Монстр живет внутри - Борис Хантаев

Я достал меч, и приготовился к нападению. Не знаю, кто именно напал на меня первым, мужчина или женщина, но я проткнул его пуза своим лезвием, и оттуда тут же полилась черная кровь. Кишки, что вывались из живота чудища, начали ползать вокруг меня, они как мерзкие черные змеи окружили мою ногу, а затем словно пиявки всосались нее. Эти чертовы живые кишки повалили меня на спину. В это время второй монстр в упор подошел к моему лицу. Его мерзкие губы были в паре сантиметров от меня, это существо своим гигантским ртом, просто могло меня проглотить, но вместо этого, оно стало говорить:

— Зачем? Почему ты пришел?

Оно говорило человеческим голосом, я уже не помню, мужским этот голос был или женским, что я помню, так это как своим мечом, я отрезал, эти чертовы губы, как они полетели и ударились об одну из стен проклятой пещеры. Затем я мечом полоснул себя по ноге, да так, что кровь с силой стала ее покидать, но не только кровь. Кишки в ужасе разбежались в стороны, и я встал. Хромая я подошел к монстру с разорванным животом, внутри которого все жило своей жизнью, все его органы внутри были маленькими чудовищами. Все кроме гигантского каменного сердца, оно дышало, но не двигалось и не хотело меня убить. Я проткнул это сердце, последним, что издал монстр, были слова:

— За что?

То, что произошло потом, сложно описать, но этот монстр вновь стал человеком, этот процесс был не реальным, ведь его огромное туловище вновь уменьшилось, на нем опять появились кожа и волосы. Тоже стало и со вторым существом, когда его дышащее сердце было вспорото. Я отрезал этим монстрам головы, вполне человеческие головы и затолкал их в свой рюкзак.

Вернувшись к Виктории и показав ей свой трофей, она наконец–то ответила: — Да.

Уже на следующий день мы сыграли свадьбу, ведь я не мог больше ждать. Наша церемония не была такой пышной, как свадьбы королей, но и в ней был свой шарм. Наше бракосочетание проходило на той самой аллеи роз, где я сделал Виктории свое предложение. Было много людей, мои родители, мои друзья, со стороны девушки не было никого, тогда мне это совсем не казалось странным. Когда священник, что вел церемонию, объявил нас мужем и женой, и сказал, что теперь мы можем поцеловаться, Виктория запротестовала. Она сказала, что наш первый поцелуй произойдет в полночь, когда мы останемся совершенно одни. И вот гости начали расходиться, все уже изрядно подвыпившие, все в хорошем настроении. А я вместе со своей женой отправился в наши покои, где кровать была уже усыпана лепестками роз, где ароматические свечи создавали нужную обстановку и придавали этому моменту величия. Это, наверное, смешно, но на тот момент я так ни разу и не дотронулся до своей леди, до девушки которую так безумно любил.

— Давай потушим все свечи — произнесла она. — Пусть тьма скроет тот грех, что нам предстоит совершить.

И я повиновался. Тьма захлестнула мою комнату, и я ели нашел кровать. Я больше не видел Викторию, лишь слышал ее нежный голос.

— О, Генрих — говорила она. — Ты не представляешь, как же я благодарна тебе. Ведь ты освободил меня — с каждым новым словом, ее голос становился громче, она приближалась ко мне. Я слышал, как застежки на ее платье трещат, как они освобождают ее тело, и как платье падает на пол.

— Теперь пришла моя очередь освободить тебя — девушка уже была на кровати, мое сердце ускорило ритм, мои зрачки расширились, я был готов к ночи любви, но никак ни к этому.

— Завтра я убью твоих родителей, и ты будешь моим, только моим.

Виктория вцепилась в мою руку, не дав, мне даже опомнится.

— А теперь поцелуй меня и ты станешь таким же, как я — это говорила уже не девушка, которую я любил, это говорил монстр, что все это время жил внутри нее. Чудовище, которое проснулось от человеческого прикосновения. И тут все встало на свои места. Я вспомнил картину, что увидел в той уютной пещере, с изображением великого короля, эту же картину покупала и Виктория на рынке, когда мы только познакомились. Тогда она еще сказала, что это подарок ее родителям, ЕЕ РОДИТЕЛЯМ!

Тело девушки начало менять свой прежний вид, я ничего не видел, но все чувствовал, ведь ее кожа трескалась, зеленый гной брызгал в мою сторону. Я хотел выбраться, но не мог, ее рука, что держала меня, превратилась в гигантскую щупальцу, и сейчас высасывала мою кровь. Тело Виктории увеличилось в размере, и заняло почти всю кровать, ее паучью лапки, что появились из пуза, протыкали матрас, а гигантские губы вместо лица шептали:

— Ну, давай же Генрих, поцелуй меня. Давай сольемся в грехе.

