Солнце навылет - Саша Резина

– Мама, наверное, подслушивала за мной под дверью, а потом всё вам разболтала.

– Посмотри, как Щелкунка танцует.

На столе всё так же стояла толстая деревянная кукла с обнаженными челюстями и мертвыми кружками глаз. В ярко-красном платье, небрежно окрашенном толстым слоем гуаши.

Больше всего на свете Нине нравилась песня «Луч солнца золотого». И сейчас Нина слышала, как она стала подниматься от пола к потолку, крепнуть, как становилась всё громче. Нинина голова вдруг сделалась полой, и внутри нее возник темный зал со сценой, а на сцену выбежала тоненькая-тоненькая девушка и начала танцевать. Балерина совсем не походила на Нину, но ее танец был Ниной целиком и полностью. По вечерам, оставаясь одна в просторной детской, Нина мечтала нарисовать, написать, придумать что-нибудь хотя бы отдаленно напоминающее этот танец. Чтобы душа запрокинула без-шарфовую шею, будто ломая ее, чтобы растопырила пальцы на руках, чтобы приземлилась после высокого прыжка на колени. А на столе всё так же стояла немая толстая деревянная кукла…

– Хорошо танцует, да? – продолжала радоваться учителка.

– И ничего она не танцует, – выдохнула Нина и попыталась унять дрожь.

– Ты бы тоже так могла.

– Я не умею танцевать. – сказала Нина и посмотрела на стопку Разноцветных Вязаных Кусочков на диване.

– Проблема в том, что ты хочешь связать ему невесту, а вяжешь врагов. Они слишком маленькие, чтобы быть его другом.

– Они пробные.

– Пробных невест не бывает. И танцев тоже. И если на шторах завяли нарисованные ромашки, значит в комнате вовсе не лето.

Нина опять вернулась на диван, и продолжила теребить Кусочки. Бобби рычал и кололся.

– Недавно приходил врач и сказал маме по секрету, что у меня Синдром. А я подслушала. – прошептала Нина.

Тетя Поля встала, подошла и села рядом с девочкой:

– Я тебе тоже кое-что скажу по секрету. Во-первых, у таких врачей у самих Синдром, у всех до единого! Правда-правда! А во-вторых, ромашки и впрямь завяли, я вижу. Хотя у меня никакого Синдрома не зафиксировано.

– А у вас действительно юбка такого же цвета, как чай для Бога?…

* * *

До Нины долетали обрывки фраз из коридора.

– Чересчур взрослая… Такие дети всегда очень умные…Да-да, она всё написала и задачки решила…Бормотала что-то себе под нос…Будем работать.

Нина молниеносно подлетела к столу. Пустая доселе тетрадка была испещрена буквами и цифрами. Ай да тетя Поля!..

Нина снова уселась на диван.

– Прогони их, – попросил Бобби, выгибаясь коброй навстречу Вязанным Кусочкам.

Нина сбросила их на пол, накрылась пледом с головой, и моментально заснула.

…Когда она проснулась, то нашла свою шею голой, без Бобби, а свой диван на берегу небольшого прудика. Странной он формы какой-то, – не успела подумать она – и тут же поняла, что никакой это не пруд, а громадная наполненная водой Туфля. Массивная Квадратная Пряжка служила ей пристанью. Нина встала и взошла на пряжку. По щекам и плечам ползала утренняя прохлада, над «прудом» колом стоял туман. Нет, не простой туман, а Нога, сотканная из тумана, и уходящая глубоко в небо. Туда, где в розовой «юбке» рассветных туч терялись ее очертания. А Нина думала: вот какая большая тётя Поля, и вот какая я маленькая. Маленькая, взрослая, умная, будемработать.

– Шшш! – послышалось кошачье шипение сзади. Нина обернулась и увидела, как по выложенной плиткой дорожке вдоль пруда ползут все ее крохотные Вязанные Кусочки, как червячки, а их преследует разгневанная змея Шарфа. Все они ползут очень медленно, выгибая, а потом расправляя вязанные спины. Как в замедленном кадре. И у всех, включая Бобби, есть глаза.

