Сборник стихотворений - Игорь Иртеньев

«Трудно тем на свете очень…»

Трудно тем на свете очень,У кого сосед маньяк,Всю дорогу озабочен –Где, когда, кого и как.

Тем живётся много проще,У кого сосед енот,И мозги он прополощет,И рубашку простирнёт.

У кого сосед японец,Тем легко на свете жить,Можно запросто червонецУ японца одолжить.

У кого сосед Каспаров,Тем не жизнь, а благодать,Ведь с Каспаровым на паруМожно партию сгонять.

Лучше всех тому живётся,У кого майор сосед,Если вдруг война начнётся,Всех убьёт, майора – нет.

«С улыбкой мимолётной на устах…»

С улыбкой мимолётной на устах,В поток различных мыслей погружённый,Брожу порой в общественных местах,Толпой сограждан плотно окружённый.

Как мне они физически близки,Те, за кого пред небом я в ответе –Солдаты, полотёры, рыбаки,Саксофонисты, женщины и дети.

Предмет их лихорадочных надежд,Весь замираю от стыда и муки,Когда моих касаются одеждИх грязные доверчивые руки.

Чем я могу помочь несчастным им,Чего им ждать от нищего поэта,Когда он сам отвержен и гоним,Как поздний посетитель из буфета.

«Просыпаюсь с бодуна…»

Просыпаюсь с бодуна,Денег нету ни хрена.Отвалилась печень,Пересохло в горле,Похмелиться нечем,Документы спёрли,Глаз заплыл,Пиджак в пыли,Под кроватью брюки.До чего ж нас довелиКоммунисты-суки!

«Жизнь проходит как-то глупо…»

Жизнь проходит как-то глупо,Тусклы стали будни.Съешь в обед тарелку супаДа тарелку студня.

Ну ещё стакан компота,Два уже накладно.Нет, неладно в жизни что-то,Что-то в ней неладно.

«Бывало, выйдешь из трамвая…»

Бывало, выйдешь из трамвая,Бурлит вокруг тебя Москва,Гремит музыка половая,Живые скачут существа.

Цыганы шумною толпоюТолкаю тушь по семь рублей,Еврей пугливый к водопоюСпешит с еврейкою своей.

Дитя в песочнице с лопаткойНа слабых корточках сидит,А сверху боженька украдкойЗа всеми в дырочку следитОзонную.

А.Б.

Ах, что за женщина жилаУ Курского вокзала,Она и ела, и пила,И на трубе играла.

Ходила голая зимой,Любила Вальтер СкоттаИ открывала головойНикитские ворота.

Паря меж небом и тюрьмой,Она в любом контекстеВсегда была собой самой,Всегда была на месте.

Мы с нею не были близкиИ рядом не летали,Она разбилась на кускиИ прочие детали.

А я, я что, я вдаль побрёл,Ушибленный виною,Её тифозный ореолОставив за спиною.

«Не могу не вспомнить факта…»

Не могу не вспомнить факта,Происшедшего со мной,На коне я ехал как-тоВ день весенний выходной.

Ехал, значит, на коне я,Ехал, стало быть, на нём,У него я на спине яЕхал я весенним днём.

Так и ехали мы двое,По дороге семеня –На спине я у него я,Между ног он у меня.

Были мы душой одною,Были телом мы одним,То ли он ли подо мною.То ли я ли по-над ним.

«Оставил мясо я на кухне…»

Оставил мясо я на кухне,А сам пошёл в консерваторию,Оно возьми да и протухни,Такая вышла с ним история.

Но над утратой я не плачуИ на судьбу роптать не смею,Ведь стал духовно я богаче,Хотя физически беднее.

«Дружно катятся года…»

Дружно катятся годаС песнями под горку,Жизнь проходит, господа,Как оно ни горько.

Ёлки-палки, лес густой,Трюфели-опята,Был я раньше мен крутой,Вышел весь куда-то.

Ноу смокинг, ноу фрак,Даже хау ноу,У меня один пиджакДа и тот хреновый.

Нету денег, нету баб,Кончилась халява,То канава, то ухаб,То опять канава.

Пыльной грудою в углуСвалена посуда,Ходит муха по столу,Топает, паскуда.

На гвозде висит Ватто,Подлинник к тому же,На Ватто висит пальто,Рукава наружу.

У дороги две ветлы,Вдоль дороги просо,Девки спрыгнули с иглы,Сели на колёса.

