Полуночные миры - Мария Беляева

Мистер Калеб глядел испытующе. Ника молчала. И тогда, постучав пальцем по картине, он спросил:

— Где это?

— Недалеко от побережья, в нескольких километрах от внесекторной зоны.

Ника с жадностью смотрела на стопку листов. Она верила учителю, даже если не всегда понимала, на основании чего он делает выводы.

— На твоём месте я был бы осторожнее.

— Я не пересекала границу сектора, — беззаботно откликнулась Ника. Она была уверена, что правила, обрамляющие рутинную жизнь, могли защитить от неожиданностей. Но лишь до тех пор, пока не пытаешься пересечь черту, которую подсознательно предчувствуешь, а потому боишься её… и себя до смерти.

— Пересекала, не пересекала… это мало что значит сегодня. Особенно учитывая, кто ты.

Ника повернулась к учителю лицом, словно скрывая от его взгляда крылья.

— Да уж, попробуй не учесть. За тебя учтут.

— Снова родители? — сочувственно поинтересовался учитель.

— Только вот этого не надо, — горько усмехнулась девушка.

— Ты думала о том, чтобы жить в другом месте?

— Думала. Но на ближайшей помойке все контейнеры заняты.

— Может, пора принять тяжёлое, но необходимое решение? — продолжал гнуть свою линию мистер Калеб.

— Я подумаю об этом, — отделалась ничего не значащим ответом Ника.

— Становится небезопасно, — настаивал учитель. — И нужно тщательно выбирать людей, которые тебя окружают. Тем более — тех, которые находятся за твоей спиной.

— Если честно, не помню ни одного дня, когда было бы безопасно, — парировала Ника, комкая наброски и заталкивая их в решётчатую мусорную корзину.

Брови Калеба сошлись на переносице.

— Становится опаснее, чем когда бы то ни было. Эпидемия, ЭМИ, бунты… это не кончится ничем хорошим.

— Когда политические игры заканчивались иначе?

— Ника, на твоём месте я бы всё же…

— Вы никогда не были на моём месте.

Грубо, но правдиво.

— Ладно, — устало вздохнул он. — Буду ждать тебя в пятницу с новыми эскизами… Первый человек у тебя лежит, оказался на втором плане, а они должны быть на одном уровне друг с другом. Тогда и не получится, что другой протягивает сердце в пустоту.

— Так вот что было не так! А я не могла понять, почему это похоже на сюр! — почти обрадовалась девушка. Почти.

— А этот парень… тот, что протягивает механическое сердце… у него и правда улыбка? Или это… э-э-э… художественный вымысел? — Калеб узнаваемо изобразил писклявый голос учителя литературы.

— Да, он улыбается. По-моему, он немножко сумасшедший.

— А второй боится?

Ника пожала плечами.

— Похоже на то.

— По-моему, они оба сумасшедшие. Лучшая иллюстрация современности, — хмыкнул Калеб.

— Ага.

Из глубины коридора докатился рокот звонка. Табло над дверями вспыхнули, возвещая об окончании урока.

— И всё же я бы подумал… — это уже вполголоса, в прямую, как натянутая струна, крылатую спину.

Калеб долго смотрел на комья эскизов в мусорном ведре, неопределённо покачивая головой.

2.

Ника добрела до столовой, приютившейся в дальнем углу корпуса. Ветер за окном ворошил сухую листву, кружа и прибивая её к тротуару. Девушка оглянулась, на миг поддавшись ставшему почти привычному ощущению опасности.

На соседнее сидение плюхнулся кто-то. Ника вздрогнула.

— Чёрт!

Вновь склонилась над столом, пряча глаза от незваного сотоварища. В голову не приходило ни одного случая, когда слова действительно передали чьи-то чувства. Но Мэйз ведь не может молчать!

Так и есть: схватил ложку со стола и начал выводить невидимые фигуры на столе, будто стенографировал за собой:

— А я сегодня прогулял два урока. От границы третьего сектора до полицейского участка в центре все дороги перекрыты.

Ника рассеянно следила за каплями дождя, зашлёпавшими по резине дорожек.

— Ты меня слушаешь? — Мэйз хлопнул ладонью по столу. Кофе пролился Нике на брюки.

— Прости, — Мэйз вовсе не хотел, чтобы так вышло, и теперь, схватив со стола салфетки, совал их в руки Нике. Та сердито шипела, пытаясь отереть коричневые пятна сначала ладошкой, потом салфетками.

Ника с укоризной посмотрела на него, но тут же смягчилась, заметив неподдельное смущение.

— Теперь твой любимый карамельный запах всегда с тобой, — попытался исправить ситуацию Мэйз, но осёкся, догадавшись, что шансов нет. — Паршивый день?

Ника хмыкнула, уставившись в полупустую чашку с чёрным логотипом школы.

— Опять эпидемия? — спросила она, возвращая мальчишку к прерванной теме.

В этот момент — отсюда было хорошо видно — четверо полицейских вошли в центральные двери. Наверняка кто-то снова пронёс контрабанду — пиратские голограммы или собственноручно собранные модули для блоков подключения.

— Нет, на этот раз ЭМИ, — беззаботно ответил Мэйз, откидываясь на спинку. — Нервный газ везде! Где-то даже всё белое, все на земле, дёргаются…

Он сгрёб забытую девушкой кружку и шумно отхлебнул.

— Холодный уже, — он отставил кружку. — Хватит уже, пойдём. Покажу что-то интересное. Вышла новая система подключения. У меня есть рекламная голограмма…

Девушка продолжала смотреть на улицу. Мэйз потряс Нику за плечо, и та нехотя поднялась.

Небо начало ронять огромные ледяные капли. Разряды молний беспорядочно прорывались сквозь рыхлые тучи. Воздух потерял все запахи и казался очередной плохо написанной компьютерной иллюзией.

Стеклянные двери разъехались в стороны. Толпа выплеснулась во двор — и застыла бесформенной массой в предвкушении спектакля.

Мэйз потянул Нику за руку, увлекая прочь. Девушка вывернулась. Замерла. И бросилась к толпе, взметая вихри брызг. Мэйз нагнал, его рука впилась Нике в предплечье:

— Не смей!

Взгляд парня был устремлён мимо Ники — в пустоту, образовавшуюся в центре толпы.

Двери захлопнулись позади полицейских. Они волокли мужчину со скованными за спиной руками. Всплески воды под массивными ботинками. Шёпот и возгласы. Из рассечённой брови арестованного текла кровь, смешиваясь с ливнем. Тёмные пятна пота и крови на чёрной рубашке сливались в одно.

На чьём-то лице, среди массы пустых физиономий, Ника увидела ухмылку. И ещё одну. И ещё…

Ника видела: Калеб с трудом открыл глаза, морщась от пронзающей нутро боли. Незряче вперился взглядом в толпу — и получил очередной сильный толчок в спину.

Когда мужчину отволокли от входа, всем открылась спина, виднеющаяся сквозь разодранную рубашку, клочьями свисающую с плеч. Возле лопаток проступали шершавые рубцы. Ника ринулась было вперёд, к учителю. Пальцы Мэйза стиснули её руку ещё сильнее, до боли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});