Мы созданы из моментов (ЛП) - Маклейн Молли

— Папочка, остановись! — Приступ смеха наполняет холл, когда Джесси рычит, а потом еще качает сына в своих медвежьих объятиях.

— Как дела, малыш? — Он чмокает Джетта в растрепанные волосы. Белокурые волосы сын получил от меня, а беспорядок на голове — от Джесси. Ямочки на его щеках, ямочка на подбородке и, конечно же, эти великолепные глаза — все это тоже от Джесси. Не то чтобы я жаловалась.

Вместо того чтобы ответить на вопрос, Джетт пихает свою игрушку в подбородок Джесси, покрытый темной щетиной.

— Посмотри на мою машину!

— Ого, сынок. — Джесси уклоняется от толчков Джетта и берет блестящую красную игрушку, внимательно рассматривая ее. — Такие крутые колеса. Похожа на машину Лейна, не так ли?

— Ага. Она так быстро ездит!

— Наверное, не так быстро, как мой грузовик, верно? — Он подмигивает, и Джетт снова хихикает.

Я сдерживаю улыбку и, наконец, спускаюсь вниз, сжимая в руках сумку. Стараюсь не обращать внимания на то, как плечи Джесси обтягивает его черная рубашка хенли (прим. пер.: Henley — это рубашка без воротника, с вырезом на пуговицах, может быть с длинным или коротким рукавом и дополняться карманами), или как бугрятся мышцы его рук, когда он крепко держит нашего сына на руках. Я их не вижу, но знаю, что под плотным хлопком одно предплечье покрыто темными чернилами, а другое без татуировок. Его плечи широкие и сексуальные, и когда-то они были моей тайной слабостью.

На самом деле, я жаждала каждый сантиметр этого высокого, восхитительного мужчины. Но у меня нет права думать о нем сейчас… или когда-либо снова.

Мой виноватый взгляд падает на его выцветшие джинсы, покрытые пятнами коричневой грязи и пыли того же цвета, что и его ботинки, и волосы, вьющиеся вокруг края его шапочки бини (прим. пер.: Бини — шапка, которая плотно прилегает к голове и по форме похожа на боб. Отсюда и ее название — «beanie», что в переводе на русский язык означает «фасолинка»). В мае. Такой уж Джесси Эндерс человек.

— Привет. — Он прерывает мой осмотр небрежной улыбкой, слегка поднимая подбородок. В его светлых глазах видна искорка, которая говорит, что он поймал меня за разглядыванием, но не скажет мне об этом, потому что у нас сейчас совсем другие отношения.

— Привет. — Я улыбаюсь ему в ответ со вздохом. Несмотря на то, что ненавижу отдавать ему ребенка на выходные, я благодарна, что должна делать это именно с ним. Возможно, у нас бы ничего и не получилось, черт возьми, мы даже никогда кем-то и не были, но Джесси представляет собой не просто красивое лицо и приятные воспоминания — он еще и отличный парень.

Его губы слегка дергаются, прежде чем он снова поворачивается к Джетту.

— Угадай, что, приятель?

— Что?

— Я засыпал в твою песочницу новый песок, и все готово для того, чтобы ты мог играть там в гонки с машинками в эти выходные.

Пока Джетт визжит от радости, я подхожу ближе, чтобы взъерошить его волосы.

— Звучит весело, правда? — Затем говорю Джесси: — Я много слышала об этой песочнице. Судя по тому, как Джетт отзывается о ней, она размером с футбольное поле.

Джесси театрально кивает головой.

— Плюс-минус пара сотен сантиметров.

— Почему меня это не удивляет? — Этот мужчина ничего не делает наполовину, примером тому является маленький двойник на его руках.

— Ну, когда ты зарабатываешь на жизнь землей, у тебя должна быть лучшая песочница в городе. — Он снова дарит свою мегаваттную белоснежную улыбку, и я не могу не рассмеяться.

— Итак, как твоя работа? — спрашиваю я, следуя за ними на улицу, где на подъездной дорожке стоит его чудовищно большой грузовик черного цвета с желтым логотипом «Земляные работы с Эндерсом» на заднем стекле.

Вечерние лучи солнца пробиваются сквозь перистые облака, словно легкий бриз танцует в воздухе. Я делаю глубокий вдох, просто чтобы успокоить нервы, но тут же ощущаю запах чистого белья и пряный цитрусовый аромат, исходящий от человека, который идет впереди меня.

