Триумф времени - Джеймс Блиш

Надо отдать им должное, признав, что обнаружение происходящего там, в любом случае, представляло бы собой почти неразрешимую задачу. Все виды передач — а в действительности, многие миллионы их — могли быть легко перехвачены от домашней галактики, если вдруг кто-нибудь и захотел послушать. Но прошло уже так много времени с поры колонизации Новой Земли, что сортировка этих посланий и приведение всего полученного во что-то значащее, потребовали бы работы целой группы экспертов в течении многих лет. Практически невозможно было найти никого, кто бы мог проявить интерес к столь бесплодной и по сути своей ностальгической возне. На самом же деле Амальфи пришел в город с еще не совсем оформившимся желанием передать работу Отцам Города, этому огромному банку вычислительных машин и хранилищ памяти, на которых были возложены тысячи обычных технических, операционных и управляющих задач города, когда он находился в полете. Что Амальфи будет делать с этой информацией, когда и если он ее получит, у него не имелось никакого представления. И с полной определенностью можно было утверждать — не существовало никакой возможности заинтересовать этим хоть кого-нибудь из Ново-Землян, быть может только за исключением получасовой пустой болтовни.

И помимо всего остального, Ново-Земляне, пожалуй, были даже в чем-то правы. Большое Магелланово Облако медленно, но верно отдалялось от родной галактики, со скоростью примерно в 150 миль в секунду — что в действительности, являлось весьма незначительной скоростью, и соответствовало удалению примерно на диаметр средней солнечной системы в год — и это являлось символом нового отношения среди Ново-Землян. Глаза людей смотрели только вперед, прочь от древней истории. Гораздо больше интереса проявлялось к новой звезде, вспыхнувшей в межгалактическом пространстве, где-то за Малым Магеллановым Облаком, кроме того, все еще была видима и вся panoply родной галактики, поскольку последняя доминировала в ночном небе от горизонта до горизонта в течении определенных периодов года. И, конечно же, по прежнему существовали и космические полеты, потому что торговля с другими планетами в маленькой галактике-спутнике являлась необходимостью. Торговля велась большей своей частью с помощью огромных торговых грузовиков, и кроме них существовало некоторое число более значительных машин, таких как мобильные обрабатывающие центры, которые по-прежнему нуждались в энергоустановках гравитронно-поляризационных генераторов или «спиндиззи». Но по большей своей части — направление было в сторону развития местной, самоподдерживающейся индустрии.

И именно тогда, когда он в одиночестве подготавливал Отцов Города к проблеме по анализу многомиллионных передач из родной галактики, где когда-то был его Офис Мэра, Амальфи неожиданно услышал фрагмент из работ человека умершего одиннадцать веков еще до его собственного рождения. Возможно звучание неожиданного фрагмента было всего лишь побочным эффектом процесса разогрева — как и для большинства компьютеров их возраста и сложности, у Отцов Города занимало от двух до трех часов чтобы стать совершенно нормальными после долгого выключения — или, быть может, пальцы Амальфи, мелькавшие с автоматической уверенностью, даже спустя все эти годы, были умнее его головы, и без воздействия со стороны сознания Амальфи встроили в проблемные элементы то, что по-настоящему его беспокоило: Ново-Земляне. Так или иначе, цитата определенно оказалась соответствующей моменту:

"Если это будет весь дар победы, то мы скажем: если поколения человечества страдали и отдавали свои жизни, если пророки и мученики пели в огне, и если все эти священные слезы были пролиты ни для чего иного, кроме как возникновения расы существ столь несравнимой безжизненности, для продления in saecula saeculorum [и во веки веков (лат.) ] их удовлетворенные и ничем не примечательные жизни — то в таком случае, лучше проиграть битву, чем выиграть, или при любых иных событиях лучше опустить занавес до окончания последнего акта пьесы, с тем, чтобы дело, начатое с такой важностью, могло быть спасено от такого совершенно определенного свертывания.

— Э_т_о_ что еще такое? — рявкнул в микрофон Амальфи.

— ЦИТАТА ИЗ «ЖЕЛАНИЕ ВЕРИТЬ» УИЛЬЯМА ДЖЕЙМСА, МИСТЕР МЭР.

— Ладно, это неважно. Давайте, подключайте все ваши бутылки и firecrackers на главную проблему. Подождите-ка минуту — это Библиотекарь?

— ДА, МИСТЕР МЭР.

— Какова дата работы, которую ты только что процитировал?

— 1897, МИСТЕР МЭР.

— Хорошо. Отключись и подсоединись к аналитической стороне кольца. Для этой проблемы на выводе информации у тебя нет никаких дел.