Не ходите, девки, в лесПо ночам без мамки,Наберёте лишний вес,Попадёте в дамки.

Не ходите с козырей,Не ходите в баню,Ты еврей и я еврей,Оба мы цыгане.

Баллада о гордом рыцаре

За высоким за заборомГордый рыцарь в замке жил,Он на всё вокруг с приборомБез разбора положил.

Не кормил казну налогом,На турнирах не блисталИ однажды перед БогомРаньше времени предстал.

И промолвил Вседержитель,Смерив взглядом гордеца:– С чем явился ты в обительВездесущего отца?

Есть каналы, по которымДо меня дошёл сигнал,Что ты клал на всё с прибором.Отвечает рыцарь: клал!

Клал на ханжеский декорум,На ублюдочную властьИ ad finem seculorum[1]Собираюсь дальше класть.

Сохранить рассудок можноВ мой жизни только так,Бренна плоть, искусство ложно,Страсть продажна, мир – бардак.

Не привыкший к долгим спорам,Бог вздохнул: ну что ж, иди,Хочешь класть на всё с прибором,Что поделаешь, клади.

Отпускаю, дерзкий сыне,Я тебе гордыни грех,С чистой совестью отнынеМожешь класть на всё и всех.

И на сём визит свой к БогуГордый рыцарь завершилИ в обратную дорогу,Помолившись, поспешил.

И в земной своей юдолиДо седых дожив годов,Исполнял он Божью волю,Не жалеючи трудов.

«Как хорошо, что мы успели…»

Как хорошо, что мы успели.А ведь могли бы опоздать,Как хорошо, что всё не съели,И даже было что поддать.

И что положено вручили,И был к столу допущен всяк.Как хорошо, что проскочили,Могли б и мордой об косяк.

«Провёл я молодые годы…»

Провёл я молодые годыНа лоне девственной природы,Природы девственной на лоне,Режима строгого на зоне.

На зоне строгого режима,На фоне полного зажимаСчитал закаты и восходыВ местах лишения свободы.

И все моральные уроды,И все духовные кастратыСо мной считали те восходы,Со мной считали те закаты.

И покидая мир греховный,Перемещался в мир астральныйТо вдруг один кастрат духовный,То вдруг другой урод моральный.

Скороговорка

Три Петра и два Ивана,Два Ивана, три ПетраПросыпались утром раноИ херачили с утра.

И завидовал им пьяным,Двум Иванам, трём Петрам,Трём Петрам и двум ИванамЧёрной завистью Абрам.

Тик-так

На столе часы стоят,Но на первый только взгляд.На порой они идут,Отмеряя ход минут.

Отмеряя ход минут,По столу часы идут,Вот до краешка дойдутИ оттуда упадут.

На пол часики упалиИ лежат. На третий взгляд.А на первый, как вначалеБыло сказано, стоят.

Это что ж это такое?И на что ж это похоже?Ведь лежать не можно стояИ стоять не можно лёжа.

Можно ж нервный тикЗаработать так. Тик-Так.

«Ничего мне так не надо…»

Ничего мне так не надо,Ничего мне так не нужно,Как гулять с тобой по садуОрганично, ненатужно.

Как забывши, час которыйИ какое время года,Наслаждаться дивной флорой,Достиженьем садовода.

Как, обняв тебя рукою,Чувств отдаться Ниагаре,Как упасть с тобой в левкоиВ ботаническом угаре.

И волос твоих коснуться,И, как контур, возбудиться,И забыться, и уснуться,И вовек не разбудиться.

«Она лежала на кровати…»

Она лежала на кровати,Губу от страсти закусив,А я стоял над ней в халате,Ошеломительно красив.

Она мою пыталась шеюРуками жадными обнять,Ей так хотелось быть моею.И здесь я мог её понять.

«Я раньше был подвижный хлопчик…»

Я раньше был подвижный хлопчик,Хватал девчонок за трусы,Но простудил однажды копчикВ интимной близости часы.

Недвижность мною овладелаЗаместо прежнего огня,Ах, девы, девы, где вы, где вы,Почто покинули меня?

Весь горизонт в свинцовых тучах,Где стол был яств, стоит горшок,Умчался фрикций рой летучих,Весёлый петинг-петушок,

Откукарекавшись навеки,Вот-вот начнёт околевать,Подайте, граждане, калеке,Подайте женщину в кровать.

«Я обычно как напьюсь…»