В одном шаге от преисподней - Дмитрий Николаев

Заканчивалась уже вторая подряд песня и пытаясь прогнать, стряхнуть с себя волну, неизвестно с какого перепугу, нахлынувших воспоминаний Полина бросила взгляд на работающего по соседству звукорежиссера Александра Николаевича. В принципе, какой он Николаевич? Ну бороду отрастил как у чеченского террориста и что дальше? Про себя она его просто называла Саша, хотя попробовав лишь один раз так назвать его вслух, как получила резкий, моральный втык: что это работа и вообще так не принято. Этика и всякое такое. Сразу видно что долговязый бородач о себе ну очень высокого мнения и к панибратству он относится не очень. Да ему видно всё не очень, кроме своей техники. Дали бы волю – женился бы на ней. На своей аппаратуре. Даром что ли, женского рода? Интересно, а девушка у него есть?

Почувствовав что его обсуждают, звукорежиссер поднял вдруг вверх свою косматую голову, давая знак что пора выходить в эфир. Глубоко втянув в себя воздух, Полина включила микрофон, пытаясь придать своему голосу как можно больше задора и оптимизма:

– Мне кажется что вы начали скучать, поэтому самое время немного стряхнуть с себя хандру и усталость, и просто немного поиграть. Ведь, как обычно, именно в это время, у нас начинается фирменная забава «Отгадайка» и я медленно объявляю номер студийного телефона, по которому вам необходимо дозвониться чтобы стать участником нашей игры. А вот и наш первый счастливчик: представьтесь, пожалуйста.

Глядя на то как Полина, она же Инна Петрова, ведёт прямой эфир, Александр Николаевич печально вздохнул: «Берут неизвестно кого в ведущие, а потом говорят что радио теряет своего слушателя. С год назад даже кастинг объявляли, а что толку? Такой сброд понаходил, что впору приходилось за голову браться. А образование? «– ещё раз печально вздохнув, он сам себе тактично махнул рукой. Падает культура на радио, падает.

Глава 2

Немного повертевшись у зеркала лифта, Полина удовлетворенно кивнула. Короткие, мелированные волосы придавали ей особую привлекательность и проведя по ним рукой, поправила и без того идеальную причёску. Лицо, это единственное что радовало до конца, поэтому и старалась к нему относится очень трепетно и нежно. Немного правда волновали едва заметные морщинки в уголках глаз, но в сумочке уже лежал оперативно купленный по этому случаю дорогущий, французский (так во всяком случае сказали в аптеке напротив) крем, на который возлагались вполне определённые надежды. А в остальном… Ростом Бог обделил, грудью тоже. Губы… В общем потенциальный клиент клиники пластической хирургии. Самой себе нарисованная картина получилась не очень радостная и томно вздохнув, ей подумалось: а ещё на улицу переться. А там слякоть. Внушал оптимизм тот факт что у чёрного хода, всего в пяти метрах от ступенек, стояла её любимая железная лошадка. И как она раньше без машины обходилась? Закрыв за собой массивную железную дверь, Полина принялась вальяжно спускаться по едва освещённой лестнице, используемой лишь в исключительных случаях: например, когда надо без лишних глаз покинуть здание в центре города, на верхних этажах которого вот уже с пяток лет располагалась одна из многочисленных радиостанций мегаполиса. Улица была привычно пустынна и преодолев расстояние до машины в считанные секунды Полина, немного замешкавшись у дверей, устало плюхнулась на мягкое водительское сиденье. Она тоже когда-то думала что самая халявная работа – трепать языком на радио. А что? Ящики, как её отец на базе, таскать не надо. Ответственность? Да какая там ответственность? А ещё в тепле и деньги платят. И наверняка немалые. А ещё поклонники… А оказалось что и деньги в общем не Бог весть какие и ответственность сумасшедшая. Это хорошо, если как Маша Васильева вчера, просто оговоришься и сведёшь в шутку. А если нет? Или просто растеряешься после звонка очередного неадекватного слушателя. А поклонники… Даже смешно. Одно название, а на самом деле в основной массе своей психически неуравновешенные или просто озабоченные люди.

Привычным жестом она включила диск с любимой и всегда трогательной Максим, после чего позволила себе достать из сумочки мятую пачку сигарет. Плевать на редактора, она тоже человек. И ей тоже надо расслабляться. Щёлкнув зажигалкой, Полина с видимым удовольствием втянула в себя такой блаженный и желанный дым. Ну как отказаться от такого счастья?

