Макеты, ракеты и... дембель - Сергей Шведов

Но остался жить другой Андрей — Сахаров, которого некоторые глупцы называют отцом советской водородной бомбы. На самом деле его в этом нельзя обвинить, он был лишь членом творческого коллектива, который занимался разработкой одного из блоков этой ужасной штуковины. И совсем уж не хотел, чтобы эти бомбы падали на головы прогрессивных американских и европейских солдат. Но чего только ни сделаешь ради славы и денег, Сталинских и Ленинских премий, а всей душой он всё же был против русского народа, как народа–победителя передовой Европы. Он всей душой стремился к поражению и уничтожению СССР-Росиии. Для этого он предложил превратить Русскую землю в скопище самоуправляемых уездов, поветов, гмин, махаллей и вилайетов. И превращать русскую Тульскую область в независимый Белуджистан, если там были прописаны хоть три эмигранта из Азии.

Но, честно говоря, больше всего пользы в деле уничтожения русского человека принес всё же не Андрей, а человек по имени Горби, лучший немец всех времен и народов. Заслуга его неоспорима — он надел западное ярмо на русского медведя и запряг его в одни оглобли со всеми странами мира, которые из последних сил тянули вперёд тормознутый прогресс Западной Европы.

Но нынешний президент России по имени Андрей задумал подняться выше по лестнице истории, чем Горби. Тот разрушил только СССР-Россию, а я уничтожу весь великий русский народ. Всех тех вонючих придурков, которые всю историю стояли на пути самоуправства Запада. Горби признался, что с юности мечтал уничтожить коммунизм, а я мечтал, что покончу с русским духом, позволяющим сотне миллионов людей выживать на широте Аляски с её островами. Такой народ не победить просто так, нужно утончённое предательство.

А там тебя ждёт и Нобелевская премия, и Фонд развития имени тебя любимого и звание почётного европейца всех времён и народов. И даже если ты сопрёшь в супермаркете не бутылку вина, а выдержанный–перевыдержанный коньяк, ни один полицейский тебя не арестует

Зазвенел зуммер. Это компьютер с большим экраном потребовал уточнения, каким образом эффективней уничтожить русской народ.

Президент старательно ввёл команду:

1. Полное и одномоментное уничтожение всего ядерного арсенала России.

2. Подрыв всех АЭС и научных ядерных реакторов.

3. Техногенные аварии на всех химкомбинатах и хранилищах боевых химических зарядов.

4. Распыление бактериологического и вирусологического оружия на максимальной территории России.

Вздохнул, проклял в душе русских навеки, перекрестился и нажал кнопку «ВВОД».

В ответ на экране высветилось сообщение: «Для исполнения всех команд нажмите до упора металлический рычаг в нише стены». Рычаг поддался легко, но в крохотном помещении что–то зашелестело, словно компания удавов извивалась в тропической листве.

И действительно, вниз по ступенькам потекли три толстых колбасы какой–то смолы. Президент рванул вверх по ступенькам к двери навстречу потоку, но ноги вязли в липкой массе.

Это была эпоксидная смола или какой–нибудь намертво застывающий раствор, который превратит помещение в монолитный кусок обсидиана — вулканического стекла, замуровав его заживо, как комарика в кусочке янтаря. Президент еле поднялся до железобетонной двери, но она была без ручки, потому что открывалась снаружи.

Он колотил обоими кулаками до крови, кричал, вопил, но дверь не открылась. Перед тем, как погас свет, президент заметил, что липкая смола уже полностью скрыла тела охранников.

Загорелось красное аварийное освещение. На стене высветилось панно с буквами «ИСКУПЛЕНИЕ» и ниша, закрытая стеклом, где был пистолет. Рядом висел молоточек, как в автобусе, чтобы разбить стекло в случае аварии. Но президент Андрей Андреевич Русобор не смог снять молоточек с держателя — липкая смола намертво сцепила пальцы.

***

Молодой генерал–майор заглянул в бункер, где перед экраном во всю стену сидел министр обороны Челубей.

— Орлюк Санджарыкович, к вам вице–президент.

— Пусть зайдёт.

Человек с мордочкой хитрой лисички–сестрички пытался поймать честными–пречестными маленькими глазками взгляд министра обороны.

— Орлюк Санджарыкович, я ни в чём не виноват. Я тут не замешан. Я всегда был против!

