Муранча - Руслан Мельников

— Осторожнее, туды ж вашу через колено! Хотите, чтобы всех по стенам размазало на фиг?! Эй ты, сюда канистру клади, рядом с фугасом! Да не так, идиот, шнуром наружу!

Маленький, юркий и крикливый начальник Аэропорта по кличке Сапер почем зря костерил подчиненных. Его трехпалая правая рука мелькала в воздухе, указывая, что и как делать. Отсутствующие мизинец и безымянный палец были не результатом мутации, а профессиональной травмой: в прошлом Сапер действительно был взрывотехником. По крайней мере, сам он так рассказывал. Да и в минном деле Сапер разбирался лучше других.

Крупную партию взрывчатки — пару противотанковых мин, тротиловые шашки, несколько фугасных снарядов и канистр с самопальным аммоналом — Аэропорт закупил в Диаспоре. На тамошних базарах купить можно все что угодно, а то, чего нельзя, клиенты со временем все равно получали под заказ.

Товар обошелся недешево, но тут уж не до жиру. Дальние своды тупикового туннеля, выходившего сразу за Аэропортом на поверхность — в депо, опасно просели и могли обвалиться в любую минуту, открыв радиации и мутантам доступ на станцию. Разумнее всего было, пока не поздно, самим взорвать опасный проход. Причем, взорвать поглубже и поближе к станции, с таким расчетом, чтобы закупорить его раз и навсегда.

К тому времени, как диаспорские выполнили заказ и доставили взрывчатку, своды возле депо уже начали сыпаться, так что следовало поторапливаться.

Для надежности Сапер решил рвать туннель поочередно в нескольких местах. Первые заряды уже заложили, а оставшуюся взрывчатку на дрезине отогнали подальше — в перегон на соседнюю станцию Поселок Орджоникидзе. Чтобы, не дай бог, не сдетонировало.

— Колдун, принеси еще шнура метра на полтора, а то не хватает, — велел Илье Сапер.

Илья отправился за самодельным бикфордовым шнуром, который диаспорские, не поскупившись, положили в довесок к взрывчатке.

Он вышел из туннеля на станцию. Помахал Оленьке и Сергейке, сидевшим перед костром возле эскалатора.

Вот тут-то все и произошло…

— Жа-а-абы! — донесся из темноты дикий вопль.

Илья вздрогнул. Жабы, или, как еще называли мутантов, выползавших в пасмурную погоду из Дона, «жабоголовые», — это по-настоящему страшно. Если стая этих уродливых, живучих и ненасытных тварей пробралась через прохудившиеся своды депошного туннеля вниз, то Аэропорт обречен.

В туннеле кто-то уже кричал не от ужаса, а от боли. Впрочем, крики быстро обрывались.

А взрыв? Там же все уже готово! И Сапер — тоже там! Подорвать заряды — секундное дело. Правда, придется, наверное, подорваться и самому. Но какая разница? Если жабоголовые все равно уже в туннеле?

Увы, взрыва, который мог бы завалить опасный проход и спасти станцию, не было.

Из туннеля вдруг выскочил Сапер. Наткнулся на Илью.

Глаза у начальника станции были похожи на круглые детонаторы, которые Сапер зачем-то держал в руках. И без того выпученные от природы, в тот момент глаза его, казалось, вовсе вылезли из орбит. Лицо — перекошено. Тонкогубый рот — раззявлен. Узкий лоб и приплюснутый нос блестят от пота.

— Жабы в туннеле! — брызжа слюной, истошно проорал Сапер. — Всем к бою-у-у!

И юркнул куда-то в сторону.

Больше из депошного туннеля не выбегал никто. Из людей — никто.

— Гуру-гуру-гуру, — звучало во мраке зловещее гуканье.

Слышалось чавканье. Хлюпанье. Быстрое влажное шлепанье. Все ближе. Ближе…

Илья схватил автомат.

* * *

Щелк, щелк, щелк…

Вдавливая в магазин патроны, Илья представлял под своими пальцами вытаращенные перепуганные глаза Сапера. И вспоминал искаженное страхом лицо начальника станции. Ох, с каким бы удовольствием он всадил бы сейчас в эту мерзкую рожу весь магазин! Ведь если бы Сапер тогда не струсил. Если бы взорвал депошный туннель. Пусть даже вместе с собой…

Но Сапер туннель не взорвал.

* * *

Был скоротечный бой. Нет — бойня. На границе света и тьмы мелькали огромные зобастые жабьи головы и плохо различимые склизкие пупырчатые тела, переваливающиеся через край платформы. Шлепали по бетону и щебенке ластообразные лапы мутантов. Аэропортовские судорожно и вразнобой, больше вслепую, на звук, палили из ружей и автоматов. Кричали женщины, визжали дети. И…

— Гура-гуру-гуру… — Монотонный глухой звук разносился по станции.

