Русская Япония - Амир Хисамутдинов

Инициатором отправки в Японию другой экспедиции, более масштабной, был естествоиспытатель Кирилл (Эрик) Густавович Лаксман. Совершая поездки по Сибири для сбора коллекций, путешественник познакомился в Иркутске с японцами, потерпевшими кораблекрушение у российских берегов. Грех было не воспользоваться удобным случаем: отправить их на родину, а заодно попытаться разузнать что-то о Японии и установить с ней торговые отношения. Президент Коммерц-коллегии граф А. Р. Воронцов одобрил предложение ученого и написал: «Для препровождения тех японцов в их отечество можно употребить одного из сыновей профессора Лаксмана».

Адам Кириллович Лаксман, сын ученого, окончил Сухопутный шляхетный кадетский корпус и в 1786–1795 гг. служил исправником в Гижигинске. Переняв от отца тягу к исследованиям, он занимался метеорологическими наблюдениями, в том числе собирал сведения о вулканических явлениях на Камчатке. 28 июня 1891 г. Екатерина II приняла А. К. Лаксмана и одного из японцев Дайкокуя Кодаю, который в дальнейшем сыграл огромную роль в установлении добрых отношений между Россией и Японией. Императрица внимательно выслушала рассказ японца о пережитом и много расспрашивала его о Японии. Вскоре она издала указ: «Случай возвращения сих японцов в их отечество открывает надежду завести с оным торговые связи, тем паче, что никакому европейскому народу нет столько удобностей к тому, как российскому, в разсуждении ближайшаго по морю разстояния и самого соседства».

Начальником экспедиции назначили 26-летнего А. К. Лаксмана. 20 мая 1792 г. он с тремя японцами (Кодаю, Исокити и Коити) выехал из Иркутска в Охотск. Здесь уже снарядили галиот «Святая Екатерина». Командиром парусника стал опытный мореплаватель 35-летний Василий Михайлович Ловцов. Он окончил Иркутскую навигационную школу и участвовал во многих исследованиях на Дальнем Востоке, в частности, в знаменитой экспедиции И. И. Биллингса. В сентябре 1792 г. «Святая Екатерина» вышла в море и 9 октября вошла в залив Немуро на Хоккайдо, который тогда назывался Мацмаем.[1] Оттуда русские отправили письмо губернатору с просьбой разрешить судну подойти к берегам Японии. В ответ было получено следующее письмо: «Так как вы за препровождением людей наших прямо в здешнее место, не имея еще никакого дружества с людьми, на судне вооруженном пришли, чего для и следовало бы долговременно обратно не отпускать, как пришедших без ведома, а особливо против закона нашего, ибо таковые, которыя какия законопротивныя дела производить будут, и вовсе обратно не отпускаются, но уважая, что за препровождением наших подданных людей из своего государства отправлены, с великою трудностию следовали и государства нашего законов еще не ведая, ныне возвратить обратно простительно, только с тем, как в здешнее место заходить запрещается, чтоб впредь не приходить».

Русские не послушались в надежде на дальнейшие уступки японцев, и они их дождались спустя почти восемь месяцев. После длительных переговоров с японскими чиновниками галиоту разрешено было перейти в Хакодате. Там в начале июля 1793 г. русские передали японским властям двоих японцев. Третий, Коити, скончался от цинги во время зимовки, 30 марта 1793 г., так и не сумев ступить на родную землю. Остался на берегу Немуро и русский матрос, тоже умерший от цинги. На дереве, под которым его похоронили, Ловцов приказал вырезать соответствующую эпитафию. Так на Хоккайдо появилось одна из первых русских могил.

Из Хакодате российских представителей торжественно препроводили в столицу острова город Мацмай, где 17 июля состоялась первая официальная встреча японцев и русских. В результате переговоров Лаксман получил от японских властей разрешение на посещение одним российским судном порта Нагасаки для переговоров о торговле.

Пленение В. М. Головнина. Из Хакодатской библиотеки

8 сентября 1793 г. Лаксман и его спутники вернулись в Охотск. За время путешествия были собраны коллекции образцов флоры и фауны Северной Японии, семян сельскохозяйственных культур, а также изделия ремесел айнов и японцев. В отчетах и журналах Лаксмана содержались сведения о городе Эдо (ныне Токио) и Курильских островах. В 1794 г. его с отцом вызвали в Санкт-Петербург, где Лаксман-младший получил чин капитана. В 1796 г. он возвратился в Гижигинск. Полученная Лаксманом лицензия явилась основанием для отправки в Японию российских посольств Н. П. Резанова в 1803 г. и Е. В. Путятина в 1855 г.