Нина потрогала свою шею, и проснулась. Бобби валялся возле дивана, рядом с Кусочками.

Комната тут и там скворчала пылинками, подгорающими на солнечном масле… А в Шторах гулял ноябрьский ветер, накреняя обрубки бывших ромашек…

* * *

– У меня не мог урод родиться – всё твои дефективные гены!..

– Да уж, если бы они были твоими, то она бы уже и сейчас хлестала водяру!..

– Дура!

– Дурой была, когда замуж за тебя выскакивала!..

– Значит, денег не дашь?

– Еще чего! Пошел отсюда!.. Ребенка без тебя подниму, ни копейки не получишь!.. Сам знаешь, я уже подала на развод! Убирайся!..

Нина знала, почему мама больше не хочет жить с папой. Теперь у мамы имеются: Бизнес и Другой Мужчина. Почему нельзя было бросить отца без Бизнеса и Мужчины, Нина не понимала, но видела, что решиться на разрыв матери ой как не просто. Сейчас папа орал о разделе имущества и о том, что ему «причитается». О разделе Нины даже не заикнулся. И она поковыляла в детскую, решив, что ничего интересного уже не услышит…

…В пустых глазах Щелкунки плескалась вечная трагедия неповоротливой дурнушки, прячущей в душе тоненькую танцовщицу. Если б можно было вытащить сердце из груди, и положить его в рот Щелкунке орехом… Нина соорудила себе в комнате целый мирок, заставила ожить Шарф и Шторы. Но как же давно ей наскучили все события, связанные с ними!.. Да, она любила Бобби и Ромашки, но они перестали ее удивлять. Страстно хотелось сделать что-нибудь с сердцем. Разбитое Сердце вряд ли тосковало бы по отцовской любви, да и Разгрызенное, показавшее Ядро, нашло бы себе лучшее применение.

Раздался звонок в дверь. Шаги, крики, знакомые и родные звуки прогоняемого отца, выпихивания, мат, фальшивые аккорды шлепающих вон ботинок. А следом елейный мамин голос, используемый для желанных гостей:

– Простите нас, ради Бога! Обещаю вам, этого не повторится и он здесь больше не появится… Раздевайтесь… Проходите…Тапочки… Сюда.

Нина выскользнула из детской и подошла к маминой двери.

– Зоя Семёновна, очень приятно познакомиться!.. Да, убирать, стирать, дочку мою накормить…

Понятно. У мамы появились деньги, потом новые наряды, потом новая учительница для Нины, и следовало ожидать, что теперь она захочет Домработницу.

* * *

– Где Щелкунка? – спросила тетя Поля.

Нина привычно повернулась к столу, и нашла его опустошенным, как поле боя, изрытое окопами и израненное бомбами. Очищенное от трупов.

Нет, на столе всё еще лежали тетради, книги, письменные принадлежности, но без Куклы стол казался совершенно пустым и ненужным. В глазах закололо.

– Это сделала Она, я видела ее на кухне, она там что-то варит, – сказала Поля и подошла к окну. Отодвинула осень Штор и вперилась в дымящее торфяниками лето.

– И дым тоже от нее, – добавила она.

– От Зои?! – удивилась Нина и встала рядом. Не видать даже соседнего дома. Весь мир окутан вонючей ватой, комья которой висят в воздухе. В кои-то веки мама разрешила включить кондиционер, несмотря на болезненность Нины, и наглухо закрыла форточки.

– Ты читала Щелкунчика?

– Ну?

– Помнишь, кто его главный враг?

– Крыса, кажется.

– Не крыса, а Мышиный Король. А у нас Щелкунчик-девочка, значит, и Мышь тоже женского пола. Хотя, ты права, Плохая Мышь всегда похожа на крысу. Но важно не это, а то, что она приходила сюда, пока ты спала, взяла куклу и выбросила ее на помойку.

Конец ознакомительного фрагмента.