— Вас никто ни в чём и не обвиняет. Вы, наверное, устали, перенервничали. Вам бы отлежаться и подлечиться… Серёжа, — сказал министр молодому генерал–майору — определи господина вице–президента в санаторий МГБ, когда прилетишь в Москву…

— Почему МГБ? По моему статусу мне положено лечиться в «кремлёвке».

— В санатории МГБ вам будет веселей среди своих. Там сейчас отдыхает вся администрация президента, центробанка и высший менеджмент нефтегазовой отрасли.

— Но я ни о чём не знал! Я ни в чём не виноват.

— Вы мне мешаете работать. Серёжа, вызывай конвой, уводи вице–президента и больше ко мне никого из президентской команды не пускать. Запри их в самолёте, всё равно нам скоро улетать.

***

Министр обороны сел за рабочий стол и пристально уставился на экран во всю стену.

— Командующие противокосмической, стратегической противовоздушной обороны и ПВО сухопутных войск и военно–морского флота, подтвердите, как вы меня слышите?

— Орлюк Санджарыкович, мы на связи, — подтвердили генералы.

— Тогда слушайте мой приказ — отменяется боеготовность… Не шуметь и не орать всем сразу с экрана, я всё объясню. В армии приказы командира обсуждаются лишь в части более эффективного их исполнения. Все ракеты снять со стационарных пусковых столов, на автомобильных комплексах опустить направляющие тубусы, отключить все без исключения радары. Короче, ракетчикам не светиться на экранах потенциального противника. Кстати, это касается и метеорологов с их стратосферными ракетами.

— Есть!

— Есть!

— Есть…

Министр вгляделся в мнемосхему карты России на экране.

— Кто у нас там светится на Камчатке?

— Обеспечиваем подсветку цели для учебной баллистической ракеты, запущенной с Кольского полуострова, товарищ маршал.

— Отключить! Она и так не промахнётся… Командующий ракетных войск стратегического назначения!

— Здесь, Орлюк Санджарыкович! — отрапортовал генерал армии с экрана.

— Слушайте приказ по войскам: все типы наступательных ядерных вооружений готовить к консервации. Снять все наряды с боевого дежурства на подводных лодках, трансокеанских бомбардировщиках, в шахтах и на железнодорожных путях.

— Возражаю, товарищ маршал!

— Возражение не принимаю, потому что объявляю военное положение по всей стране.

— Почему не президент?

— Успокойтесь, у нас не военный переворот, а временные трудности с управляемостью по всей стране. Президент занят на стратегических переговорах в верхах.

— Насколько высокого уровня — «в верхах»?

— Выше не бывает, поверьте. Вице–президент болен. Премьер в отпуске на Багамах. Спикер сената в декретном отпуске. Спикера цирка под названием Госдума нормальный человек не поставит рулить страной в военное время. Поэтому всем исполнять мои приказы до поступления следующих распоряжений. Конец связи и боевых успехов!

***

Когда экран погас, министр обороны сказал в невидимый микрофон молодому генерал–майору:

— Серёжа, срочно ко мне начальника аэрокосмической разведки!

— Он ждёт вас в приёмной, Орлюк Санджарыкович, — бойко ответил адъютант.

— Приглашай!

Седой генерал–полковник строевым шагом вошёл в кабинет и отрапортовал честь по чести:

— Товарищ главнокомандуюший! Начальник Главного управления аэрокосмической разведки прибыл по вашему приказанию!

— Семён Семёнович, нам сейчас не до балета по паркету генштаба… Спасибо тебе, что предупредил о дьявольской задумке президента и о тайной ловушке, предусмотренной предками для таких вот гадов. Но покойный президент наверняка предупредил противника о времени ядерной кастрации России. Они не откажутся от операции «Немыслимое‑2».

— Они к ней готовились давно.

— Скажи скорей, сколько времени нам оставил противник?

— Минут пятнадцать, по моим прикидкам.

— Ты уже отключил разведывательную орбитальную группировку противника?

— Это, Орлюк, может нас демаскировать. Отключу за секунды до их нападения.

— Гарантируешь, Семён?

— Ты же знаешь, Орлюк, на войне гарантий не дают, а разведка вообще игра в орлянку и подлянку. Но постараюсь. А тебе, главком, пора бы будить щитарей и вводить десятиминутную боеготовность у торкачей.

— А если не получится?

— Президент всё равно сдал всех русских, как стеклотару. Он отнял у Руси будущее, а мы с тобой хотим подарить нашему народу хотя бы крохотную надежду.

— Спасибо за поддержку, Семён Семёнович. Так я начинаю говорить открытым текстом?