Оба universitates распадались на небольшие союзы «провинции» или «королевства», что одно и то же. Например, Н. Суворов в статье «Возникновение университетов» указывает, что «университет ультрамонтанов в 1265 г. составлялся из 13 провинциальных союзов (галлы, пикардийцы, бургунды, пришельцы из Пуату, Тура и Ле-Мана, норманны, каталонцы, венгры, поляки, германцы, испанцы, провансальцы, англичане и гасконцы). Университет цитрамонтанский составлялся из еще большего числа “королевств” (до 18)»[8]. На взаимодействии обоих университетов покоилась потом жизнь целого Болонского университета. Оба университета принимали в свои корпорации профессоров, если те не являлись болонскими жителями. Профессора в свою очередь, чтобы не подчиняться ректорам школяров, составили собственные коллегии. Таким образом, появились профессорские коллегии медиков, юристов и т. д.

Объединение профессоров и студентов в корпорации имело много причин. Одной из них, и самой главной, было гражданство. Большинство профессоров и студентов были приезжими и не имели гражданства, что приравнивалось к бесправию. Пользоваться же правом гражданства могли только жители данного города или страны и то только в том случае, если они состояли в какой-нибудь корпорации, гильдии или цехе. Как отмечал М. Вебер, «городские жители были, как правило, членами местных профессиональных союзов, гильдий и цехов, специфически городских по своей природе. Наконец, они входили в качестве членов в округа управления: в кварталы города, в округа определенных улиц, на которые полиция делила город, и выполняли в этих пределах определенные обязанности, а иногда имели и привилегии»[9]. Эти законы средневековой Европы давали гражданам права в том случае, если те состояли в обществах, а папская и императорская грамоты в свою очередь давали им защиту во всем христианском мире. Фридрих Барбаросса в 1158 г. издал знаменитый указ, касающийся работников умственного труда. Указ ставил под особое покровительство всех тех, кто из-за науки должен был покинуть свою родину и жить в чужих землях:

«Имея постоянное попечение о всех учениках, которые путешествуют ради получения знаний, и особенно заботясь о профессорах божественного и священного права, мы, руководствуясь нашим благочестием, даруем им милость. Чтобы как сами они, так и их посланцы в полной безопасности путешествовали к местам, в которых они совершенствуются в науках, и спокойно там обитали.

Так как мы полагаем, что добрые деяния заслуживают нашего одобрения и покровительства, мы с особой любовью будем защищать всех тех, чьей ученостью украшается мир, чьими усилиями жизнь наших подданных направляется к почитанию Бога и нас, его слуг.

И кто не испытает к ним сострадания, если из любви к науке они становятся изгнанниками, изнуряют себя, сменив богатство на бедность, подвергают свою жизнь всем опасностям и, что особенно обидно, от ничтожнейших людей часто терпят без всякой причины телесный ущерб.

Итак, мы постановили этим общим законом, который должен иметь силу на вечные времена, чтобы никто не осмеливался задерживать школяров с целью нанесения им убытка из-за долга другого лица из той же провинции, что, как мы слышали, иногда случалось из-за дурного обычая. Те люди, которые будут знать о нарушителях этого священного закона и не заявят об этом своевременно местным властям, должны быть приговорены специальным решением к уплате четырехкратного штрафа. И пусть на вечные времена они будут лишены чести и на них ляжет клеймо позора.

Если же кто-либо пожелает возбудить иск по какому-либо делу, разбирательство должно происходить по свободному выбору школяра либо в присутствии его господина и учителя, либо у самого епископа города, которым мы даруем в этом случае юрисдикцию. Если же кто-либо попытается привлечь их к суду другого судьи, такой суд объявляется недействительным, даже если разбирательство происходило по всем правилам»[10].

Этот указ стал своеобразной охранной грамотой для всех студентов и преподавателей, в каком бы городе или стране они ни учились. Можно сказать, что Фридрих Барбаросса встал на сторону студентов в их нескончаемой войне с горожанами и собственным бесправием. При помощи данной грамоты студенты могли защититься от высоких цен на квартплату, предметы быта и, самое важное, на учебные принадлежности. Также данная грамота давала право на честный суд в присутствии наставника, что исключало предвзятость в отношении подсудимого.