Предыстория, или голландская «рекомендация»

После прибытия в Японию в 1543 г. первых португальцев и начального знакомства японцев с европейской культурой местные князья-даймё разрешили иностранцам заходить в различные порты и заниматься торговлей. Особенно португальским торговцам полюбилась превосходная бухта Нагасаки, где даймё Омура Сумитада (Отита Sumitada), управлявший этим побережьем, в 1570 г. построил шесть городских кварталов на «длинном мысу» (nagasaki), что и дало название городу. Постепенно он стал превращаться в главный порт иностранной торговли, но одновременно приобретал все большее значение как центр миссионерской деятельности: в нем обосновались миссионеры Общества Христа, начавшие в Японии пропаганду христианства.

Поначалу японские власти не обращали особого внимания на миссионеров: синтоистская и буддистская Япония терпимо относилась к другим верованиям. Со временем японцы заметили, что миссионеры действуют все более и более агрессивно по отношению к традиционным японским религиям, и это стало вызывать возражения. В конце концов возненавидевший христианство сёгун Тоётоми Хидеёши (Toyotomi Hideyoshi) распорядился изгнать всех проповедников и в 1587 г. взял Нагасаки под прямое управление.

Понимая, что чужеземного влияния на Японию этим не остановить, в 1635 г. правительство бакуфу запретило иностранцам подходить к берегам Японии, а японцам — плавать за границу. Португальским торговцам, уже знакомым японцам по многолетней деятельности, разрешили остаться в Нагасаки, но с условием, что они будут жить в стороне от местного населения. 25 богатых нагасакцев получили от властей распоряжение построить для них остров под названием Десима,[2] куда интернировали всех португальцев.

Страх японских властей перед чужеземным влиянием усилился из-за восстания Shimabara no Ran, происшедшего около Нагасаки в 1637 г., которым японские христиане воспользовались для выражения недовольства. В 1639 г. бакуфу предприняло решительные меры: оно выслало всех португальцев и провозгласило полную изоляцию страны. Отныне никто из японцев не мог покинуть пределов Японии, а тех, кто какими-то судьбами оказывался за границей, по возвращении ожидала казнь. Всех христиан предполагалось отправить в тюрьму, при этом обещали награду каждому, кто мог сообщить какие-либо сведения о христианских миссионерах и их последователях. Остров Десима опустел, правда, ненадолго. Уже в 1641 г., спустя два года после изгнания португальцев и провозглашения изоляции Японии, представители голландской Ост-Индской компании получили распоряжение переместить на Десиму свою факторию и вести торговые операции. Больше заинтересованным в торговле, чем в распространении религиозных идей, им удалось избежать преследования.

От голландцев, которые отлично знали Россию, японцы были наслышаны и о своем северном соседе, России, которая к середине XVIII века уже приблизилась к границам Японии. Голландцы вполне сознавали, что русские могут нарушить их монополию на торговлю с Японией, и делали все, чтобы представить их в невыгодном свете, вплоть до распространения слухов, что русские могут предпринять захват севера Японии.

Хотя Нагасаки находится в немалом отдалении от российских берегов, именно здесь развернулись события по установлению первых официальных контактов между Японией и Россией. Еще в 1787 г., после успешной войны с Турцией, Россия намечала кругосветное плавание с заходом в Японию. В команду планировали зачислить и молодого Ивана Федорович Крузенштерна, который к тому времени заканчивал Морской шляхетный кадетский корпус. Осуществиться планам помешала Вторая Турецкая война: в октябре 1787 г. императрица Екатерина II отменила морской поход.

Но через несколько лет именно Крузенштерну суждено было возглавить первую русскую кругосветную экспедицию. В 1788 г. он окончил кадетский корпус, успев за время учебы пройти отличную практику на кораблях Британского флота и побывав помимо Атлантического в Тихом и Индийском океанах. 27 марта 1798 г. Крузенштерну присвоили звание капитан-лейтенанта, а на следующий год он напйсал на имя императора Павла I записку «О развитии колониальной торговли и выгоднейшем снабжении российско-американских колоний всем необходимым». Крузенштерн доказывал, что сухопутные торговые пути России через Сибирь на Дальний Восток имеют ограниченное значение, и предложил иной путь: «Из Кронштадта на запад — мимо мыса Горн — через Тихий океан к Аляске и Алеутским островам — в китайский порт Кантон». Сначала предложение отклонили, но в начале августа 1802 г. 32-летний офицер получил от министра коммерции и дорожных сообщений Н. П. Румянцева разрешение готовить корабли для кругосветной экспедиции. Деньги на нее выделила Российско-Американская компания (РАК), успешно действовавшая на Дальнем Востоке.