Длинные языки тварей выстреливали из темноты, сбивали мечущихся людей с ног, обвивали их, как липкие хлысты, и выдергивали одного за другим. Жабы утаскивали орущих жертв подальше от костров и с жадным урчанием пожирали добычу в темноте.

Атакующие мутанты почти не обращали внимания на свист пуль и визг рикошетов. Густая черная кровь обильно забрызгивала стены и пол, но монстры продолжали охоту. Жабоголовых трудно убить: для этого нужно попасть точно в маленький мозг, укрытый за широкой и крепкой черепной коробкой. К тому же жабы практически не чувствуют боли.

Взрыв все-таки прогремел. В самом начале боя. Только рвануло не в депошном туннеле, откуда лезли жабоголовые. Взорвалась дрезина с взрывчаткой, оставленная на перегоне между Аэропортом и Орджоникидзе.

Взрыв был мощным. Единственный туннель с двойным железнодорожным полотном, связывавший Аэропорт с метро, обвалился. Взрывная волна вынесла на станцию горячий пыльный воздух. Рухнувшие своды засыпали нескольких человек, пытавшихся найти спасение в туннеле. Впрочем, оставшиеся на станции люди тоже были обречены. Пути к отступлению у них больше не было.

Илья, Оленька и Сергейка успели подняться по эскалатору к гермоворотам. Наверное, в тот момент они рискнули бы даже выйти наружу без защитных костюмов, противогазов и респираторов. Да, пожалуй, рискнули бы. Если бы из-за тяжелых створок тоже не доносилось приглушенное «гу-ру-гуру».

На эскалаторе им удалось продержаться дольше других. Когда внизу, возле освещенного костром пространства, угадывалось движение блестящего тела какой-нибудь твари, Илья стрелял экономными — в два-три патрона — очередями, стараясь попасть в голову. Удавалось попадать именно туда или нет, понять было трудно, но темные фонтанчики жабьей крови брызгали часто.

В какой-то момент у Ильи даже появилась надежда на спасение. Жабоголовые начали возвращаться в депошный туннель, утаскивая с собой недожранную добычу. Но, видимо, какой-то твари добычи не хватило.

Влажная голова, усеянная уродливыми наростами, возникла в свете угасающего костра под самым эскалатором. А в «калаше», как назло, закончились патроны.

Длинный жабий язык мелькнул в воздухе. Влажный щелчок над плечом и…

В первый момент Илья решил, что целью мутанта является он сам, однако язык твари обвился вокруг шеи Сергейки, высунувшегося из-за спины отца.

Потом — рывок, сдавленные хриплый вскрик. Еще Илья отчетливо слышал, как хрустнули позвонки.

Только что сынишка стоял рядом, а в следующий миг тварь уже выдернула его. Тело мальчика безвольной куклой запрыгало вниз по эскалатору. Неестественно вывернутая светленькая головка, болтающаяся на сломанной шее, как на веревке, билась о ступеньки.

Ольга, оттолкнув Илью, бросилась за сыном.

— Сере-е-ежа! — Казалось, от ее пронзительного крика обрушатся своды станции.

Тварь оставила Сергейку и перехватила на полпути хрупкую женскую фигурку. Захлестнула языком вокруг талии, тоже сдернула с эскалатора. Падая, Оленька ударилась головой об острый край, не прикрытый резиновым поручнем. Сразу обмякла. Затихла.

Илья различил в полутьме, как темное и раздутое пупырчатое тело навалилось на лежавших рядом жену и сына. Проклятая тварь казалась продолжением и порождением мрака, который хотел втянуть и растворить в себе Оленьку и Сергейку. Послышались отвратительные чавкающие звуки.

— Мра-а-азь! — Бесполезный автомат полетел вниз, грохоча по ржавым ступеням эскалатора.

Жаба прервала трапезу. Огромная уродливая бородавчатая голова снова смотрела вверх. На Илью. Зоб ходил ходуном.

— Гуру-гуру-гуру! — утробно гукала жаба. Будто смеялась над ним.

Большие выпученные глаза, отражавшие багровые отблески затухавшего костра, словно спрашивали: сам спустишься или как?

Илья спускался сам. Вынув из поясных ножен армейский штык-нож, он шел по ступенькам вниз.

Три ступеньки, пять, семь…

Язык твари выстрелил снова. Длинное, липкое, влажное и упругое обвило левое плечо и грудь. Дернуло…

Раза три или четыре его сильно ударило об эскалатор. Потом — о бетон. Илье удалось не потерять сознание, не выронить нож и не запаниковать.

Полсекунды, не больше, его волочило по грязному шершавому полу, как на аркане. Этого времени хватило, чтобы собраться…

Илья взмахнул ножом за миг до смертоносного жабьего поцелуя. Отсеченный конец липкого языка упал на пол, извиваясь, словно жирный розовый червяк. Оставшийся обрубок мгновенно втянулся в пасть твари.