Друг наш дракон - Валерий Вотрин

— Что скажешь, Мозес? — спросил он.

Мозес втайне и в какой уже раз удивился тому малому запасу слов и выражений, которым пользовались эти люди.

— Ты хочешь спросить, видел ли я дракона?

Семь голов с готовностью закивали.

Решение пришло к Мозесу.

— Н-не знаю, — пробормотал он, выстукивая пальцами по скале какой-то марш. — По-моему, он пролетал здесь. (В группе охотников — оживление). Он полетел туда. — Палец Мозеса проткнул воздух в направлении гор Имлаус. (Лица охотников потускнели — при воспоминании о скальных людях).

— Т-ты уверен? — спросил Путтиг. — А мы думали…

— Я сижу здесь уже двое суток, — высокомерно прервал его Мозес. — Сижу и все вижу. Все.

Путтиг снова закивал. Уммус сделал знак, и охотники гуськом удалились по горной тропинке к чернеющим пещерами невдалеке массивам гор Имлаус.

— Идиоты! — поморщился Мозес, обеими руками растирая себе поясницу. — Даже если я не боялся бы так радикулита, то все равно не смог бы сидеть здесь столько времени.

На подобие подлокотника его кресла вскочил неизвестно откуда взявшийся горностай.

— Ну и чего ты добился, направив их по другому пути? — спросил он Мозеса.

Мозес подумал, прежде чем ответить.

— Я расчистил путь себе, — сказал он наконец.

Ада исчадье, приползшее в мир златоструйный, Агнцев несчастных пожрав и утробу костями насытив, В скалы наверх убралось, чтобы снова нежданно явиться…

Крепко сжимая суковатый посох, Мозес шел по извилистой тропинке, уводящей его в сторону, прямо противоположную той, куда он направил охотников. Зачем и почему — эти вопросы неотступно вертелись в его голове. Зачем, например, он идет по следам дракона? Чтобы убить его? Но он не великий Ортунг, и у него нет меча или еще чего там, чем убивают драконов. Нет, причина здесь другая. Любопытство, может? Ну, будем пока считать, что это оно сорвало его с места. В самом деле, почему бы ему не посидеть перед входом в свою пещеру — полюбоваться багряными красками заката, — он любил смотреть, как умирает каждый день солнце и как вновь его лучи по утрам высвечивают золотым края острых пиков на западе. Или поговорить с кем-нибудь — это он тоже любил. А с кем — не проблема: в этих горах можно найти уйму собеседников, жаждущих, как и он, потрепать языком на сон грядущий. Нет, вот он идет куда-то, сам не зная зачем. Любопытство, конечно.

Тропинка, изгибаясь, уходила за крутой бок черной скалы, и посередине ее темнела большая куча золы, из которой обгорелыми концами высовывались крупные обугленные кости. Мозес брезгливо потрогал гарь кончиком своего посоха. Драконовы испражнения. Ненасытная тварь сожрала овец, но теперь у нее снова пусто в брюхе. А что еще такое дракон, как не летающая огненная печь, которой постоянно требуется топливо. Не будь этого топлива, дракон давно бы уже сдох с голоду.

«Так мы становимся жертвами собственных страстей, — подумал Мозес, перешагивая через дымящуюся золу. — Рабы. А покажи, кто не раб. Один служит похоти, другой — жадности, третий — властолюбию, все — страху».

Тропа привела его к большой пещере. Здесь Мозес еще не был и по запаху почувствовал — в пещере живет нечто поопаснее скальных людей с их щетинистыми дубинками. Однако нужно было поздороваться по обычаю этих гор.

— Мир обитателям этой пещеры! — громко произнес Мозес.

В пещере послышался шорох, и к нему вышел василиск. Голова его была опущена, чтобы страшные глаза напрасно прожигали взглядом землю.

— И тебе мир, говорящая добыча! — елейно произнес он. — Увы, я не могу поднять на тебя глаза, ибо польщен твоим приветствием. Так что извини: увидеть тебя не смогу.

— Странное ты существо, — покачал головой Мозес. — Тут мимо твоей норы драконы что ни день пролетают, а ты решаешь, кто добыча, а кто — нет.

— Для меня все — добыча, — пояснил василиск, продолжая буравить взглядом серую скалу. — Кроме драконов и тебя, Мозес. Сейчас я сыт. А дракон — нет. Поэтому я сижу в норе, а сейчас разговариваю с тобой. Если бы был на твоем месте человек…

— Знаю, знаю, — оборвал его Мозес. — Ты охотишься сейчас?

— А как же! — обиделся василиск. — На них и охочусь.

— А другие…

— А другие труднодоступны, — перебил василиск. — К тому же хорошо и поучительно сочетать приятное с полезным — очищать от них Долину.

— А дракон? Он ведь твой родственник?

— Седьмая вода на киселе, — поморщился василиск. — Хоть и не люблю я его, а ведь он тоже — наш. И поможет в нашем деле.

— У вас уже и дело появилось, — проворчал Мозес, переминаясь с ноги на ногу.

— А ты иди, — напутствовал его василиск. — Повидайся с ним, расскажи о делах наших скорбных.

Мозес пошел дальше по тропинке, а спину ему обжег безвредный уже, смертельный взгляд.

Мерзостный запах исходит из пасти его огненосной, Много героев убил он и много убьет еще в мире, Плачут и стонут те юные девы, которых Доблестных, смелых мужей он лишил навсегда, безвозвратно…

«Ум, — думал Мозес. — Ум, и только, заставляет этих существ отступать перед носителем знания. Интересно, что будет делать дракон, когда увидит меня? Во всяком случае, он должен быть разумен. Все драконы, которых я знал, были разумны. Нет, даже больше того: кто не разумен, тот не дракон, а просто какой-нибудь жалкий змей».

— Эге! — завопил кто-то вверху, и Мозес от неожиданности вздрогнул. Он поднял голову. На фоне неба, чуть припорошенного инеем облаков, перистых и каких-то безумных, отчетливо виднелся край утеса, вздымающегося кверху. Над этим краем торчала, похожая на некую инородную шишку, голова. Мозес был уверен, что это была голова Путтига. Рядом с нею торчали такие же шишковидные головы других охотников. Как странный фурункул, выскочивший на теле скалы, возле них появилась еще одна голова. Это была голова старосты Уммуса.

— Что скажешь? — прокричала свежепоявившаяся голова.

«О Господи!» — мысленно простонал Мозес.

— Что вы здесь делаете? — завопил он.

— Ищем дракона, — дружно проорали головы в ответ так, что вместе с их словами на Мозеса обрушился болезненный град мелких камешков.

— Да туда, туда он полетел, — надсадно и хрипато завопил он, сатанея от бешенства и махая рукой куда-то в сторону.

Головы исчезли, и Мозесу показалось, что утес излечился от какого-то опухолевого заболевания.

Он отправился, все еще кипя от гнева, и через несколько шагов наткнулся на вторую кучу золы. «Много съел», — подумал Мозес. Тропинка завернула, и за поворотом открылась небольшое ущелье. По его дну протекал большой ручей, в воде которого несколько ив полоскало свои гибкие зеленые плети. Рядом с ручьем стоял дом. А рядом с домом стоял тролль. Тролль внимательно разглядывал подходящего к нему Мозеса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});