— Работа идет довольно хорошо, — говорит он, пока я тру нос. Черт возьми, Джесси.

— Теперь, когда, наконец, стоит хорошая погода, я дико занят, но не жалуюсь. — Он нажимает на брелок и открывает заднюю пассажирскую дверь, где находится детское сиденье. С другой стороны, кавардак из игрушек рядом с переносным холодильником фирмы Yeti, коробкой синего Геторейда (прим. пер.: Gatorade — разновидность энергетического напитка компании PepsiCo) и сумкой для ноутбука, которая находится на том же месте, что и две недели назад.

Видно, что он очень занят, но у нас договоренность о совместном воспитании, а не дружба, которая позволила бы мне выражать беспокойство по поводу того, что он много работает. Но я могу предложить помощь с делами, которые касаются Джетта.

— Ты когда-нибудь уступишь и позволишь встретиться с тобой на полпути? Или даже разрешишь мне привезти ребенка в Коул-Крик? Ты же знаешь, моя очередь давно прошла.

Он снова улыбается мне, на этот раз через плечо, когда усаживает Джетта на сиденье.

— Я ценю твое предложение, но ты же знаешь, что я никогда не приму его. Можешь больше не спрашивать.

— Ты такой упрямый. — Я игриво пихаю его локтем, чтобы он ушел с дороги, и я могла пристегнуть Джетта и поцеловать его на прощание. Это всего лишь один из негласных ритуалов, которые мы установили за эти годы. — Что бы ты ни делал, — говорю я нашему сыну, прежде чем поцеловать его в лоб, — …не перенимай эту черту от своего папочки.

Джетт ухмыляется.

— Люблю тебя, мама.

— Я тоже люблю тебя, золотце. Веди себя очень хорошо в эти выходные, договорились? — Я утыкаюсь носом в его шею и осыпаю его лицо поцелуями, стараясь не слишком много думать о той части, когда они на самом деле уезжают и оставляют меня.

— Эй, я хотел спросить… — говорит Джесси позади меня. — Ты все еще собираешься сделать то дело в следующую субботу?

Речь идет о вечеринке-сюрпризе на день рождения для одного маленького мальчика, который в настоящее время катит свою машинку по моему плечу и волосам. Когда я отступаю, мои белокурые пряди свисают с колес игрушки.

— Мы собираемся. Ты уже решил, придешь или нет?

— Если ты не думаешь, что это будет слишком странно, я бы хотел прийти.

О, это будет странно, но это не является для него веской причиной, чтобы не приходить или основанием для меня, чтобы не приглашать его на праздник.

— Ему это понравится. — Еще после ста поцелуев, пятьдесят «я люблю тебя» и полдюжины «пока», я закрываю дверь машины, нуждаясь в нескольких минутах уединения. — Мы просто идем к моим родителям, у них же есть бассейн. Они еще не открыли его, так что Джетт будет в восторге от этого. Там будем только мы, моя сестра и ее дети, а также кое-кто из семьи Лейна.

Джесси проводит рукой по затылку, прежде чем засунуть ее в карман.

— Если вы не хотите, чтобы я…

— Ты его отец. — Я останавливаюсь на этом, потому что больше ничего и не нужно говорить.

Он кивает, и я думаю, мы оба понимаем, что по мере того, как Джетт подрастает, будут неловкие ситуации время от времени, особенно в наших семьях. Но это цена, которую мы платим за то, чтобы вырастить Джетта самым лучшим образом, учитывая обстоятельства.

— Кстати о Лейне, я давно его не видел. С ним все хорошо или..?

— Ага. Он просто в душе. — И избегает всей этой ситуации, насколько это возможно. Хотя сейчас Лейн и Джесси обычно вежливы друг с другом, но так было не всегда.

— Вот как. Ну, скажи ему, что его задняя шина выглядит немного спущенной. Возможно, он захочет, чтобы кто-нибудь проверил ее.

В самом деле? Я склоняю голову набок и смеюсь

— Я думаю, он сам сможет накачать шину.

— Конечно, — ухмыляется Джесси.

Боже.

Мы стоим так несколько мучительных мгновений, и я закатываю глаза, думая, что он не может быть более дерзким, а что у него в голове только одному богу известно. Эти обмены ребенком определенно стали проще с годами, но они все еще неловкие. В конце концов, мы видели друг друга голыми.