Егерь-2: Назад в СССР - Рудин Алекс

– Да помню я, что возле базы ружьё надо разряжать. Не с мальчишкой говоришь, Дима!

Я узнал его. Тот самый краснолицый, с чёрными усиками, который удирал от меня на резиновой лодке.

Увидев нас, он одним движением дослал обратно патрон и хотел защёлкнуть стволы. Но я опередил его.

– Государственная охотничья инспекция! Разрядить ружьё!

– Дима, это кто?

Жмыхин обернулся. Взгляд его стал удивлённым, а потом в нём промелькнуло отчаяние. Он быстро опустил вёсла в воду и толкнул их от себя. Лодка затормозила.

Сидевший на корме человек бросил быстрый взгляд на Павла. Милицейская форма и рука участкового, лежавшая на кобуре, видимо, удержали его от поспешного решения. Он посмотрел на Жмыхина.

– Положить ружьё на дно лодки! – вслед за мной скомандовал Павел. – Причаливаем!

К берегу с тарахтением подъехал «Газик». Из него выскочили Фёдор Игнатьевич и Воронцов. Увидев их, краснолицый сузил глаза.

– Целую облаву устроили?

Его верхняя губа поползла вверх в презрительной усмешке.

– Положить ружьё! – ещё раз повторил Павел. – Я не шучу! Выйти из лодки и предъявить документы!

– А не обоссышься, участковый, когда мои документы увидишь? – издевательским тоном спросил краснолицый. – А то смотри – так в мокрых штанах и пойдёшь в дворники проситься, когда из органов вышвырнут.

Он подчёркнуто медленно положил ружьё на дно лодки. Посмотрел на сгорбившегося Жмыхина.

– Извини, Дима! Тут ты сам недоглядел, тебе и отвечать. Давай, причаливай! Выпусти Жанну!

Жмыхин ничего не ответил. Он как будто не слышал обращённых к нему слов. Руки егеря по-прежнему лежали на вёслах.

– Причаливай, кому говорю! – грубо окрикнул его краснолицый.

Жмыхин чуть заметно шевельнул вёслами. Нос лодки мягко ткнулся в причал.

– Жанна, вылезай и разбуди Ваньку! Пусть заводит машину. Ждите меня там, я скоро. Только разберусь с этими защитниками природы.

Краснолицый вёл себя слишком нагло, точно был абсолютно уверен, что браконьерство сойдёт ему с рук. Я ощутил беспокойство.

Надо было всё-таки надавить на его жену и точно узнать – какую должность занимает её муж.

Да ну, ерунда! Мы их взяли с поличным и свидетелями, никуда они не денутся! Кто бы он ни был – отвечать будет по закону.

Девушка обеими руками ухватилась за столб причала.

– Мне кто-нибудь поможет? – капризным голосом спросила она.

– Карабкайся сама, – рассмеялся её спутник. – Рыцарям некогда – они нас на прицеле держат!

Он явно провоцировал нас и делал это с удовольствием.

Девушка пожала плечами и неуклюже выбралась на причал. Поднялась на ноги, отряхнула колени и неторопливо пошла мимо нас к дому егеря. Нас с Павлом она словно не замечала.

– Девушка, стойте! – остановил её Павел. – Предъявите документы.

Она посмотрела на участкового сверху вниз, потом повернулась к черноволосому.

– Валик, они издеваются надо мной? Сделай что-нибудь!

– Ну-ка, пропустите её! – скомандовал краснолицый, становясь серьёзным. – Документы у неё в сумочке, а сумочка в доме. Жанна, принеси им свои документы.

Он посмотрел на нас и снова хищно улыбнулся.

– Никуда она без меня не денется. Подождёт, пока я с вами разберусь.

Павел молча посторонился.

Жанна дёрнула плечом и неторопливо пошла к домику базы.

– Дима, ты заснул, что ли?

Краснолицый снова обратил внимание на Жмыхина.

– Разверни лодку, дай мне вылезти!

Жмыхин сделал три вялых гребка. Лодка медленно развернулась кормой к причалу.

В этот момент я заглянул в лодку и увидел на дне между скамейками несколько убитых уток.

Отлично! Значит, добыча у браконьеров есть. Тогда в чём подвох?

Краснолицый ловко выбрался из лодки на доски причала. Потянулся всем телом, словно большой жирный кот. Потом потряс кистями рук.

– Ох, как тело-то затекло! И задницу отсидел.

Он нарочито неторопливо сделал несколько приседаний, разводя руки в стороны. Его поведение безумно раздражало, но фактически придраться было не к чему.

