Если завтра случится - Анна Джолос

class="p1">— Ты ведь не любишь балет.

— Не люблю, но посчитал нужным прийти. Цветы, — отдаёт мне шикарный букет.

— Спасибо, Амиран. Они… чудесные, — вдыхаю аромат алых роз, чьи бутоны тесно прижимаются друг к другу.

— Думаю, что заслужил твой поцелуй.

Смущённо улыбнувшись, касаюсь губами его щеки.

— Это всё?

— Это всё, — прижимаю к груди цветы, увеличивая между нами расстояние.

— Настя-Настя… — склоняет голову чуть влево, берёт меня за руку и сжимает своей большой горячей ладонью маленькую мою. — Скоро ты станешь моей женой. Не забывай об этом.

Он смотрит так, что сомнений не остаётся: это непременно случится. Выбора у меня нет. Да я и не против этой свадьбы, если уж откровенно.

— Не дави на мою девочку, Амир. Не забывай, ей всего восемнадцать.

Мама, как всегда, появляется в самый нужный момент.

— Какая ты… Выглядишь великолепно! — искренне восхищаюсь, глядя на родительницу, облачённую в длинное чёрное платье, украшенное переливающимися на свету камнями.

— Моя радость, сегодня все комплименты только тебе, — подходит ближе и целует меня. — Ты выступила превосходно.

— Папа звонил.

— Совесть проснулась? Это радует.

— Мам… Ты же знаешь, он уехал по работе, — по привычке оправдываю его отсутствие.

— Иногда полезно выключать режим губернатора и включать режим заботливого отца, — ворчит родительница.

— Отвезти вас домой? — вмешивается в нашу беседу Амиран, вскидывая руку с часами.

Своё время он очень ценит. Наверняка, уже куда-то опаздывает.

— Отвези, будь любезен, — принимает его предложение мама.

— Я не поеду. Меня пригласили на фуршет, немного задержусь.

— Разумеется, дочка.

— Завтра вечером повезу Настю в ресторан, — сообщает ей Амиран. — Будь готова в семь, — а эти слова адресованы уже мне.

— Хорошо. Ещё раз спасибо за цветы.

— Алиса, жду вас снаружи, — кивнув, задерживает на мне взгляд и уходит.

— Правильно делаешь, что держишь дистанцию, — мама следит за тем, как удаляется его внушительная фигура. — Такого мужчину сложно заинтересовать в принципе. А уж удержать этот его интерес тем более. Но у моей девочки получается, — улыбается ещё шире и спешит меня обнять.

— Иногда он меня пугает.

— Я понимаю, о чём ты говоришь. Этот его напор… Аж дышать нечем, — обмахивается веером и хлопает ресницами.

Хихикаем как две дурочки.

— Он такой взрослый, мама.

— Да брось, Насть, всего десять лет разницы. Вы — не пара, а загляденье! Прелестная лань и хищник.

— Что за сравнение!

— А что? Видела, как он на тебя смотрит? Так и сожрал бы!

— Ладно, я пойду, пока тебя не понесло дальше…

Наперёд знаю, чем грозит.

— Признай, что ждёшь этого не меньше, чем я! — заявляет провокационно.

— Перестань, пожалуйста! — возмущённо прошу, уже будучи на сцене.

— Тебе понравится. Опытный мужчина — настоящий подарок для женщины.

— Ничего не слышу, такое эхо! — тараторю, ощущая как скулы заливаются румянцем.

Умеет мама вогнать в краску…

***

Моё появление на фуршете вызывает всеобщее недовольство. Натянутые улыбки, дежурные фразы, завистливые взгляды. Сказать, что в театре меня недолюбливают, это всё равно, что ничего не сказать…

И нет, не всегда так было. В прошлом году, например, когда я танцевала в составе кордебалета, отношения с коллективом складывались неплохо. Я бы даже вполне могла назвать их дружескими.

— Анастасия, буду рад знакомству. Михаил Томак, — представляется седовласый мужчина, перехвативший меня буквально у дверей.

Я как раз собиралась уйти, дабы не портить своим присутствием людям праздник. Итак продержалась почти час. Это ли не подвиг?