Когда ее желтый язык начал прикасаться к моему лицу, меня кинула в жар, температура в моем теле стала критической, этот монстр кипятил мою кровь, а потом с помощью своего щупальца пил ее. Меча рядом не было, он был в шкафу в конце комнаты, поэтому мне пришлось импровизировать. Я зубами воткнулся в когда–то прелестную руку Виктории, а затем стал грызть ее мерзкое щупальце. Оттуда тут же брызнула черная кровь, она попадала мне на лицо, она жгла его, как жжет огонь, но в тот момент я не чувствовал боли. Я грыз скользкую и склизкую конечность Виктории, пока та, не отцепилась от моей руки. Тогда вскочив с кровати и помчавшись к шкафу, во тьме, я нашел свой меч.

— Что ты делаешь Генрих? Разве не этого ты хотел? Да, сейчас я кажусь тебе монстром, но когда ты поцелуешь меня, все изменится, для тебя я снова буду той прекрасной леди, что ты так любил.

Голос Виктории оставался прежним, и мне даже на секунду захотелось поцеловать эту тварь со щупальцами, с животом, тянувшимся по комнате, с паучьими лапками и гигантскими губами. Поцеловать во имя любви, которая сильнее всего.

— Зачем ты заставила меня убить собственных родителей — с мечом наперевес спросил я.

— Они бы не одобрили наш брак. Как и твои не одобрят, когда узнают кто я. Именно поэтому я их убью, чтобы ты наконец–то обрел свободу, был волен делать все, что вздумается, не думая о том, как к этому отнесутся твои родители.

— Но я не хочу, чтобы они умирали — запротестовал тогда я.

— Ты обманываешь сам себя, все дети этого хотят — после этих слов Виктория уже стояла в нескольких сантиметрах от меня, ее дыхание било мне в лицо, а она продолжала шептать свои слова.

— Сделай это сам, не хочу целовать тебя с силой.

В тот момент, я забыл, что этот монстр, на самом деле девушка, которая стала моей женой. Зловонное дыхание чудище помутило мой рассудок, а быть может наоборот, разбудило его. Я не знаю, единственное, что знаю наверняка, так это то, что мне совсем не хотелось ползать на четвереньках и иметь жуткие зеленые губы.

Мой меч легко проткнул ее туловище, откуда тут же поползли живые черные органы, но на этот раз к такому сюрпризы я был готов. Мой кулак с легкостью, даже в полной темноте, поймал летучую печень, что пыталась вцепиться мне в горло. Огнедышащие легкие были быстро насажены на мое лезвие, а уже так знакомые змеи–кишки были просто раздавлены моей ногой, которая на мгновения потеряло всякую чувствительность к боли. Когда со всеми тварями из живота Виктории было покончено, я взялся за сердце.

— Не надо, прошу тебя, оставь мне жизнь, я исчезну, испарюсь, и ты больше никогда меня не увидишь — произнесла в прошлом моя любовь, и я отошел от ее туловища в сторону.

— Смертей и так слишком много, так что давай беги, кем бы ты там не была — это я сказал стоя к монстру спиной, вытирая свой нож от черной, мерзкой и липкой крови.

В ту же секунду Виктория накинулась на меня, она совершила свой последний прыжок, ведь тогда, когда ее щупальца обхватили мою шею, и мне стало невыносимо трудно дышать, я забыл о сострадании.

— Ты будешь моим, только моим — шипело чудовище, пока мой меч не вошел в его дышащий орган.

Ну, а затем, когда монстр умер, его тело вновь стало телом прекрасной обнаженной девушки, мертвой Виктории, которую я, наверное, любил.

— И это все? — уже без улыбки спросил палач, когда Генрих наконец–то закончил свой длинный рассказ. — И ты по правде думаешь, что мы поверим в этот бред? В историю про монстров, у которых даже названия нет? Мог бы придумать, что–то поправдоподобнее.

Над площадью появились тучи, предвестники большой беды. Генрих молчал, он лишь наблюдал за реакцией толпы, что так внимательно выслушала его рассказ, и казалось, была даже не много напугана.

— Это всего лишь глупая сказка убийцы — сказал старик в соломенной шляпе. — Я не верю его словам. Скорей отрубите ему голову, а то скоро начнется дождь, а мне не хочется промокнуть и заболеть.

Толпа вновь пришла в движение, люди стали выкрикивать:

— Убей! Убей!

Они стали поднимать свои кулаки вверх, кто–то даже стал свистеть, и палач вновь взялся за топор.

— Вот и пришел тебе конец Генрих сын Ричарда. Твоя история по правде меня позабавила, но с тобой пора кончать — произнес палач, и уже вместе с Луизой на руках пошел на осужденного парня.