За окном пошёл снег, который, наслаждаясь своим появлением на свет, явно не желал падать на продрогшую землю, поэтому медленно кружился, зависая подолгу на одном месте. Да, уже совсем скоро и Новый год. Вспомнив прошлый, она почувствовала как внутри её, от проскочившей вдруг искорки, вспыхнул огонь желания. Ведь именно на прошлый Новый год, вернее перед самым его началом встретила его. Нет, не мужа. Он, муж, человек конечно хороший и надёжный, но Витя с лёгкостью затмил все положительные черты супруга, которые теперь, на этом фоне, выглядели весьма скромно, если даже не смешно. И остатки привязанности, которые ещё каким-то чудом сохранились у неё с мужем с лёгкостью порвались, оборвав невидимую, чересчур тонкую нить любви. Впрочем, как её было не порвать если она изначально была хрупкой, словно паутинка на дереве по осени. Подул лёгкий ветерок перемен и всё. А муж изменений в настроении жены и не заметил даже. Да и как заметить, когда у него одни булочки на уме? Некогда ему обращать на подобные вещи внимания. Полине спокойная, без особых потрясений и совместного развития жизнь, надоела быстро и появление на горизонте романтичного, красивого и галантного Виктора восприняла за данность. Как к такому остаться равнодушным? Слова восхищения в его адрес можно было говорить практически до бесконечности, потому что таких как он просто нет. Кто ещё в наше время будет читать стихи, дарить подарки без повода и петь серенады? Пусть и не под окном, но всё же. Главное ведь чувства. И если муж, всего через месяц после свадьбы просто перестал оказывать хоть какие знаки внимания, ограничиваясь стандартными поцелуями да пожеланиями, то Витя…

Потушив окурок, Полина, заметно нервничая, достала с сумки телефон и найдя в записной книжке имя «Вика» нажала на вызов. Услышав всего через пару секунд монотонное бубнение оператора, она лишь грязно ругнулась. Вот так всегда. Витя в своем неизменном стиле: то сутками недоступен, то появляется словно чёртик из табакерки. Но правда если уж появится… Рядом с ним она забывала всё. Все его исчезновения, все обиды. Ведь рядом с ним она была счастлива. По настоящему счастлива. А муж… Иногда создавалось впечатление что у него вдруг удалили все органы чувств, оставив лишь педантичную память. Как ни удивительно, разные даты он помнил хорошо и без всяких там записных книжек. Ну и конечно дарил подарки. Приятно конечно, но так предсказуемо. А ведь ничто не убивает любовь как обыденность. Она, словно самый крепкий алмаз, вгрызается даже в самую, казалось бы до невозможности крепкую любовь, оставляя после себя заметные следы. И если поначалу, следы эти не так уж и опасны, то со временем, если ничего не предпринимать, обыденность вгрызается всё глубже и глубже, пока и вовсе не расколет казавшимся сплошной монолит пополам, склеить затем который не сможет никто. А у неё с мужем как оказалось любви то и не было. Просто встретились два одиночества. И всё. Один искал себе жену чтобы просто была, а вторая и сама не знала чего хотела. Вырваться из порядком опостылевшей трясины под названием провинция? Наверное да… А дальше? Пожав самой себе плечами, Полина включила зажигание. Может всё не так плохо?

Проехав всего с десяток метров, Полина вынуждена была притормозить, так как какой-то нахал загородил своим джипом проезд со двора, объехать который просто не представлялось возможным. Нажав на клаксон она, не выходя из машины, попыталась было разглядеть есть ли вообще кто в джипе, но поняв тщетность своих попыток ещё раз нажала на клаксон. На всякий случай. Как ни удивительно, одна из задних дверей автомобиля вдруг распахнулась и из его салона буквально вывалился весьма накачанный молодой человек, от вида которого ей стало нехорошо. Бог его знает что у него на уме. Если у него конечно есть, этот ум. Мурашки многотысячной толпой пробежались по спине. Понимая что находится в западне, ей ничего не оставалось как достать из сумки газовый баллончик и отложить его в сторону. Вот чёрт! Стараясь не подавать испуганного вида, Полина едва приоткрыла окно в томительном ожидании весьма неприятного с виду субъекта. Время словно замерло и эти несколько секунд ожидания обернулись для неё целой вечностью, за которую она успела и вытереть мокрый, выступивший тут как тут пот со лба, и выключить диск, затем снова включить, а ещё попыталась достать всё никак не желавшую доставаться с пачки сигарету. И лишь когда до жующего жвачку атлета осталось всего ничего, Полина успела заметить в его руках небольшую бумажку, которая по сравнению с мощными ладонями выглядела едва различимо. Вздохнув с облегчением, она ещё больше приспустила окошко: