Ларв - Дмитрий Гаврилов

Сверху легли «Мир» и «Башня». Затем — «Учитель». Снизу — «Императрица» и «Любовники», над ними — «Колесо жизни». Треугольники сошлись на «Императоре». Надо мной тяготеет дело всей жизни, но малодушие сильнее, и без совета не обойтись… Что ж, такой совет мне уже дан!

Подсознательная любовь искренняя, она-то и подталкивает к действию, но это и есть испытание. Выдержав его, проявив терпение, при определенной удаче я получу желаемое.

А чего я, собственно, жажду? Эгоист! Она нужна мне, как солнце и воздух, но девушка любит другого, пусть тоже безответно. Она ничего не примет от меня, и стоит ли продолжать… Но путь избран, и с него просто так уже не сойти!

4 ДЕКАБРЯ. Последняя четверть Луны. На улице зябко. Снова странный сон.

То ли лагерь, то ли тюрьма, может, воинская часть. Я участвую в побеге. Многократно прокручивается один и тот же сценарий, но меня всё время убивают, и никуда не сбежать. Наконец, в последнем рывке, разбив огромное зеркало, вырываюсь сквозь него в Ничто, где полная и безраздельная Свобода. Имя ей — Безвластие.

9 ДЕКАБРЯ. Она спит на софе, подобрав ножки. Холодно. Рядом, свернувшись клубочком, дремлет тигровый котёнок. Она улыбается во сне. Я накрываю странную пару тёплым пушистым пледом и сажусь на краешек. Вот, так бы всю ночь смотреть на Тебя, не дыша. Может, Ты притворяешься, моя дорогая?

Очнулся — плед отброшен. Зверёныш хитро подмигивает и зевает, только Её нет. И след простыл. Выбегаю на улицу и кидаюсь от одного прохожего к другому — но никто не видел.

Сегодня впервые углядел собственного ларва. Слово «материализовал» слишком грубое. Он ещё совсем малышка и не столь устойчив, правда, как советовал Сиплый, свежая кровь придает ларвам стабильность.

11 ДЕКАБРЯ. Вчера было Новолуние. За окном мокрый снег. С утра отвратительные обмороки и удушье. Грани реальностей стерты, размыты. Я вижу Её лицо в воздухе. Почти прозрачное. Кто-то злословит, что неудачникам надо кушать побольше шоколада, тогда «чувство парения усиливается», и можно обойтись вообще без «любви». Пропускаю гадости мимо ушей — в разговор вступает Она. «Уж если ты пишешь мне каждый день письма, брось бумагу — пусть они будут на печенье! Иначе — читать не буду…» Весь день бьюсь над задачкой, как такое сделать — печенье хрупкое и ломкое. Только к ночи соображаю, что и это всего лишь сон.

22 ДЕКАБРЯ. День рождения. Как будто и не было. Ноль эмоций. Но, похоже, Исида, Жрица и Отшельник — эти три карты любят меня больше, чем остальные. И быть тебе одиночкой с лампадой знания в руке. На что она?

Бреду, точно слепец. А Ты потешаешься надо мною.

2 ЯНВАРЯ. Впервые выпал Маг. Седобородый волхв, у ног его — чаша, пентакль и меч. В руке — всё тот же факел. Это Воля! Что хотят осветить мне карты? Где ключ к разгадке?

Мне снится некий магазинчик. Мы заходим вдвоем. Я прошу налить вина — попробовать. Оно красное, солёное, как кровь. Но моя девушка говорит, что ей нравится. Хочу купить бутылку. Продавец: «С вас мильон!» В крайнем недоумении оглядываюсь на спутницу…

6 ЯНВАРЯ. …Я вновь осмелился заговорить с Ней. В пылу этого разговора целую, потом ещё, осыпаю поцелуями дорогое лицо и волшебные плечики. Она сперва противится такому натиску, а затем просто исчезает, растворяется…

И вот уже иная сцена, будто много лет минуло. Он и Она. У них шесть детей. Все с изъянами. У кого нет глаза, кто горбат. Он пытается о чём-то договориться с Ней, Она не соглашается. Тогда Её запирают на ключ, дети без матери гибнут от удушья один за другим… Проснулся в холодном поту.

Только-только завершились Новогодние праздники, за ними будут новые, я не рад ни одному. Ненавижу выходные. Хотя в воскресенье мне удалось разглядеть Её сквозь неплотный тюль, штору мигом задёрнули — неужели заметила?!

Я пестую ларва, как ребенка. Послушный мысли, он скользит на зов крови. У ларва нет ни ушей, ни носа — но это именно Зов.

Прикормив малыша, сегодня отправил его на ту сторону Люсиновки. Почти доплыл…

На работе заставили пойти по врачам. Психи не могут преподавать детям. Пустая формальность — что им скажут моча и кал?

— Кто это вас так?

— Кошка!

— Да у вас не кошка, а монстр какой-то!

— Успокойтесь, доктор, я не наркоман!

Врач пристально разглядывал вены, но остался доволен осмотром.

20 ЯНВАРЯ. Выпал Отшельник. Меня предостерегают от неразумных поступков, но я не боюсь, я хотел бы быть менее рассудительным… Свершив ритуал заклинания фотографии, уснул «детским» сном…

Сделал пластическую операцию. Изменился до неузнаваемости. Щекой касаюсь горячей девичьей ладони. Целую пальцы, но швы расползаются — и мой лик вновь таков, каким и был. Она в испуге отталкивает вчерашнего знакомого, повторяя роковые слова: «Прекрати мне писать! Не звони, не встречай никогда! Мне тяжело с тобой! Уходи навсегда!»

22 ЯНВАРЯ. Вот, не успел пожелать безумия — пожалуйста! Приплясывающий человек в пёстрой нелепой одежде. Рысь кусает его за ногу.

Сон тоже был на самом деле, но я не запомнил даже деталей. Уснул с фотографией в руке — Её фотографией.

25 ЯНВАРЯ. Полнолуние продолжается. Я заклинал ночное светило, поймав его в треугольник ладоней. Я молил Исиду о помощи, хотя следовало бы почаще вспоминать её отца — великого Гермеса — он и есть Лунный бог… Мои предки называли его Велесом, а германцы — Один.

Едва свершил поклонение — Луна откликнулась. Из колоды выпала её карта — надо обратиться в Тонкий мир, лишь его сокровенные силы сумеют вернуть девушку.

3 ФЕВРАЛЯ. В тяжёлой «аляске» я бреду среди легко одетых прохожих, вероятно, ещё осень. Дорогу, по которой мчатся на всей скорости автомобили, перебегает маленький огненно-рыжий бельчонок. У него, точно бритвой, срезана передняя лапка. Зверек волчком бьётся у меня в ногах.

Я вхожу в высокий цилиндрический дом с застеклёнными стенами (типа «Бородинской панорамы») и узкими коридорами. Сквозь открытые там и сям двери вижу толпящихся людей. Никак не могу понять — музей это или магазин.

Протискиваюсь в одно из коридорных ответвлений. Поток любопытствующих прижимает к прилавку, нет — это всё-таки красный музейный канат. Это граница. За неё нельзя! Ни шагу!

По ту сторону вижу многочисленные высокие полки с книгами, тетрадями, кассетами, дисками. На гвозде — гитара с оборванными струнами. Я понимаю, что всё это когда-то принадлежало мне.

Вдруг замечаю Её — как манекен сидит на стуле. Я зову девушку, громче и громче на все лады повторяю милое имя. Ресницы дрогнули. Родная! И ещё разные ласковые слова… Она искренне удивлена, встаёт, недоумённо смотрит на меня, уносимого толпой зевак. Преступить черту нельзя…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});