Поток - Дэниэл Суарез

Через несколько секунд все трое оказались в большом затемненном цехе с высоким потолком с перекладинами. Лампы в его центре отбрасывали на стены длинные тени. Помещение было большим, но невероятно захламленным – по краям стояли стеллажи, заваленные инструментами, громоздились корпуса мощных электрических конденсаторов. На приборах светились светодиодные индикаторы; показатели на цифровых табло сильно отличались друг от друга. Ряды лабораторных столов с резиновым покрытием преграждали путь; каждый сантиметр на них был завален платами, осцилляторами, 3D-принтерами и грудами электрических компонентов. В общей куче виднелись оригами геодезических моделей всех размеров. Это место больше походило на чердак одержимого собирателя, чем на лабораторию.

Маррано жестом попросил Джонсона и Калкерни остановиться, когда заметил осколки стекла, поломанную мебель и какие-то неизвестные жидкости, разлитые на бетонном полу. Стену позади украшали дыры и вмятины. Похоже, в нее что-то регулярно запускали.

Вспышка света привлекла внимание вновь прибывших к круглой конструкции, возвышающейся посреди цеха. Около трех метров в диаметре, она поднималась почти до потолка на высоту примерно в девять метров. Внутри нее змеились толстые электрические кабели, периодически выходя из-под металлических решеток и труб охладителя, маркированных разными цветами. Повсюду висели предупредительные знаки, напоминающие о высоком напряжении, сжиженных газах и агрессивных химических веществах. Именно вокруг этой башни явно сосредотачивалась вся активность, а на остальную часть помещения людям, работавшим здесь, было наплевать.

В центре громоздкой конструкции располагался то ли вогнутый камень, то ли керамический пьедестал диаметром в несколько метров, по форме походивший на линзу. Над ним возвышался массив из металлических стержней, чьи концы были направлены к центру воображаемой сферы. Та охватывала открытое пространство не меньше двух метров в диаметре. Вокруг платформы располагалась куча датчиков и испытательных устройств – труб, батарей, проводов, камер и каких-то совсем непонятных приспособлений. Все они были направлены на пустое пространство в центре установки.

Рядом с нею стояли четыре человека в комбинезонах, лабораторных очках и перчатках; лицо одного скрывала черная маска для игры в пейнтбол. Они толпились вокруг плоской панели компьютерного дисплея на тележке. Кабели от него тянулись к установке на помосте. Как только исследователи прочитали сообщение на экране монитора, один из них внезапно закричал:

– Внеосевое ускорение ноль целых девятьсот тридцать девять тысячных. Ну вот так-то, детка!

Они принялись давать друг другу «пять», кричать от радости и чокаться друг с другом большими бутылками пива. Потом, держась за руки, принялись танцевать, словно дьяволы вокруг костра, а их тени скакали вдоль стен.

– Эй, парни! Что тут, черт возьми, происходит? – закричал Маррано.

Мужчины остановились и разом посмотрели в сторону входной двери. Один из них – тот, чье лицо скрывала маска для пейнтбола, – снял ее и оказался молодым бородатым парнем. Он засмеялся и поднял вверх полупустую бутылку с портером:

– Маррано! Вы как раз вовремя. Вот, взгляните.

Маррано раздраженно вздохнул и нахмурился: он, Джонсон и Калкерни подошли ближе, осторожно обходя битое стекло и непонятные лужи.

– Да у вас здесь просто свинарник, мистер Грейди.

– Уборщица в отпуске. Подходите сюда.

Остальные исследователи стояли рядом с Грейди, все в голубых комбинезонах с белыми цифрами сорок один, вышитыми на грудных карманах. В команде было два молодых азиата – один упитанный, но высокий; второй жилистый, словно борец. Рядом с ними стоял человек больше похожий на ученого, белый; на вид ему можно было дать лет семьдесят – восемьдесят. Под комбинезоном, который свободно на нем болтался, виднелись свитер и галстук. Старик опирался на тросточку, и его встревожил приход незваных гостей.

Те подошли ближе, и Маррано представил индуса:

– Джон Грейди, это доктор Самир Калкерни из лаборатории физики плазмы Принстонского университета. Он будет оценивать, – его глаза прошлись по возвышающейся в центре помещения установке, – что бы вы, черт побери, тут ни построили.

– Доктор Калкерни, я очень рад встрече с вами. – Грейди жестом руки в толстой перчатке поприветствовал их, потом указал на всю команду: – Этот здоровяк – Рахарджо Перкаса, аспирант из Джерси Тех[5]. А это Майкл Лам, наш инженер-химик из Рутгерса[6].

Оба молодых человека кивнули.

– А это…

Калкерни на мгновение отвлекся, наткнувшись на многогранный оригами, лежащий на соседнем столе, – но потом заметил четвертого исследователя.

– Доктор Олкот. Бернард Олкот. – Он засмеялся. – Что, черт побери, ты здесь делаешь? Сколько лет, сколько зим?..

Старик с тростью улыбнулся, обмениваясь с Калкерни сердечным рукопожатием:

– Кажется, лет пять-шесть прошло.

Маррано и Джонсон переглянулись.

– Так вы знакомы?

Калкерни утвердительно кивнул:

– Доктору Олкоту и мне в далеком прошлом случилось быть соавторами статьи по гидродинамике. Тогда он работал в Колумбийском университете. Берт, а я думал, ты уже на пенсии.

Олкот кивнул:

– Для университета я уже пенсионер. Меня попросили выйти на пенсию, я так и поступил.

Калкерни, казалось, силился что-то вспомнить:

– Твоя последняя работа, которую мне довелось читать… – Он заколебался. – Вопрос был довольно спорный, насколько помню.

– Как тактично с твоей стороны. Это была статья о модифицированной ньютоновской динамике.

Наступило неловкое молчание.

Паузу нарушил Грейди, он заговорил, одновременно стуча по клавиатуре компьютера:

– Боюсь, карьерные трудности доктора Олкота – это моя вина. Говорят, я оказываю дурное влияние.

– Ты и есть дурное влияние, – Олкот махнул рукой в сторону Грейди. – Он годами донимал меня своими странными идеями.

Тот фыркнул, внимательно изучая числа на экране. Олкот продолжил:

– Я пытался математически опровергнуть теории Джона, но не смог. – Он снова оперся на свою трость. – После того как умерла Грета, Джон убедил меня присоединиться к его исследованию.

– Мои соболезнования по поводу Греты. Я не знал. Когда ее не стало, Берг?

– Да скоро уже два года.

– Мне так жаль. – Калкерни посмотрел на Грейди. – Значит, мистер Грейди работал с тобой в Колумбийском университете?

Тот покачал головой, все еще не сводя глаз с монитора:

– Не. Я ведь не ученый. Меня даже из колледжа поперли.

– У Джона степень магистра по физике, – пояснил Олкот, потом сделал паузу и смущенно добавил: – Он получил ее по Интернету.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});