Павел тоже это понял. Я услышал, как он глубоко вдохнул. Затем участковый сказал очень спокойным голосом:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Предъявите, пожалуйста, документы!

– Пожалуйста, пожалуйста! – улыбнулся краснолицый.

Глаза его превратились в узкие щёлочки, но при этом остались злыми. Он запустил два пальца в нагрудный карман, достал оттуда красную книжечку и протянул её Павлу.

– Вот, пожалуйста!

Павел взял удостоверение, раскрыл его и прочитал вслух:

– Самохвалов Валентин Григорьевич, секретарь партийного комитета завода номер три.

– Именно! – улыбнулся краснолицый. – А теперь, товарищ участковый, позвольте взглянуть на ваше удостоверение.

Он внимательно рассмотрел удостоверение Павла.

– Товарищ Вольнов. Хорошо, я запомнил. Итак, товарищ Вольнов, какие у вас претензии ко мне и к моей спутнице?

Он спрашивал уверенным голосом и требовательно смотрел в глаза Павла. Я увидел, как Павел непроизвольно поворачивается ко мне, и вмешался в разговор:

– Вы задержаны в момент незаконной охоты на водоплавающую дичь, Валентин Григорьевич. Вы занимались охотой во время запрета, без соответствующих документов. В лодке находится незаконно добытая птица. Будьте добры, предъявите разрешение на оружие!

Самохвалов повернулся ко мне.

– А вы – тот самый Синицын, да? Временно исполняющий обязанности егеря?

Его вопрос прозвучал издевательски.

– Я слышал, вы учитесь в лесотехническом институте. И наверняка пропускаете лекции. Иначе знали бы, что требовать документы на оружие можно только у вооружённого человека.

Я, не дрогнув, выдержал его взгляд.

– Ваше ружьё лежит в лодке. Мы все видели его у вас в руках.

Самохвалов торжествующе улыбнулся.

– Не всё таково, каким кажется, юноша! Скоро вы это поймёте. Это не моё ружьё. Я из него не стрелял и охотой не занимался. Мы просто катались на лодке.

– У вас в лодке добытая дичь!

Самохвалов пожал плечами.

– Возможно. Но при чём здесь я? У меня ружья нет. А это – ружьё вашего коллеги-егеря. И уток добыл тоже он. С него и спрашивайте за нарушение.

Это был сокрушительный удар. У меня даже дыхание перехватило.

– Но…

Увидев выжидающий взгляд Самохвалова, я сдержался из последних сил. Этот гад специально провоцировал нас последние пятнадцать минут. Я знал, что он браконьер. И он знал, что я это знаю. Но бессовестно валил свою вину на Жмыхина, полностью уверенный, что выйдет сухим из воды.

Я перевёл взгляд на Жмыхина. Он по-прежнему сидел в лодке, сгорбленный, жалкий. Голова опущена, словно егерь очень внимательно разглядывал носки своих сапог.

– Дмитрий Константинович! Это ваше ружьё?

Жмыхин молчал.

– Пропустите! – начальственным тоном сказал Самохвалов.

Но Павел загородил ему дорогу.

– Гражданин Жмыхин! – окликнул он. – Вы подтверждаете, что ружьё ваше, и стреляли из него только вы?

Жмыхин вздрогнул и поднял голову. Но смотрел он не на нас, а на Самохвалова.

– А как же…

И тут Самохвалова словно подменили.

– Что-то хочешь сказать, Дима? Может, ты оклеветать меня решил? Скажешь, что это я уток настрелял из твоего ружья? Что молчишь? Браконьерил – умей и ответ держать! А у меня времени нет. Пропустите!

Павел сделал шаг в сторону. Он уже понял, что задерживать Самохвалова бессмысленно – без железных доказательств только наживёшь неприятности. Браконьерство Жмыхин возьмёт на себя.

Но Самохвалову было мало просто уйти. Он повернулся ко мне.

– Как-то очень уж вовремя вы здесь появились, товарищ Синицын! Я слышал, что у вас нога болит, дома сидите. А вы здесь. Уж не поступил ли вам какой-нибудь сигнал? Ну, что вы молчите? Скажите откровенно – и я, может быть, прощу вам обвинение в клевете.

Самохвалов с наслаждением выплёвывал слова прямо мне в лицо.

– Так что же мы будем делать, товарищ Синицын? Вы прилюдно и безосновательно обвинили меня в браконьерстве. Думаете, это сойдёт вам с рук? Хороши егеря, нечего сказать! Один браконьерит во вверенных ему угодьях. Другой пытается свалить вину своего дружка на непричастных. Надо, надо разобраться с вашим коллективом! Крепко разобраться, по партийной линии!