Стрелка на измерителе тока взметнулась вверх на мгновение, пока подача энергии с питающих генераторов на машину библиотекаря была отключена, затем снова прыгнула назад. Тем не менее, еще какое-то время он не приступал к осуществлению проекта, а вместо этого просто сидел и думал о фрагменте, предложенном ему машинами. Как он предполагал, на Новой Земле еще оставалось несколько «нереконструированных» Бродяг, но единственный, кого он хорошо знал лично, был Джон Амальфи. Сам он по себе не испытывал ностальгию лишь из самого чувства ностальгии ко всему тому историческому периоду, который он пережил, ибо едва ли он мог забыть, что именно благодаря его планированию была колонизирована Новая Земля. И в тот примерно четырехлетний период имелось множество проблем, над которыми работал его ум. Открытие того, что планета, тогда еще безымянная, была одновременно убежищем и феодальным вассалом известной группы бандитов, именовавших себя Главными Межзвездными Торговцами, более хорошо известными в родной галактике просто как «Безумные Псы», само по себе, создавало определенные трудности для освоения, и требовалось совершенно очевидное жесткое решение, которое и было принято. Но уничтожение ГМТ в 3948 году при Битве Проклятой Пустоши наконец-то надолго оставило Амальфи без проблем и без постоянной необходимости предпринимать какие-то действия. И соответственно, он обнаружил, что совершенно не может привыкнуть к жизни в стабильном и законопослушном обществе. Цитата из работы Джеймса почти в точности подвела итог его ощущениям насчет граждан — бывших Бродяг, которые раньше являлись его подчиненными и их наследников. Конечно же, он должен был исключить аборигенов планеты, которые находили проблемы самоуправления непревзойденными вызовами своим возможностям, после их рабства под властью «Безумных Псов».

Как он хорошо знал, что местные межпланетные путешествия не представлялись для него решением. Каждая из планет Облака была очень похожа на другую, да и само по себе Облако имело лишь 20.000 световых лет в диаметре — этот факт делал весьма удобным организацию единого административного центра. Но это был факт, не имевший никакого значения для человека, который когда-то провел свой город через 280.000 световых лет за один полет. И то, чего ему не хватало, в конце концов, было не пространством, а самой нестабильностью, ощущение от нахождения на пути к какой-то неизвестности, невозможности предсказания, какие еще иноземные сюрпризы могли ожидать его при следующей посадке на планету.

И еще одним важным фактом являлось то, что долголетие висело теперь над ним, как проклятие. Продленная на неопределенный срок жизнь была необходимой для общества Бродяг — в действительности, до открытия лекарства-антинекротика в начале XXI века, межзвездные полеты даже при наличии спиндиззи считались физической невозможностью. Расстояния, которые при этом оказалось необходимо пересечь, были слишком велики для короткоживущего человека при передвижении с любой конечной скоростью — но, в принципе, жить бессмертным человеком в стабильном обществе, было столь же не интересно для личности, по крайней мере, такой как Амальфи, как существование в виде электрической лампы. Он ощущал себя так, как будто его просто вставили, ввернули в патрон и забыли.

Правда, большинство бывших Бродяг, как казалось, смогли принять перемены — в особенности молодежь, которые теперь вкладывали свои долгие годы жизни в очевидные, полезные вещи: подготовка и проведение долговременных исследований, результатов от которых нельзя было ожидать никак не ранее чем через пять столетий или даже больше. К примеру, существовала крупная исследовательская группа, упорно работавшая на Новом Манхэттэне и занимавшаяся общими проблемами антиматерии. Теоретические мозги для этого проекта в основном поставлялись доктором Шлоссом, экс-Хрунтанским физиком, который оказался на борту города еще в 3602 году, как беженец, при уничтожении Герцогства Горта, последнего живого полипа прекратившей существование Хрунтанской Империи. Административное управление проектом сосредотачивалось в руках относительно молодого человека по фамилии Кэррел, который еще не так давно был вторым пилотом города и дублером Городского Управляющего. Ближайшей целью проекта, согласно Кэррелу, было разъяснение теоретических молекулярных структур, возможных для атомов антиматерии, но ни для кого не являлось секретом, что большинство молодых людей в группе, при активной поддержке Шлосса, надеялись достигнуть настоящего создания не только простых химических соединений — что могло быть вопросом всего лишь нескольких декад и этого было мало для этих радикалов — но видимого, макроскопического артефакта, полностью состоящего из антиматерии. Амальфи подозревал, что на этом невообразимо взрывоопасном предмете без сомнения они могли бы написать, если к тому времени у них уже будет краска из антиматерии и что-то, в чем ее можно будет хранить, предупреждение Noli me tangere [не тронь меня — (фр.) ].