Михаил Томак.

Погодите, Томак? Тот самый? Ничего себе!

— Здравствуйте, — только и могу произнести.

— Весь спектакль смотрел исключительно на вас, — наклоняется и галантно целует мою руку.

— Приятно это слышать.

Получить подобную похвалу от столь известного в наших кругах человека — поистине дорогого стоит.

— Вы — настоящее украшение этого провинциального театра. Юны, но при этом невероятно талантливы.

— Благодарю вас.

— Настя, я не стану вас долго задерживать, вижу, вы торопитесь…

О да. Всё, о чём мечтаю, — тёплая ванна с пеной и мягкая постель. Большего ничего не надо.

— Хочу предложить вам сотрудничество.

— У меня контракт.

— Не спешите с отказом, — протягивает мне визитку. — Москва могла бы дать вам гораздо больше, чем это… место, — тщательно подбирает слова.

Молча зажимаю пальцами маленькую пластиковую карточку.

— Позвоните, когда будете готовы к разговору, — кивает и исчезает так же быстро, как появился.

Так странно… Будто и не было этого эпизода. Да вот только визитка, на которую я в растерянности смотрю, даёт понять, что всё случилось на самом деле.

Меня пригласили в Большой.

Разве такое возможно?

Поднимаю голову и натыкаюсь на пристальный взгляд директора нашего театра.

Судя по выражению лица, он внимательно наблюдал за тем, что происходило, и теперь я не могу отделаться от ощущения того, что повела себя словно чёртова предательница.

Взмахнув на прощание рукой, ухожу.

Щёки безбожно горят всё то время, пока нахожусь в стенах Улановского. Уверена, мой диалог с Томаком непременно станет новым поводом для сплетен. Как же иначе…

— До свидания, Анастасия Эдуардовна, — прощается со мной охрана.

— До свидания, — минуя турникет, выхожу на улицу, где меня встречает прохладой тихий, летний вечер.

Как хорошо…

Стуча каблучками, направляюсь к пустынной тенистой аллее. Тогда-то и вспоминаю, что не позвонила нашему водителю.

Вот ведь растяпа!

Перекладываю увесистый букет жениха из одной руки в другую, достаю из сумочки смартфон. Уже намереваюсь набрать Семёна, однако в эту же секунду кто-то хватает меня сзади.

— Отпустите! Что происходит? Помогите! — пытаюсь закричать, но мне тут же бесцеремонно затыкают рот.

В неравной борьбе роняю цветы на землю. Выскальзывает из пальцев, к сожалению, и телефон.

— Ммм!

В панике брыкаюсь, пока неизвестный тащит меня к машине, припаркованной у тротуара неподалёку. Там нас поджидает второй человек. На нём тёмная одежда, маска. И едва я подмечаю эту деталь, моё сердце, гулко стукнувшись о грудную клетку, пропускает удар.

— Нет-нет-нет! — мычу, упираюсь руками, машу ногами. Теряю туфлю.

Сопротивляюсь, но всё равно оказываюсь в салоне чёрного авто. Внезапно перестаю видеть и теряюсь в пространстве.

Предпринимаю попытку наощупь выбраться через другую дверь, но ничего не получается.

Кричу от безысходности.

— Заткни её. Там прохожие в конце улицы. По ходу срисовали нас.

— Тихо ты, резвая, успокойся! — мои движения опять ограничивают. — Иначе получишь пулю, прямо сюда.

Замираю, ощущая нечто, давящее на рёбра. Нечто, очень похожее на пистолет…

В горле мгновенно пересыхает.

Кровь набатом стучит в висках.

Мамочки!

Сглатываю.

— Ну вот и молодец, — раздаётся над ухом. — А теперь, подыши-ка…

Носа касается тряпка. Она пахнет каким-то медицинским лекарством и заставляет глаза слезиться.

Сильные мужские руки стискивают меня мёртвой хваткой. Не позволяют вырваться..

Отчаяние бьётся внутри истерикой.

Обуреваемая страхом, завладевшим каждой клеточкой моего организма,