Неблагой Принц (ЛП) - Кингсли Кэтрин

На самом деле, большая часть дома выглядит запущенной. Окна, занавешенные толстым кожаным пологом, выглядели аккуратно — но вода — разрушительная сила, особенно для человеческих сооружений. Кожа начала гнить и тлеть, совсем как забор женщины.

Он провел рукой по стене ее маленького жилища, медленно, задумчиво обходя его, заглядывая в щели кожаных подошв на окнах без стекол. Он увидел ее, стоящую на коленях у огня, рядом с корзиной перьев, режущую курицу и кидающую кусочки в котелок с водой.

У тебя действительно не так уж много. Он фыркнул. Смертные.

Это произошло, когда он проходил мимо входной двери — единственной двери — он остановился. Там, нарисованный на дереве, был символ. Он коснулся его, прижав кончики пальцев к неровной, потертой деревянной поверхности.

Прикушенный язык был единственным, что удерживало его от гоготания. Слишком идеально! Теперь он точно знал, какой дурой она была.

Из тех, что считают себя ведьмами.

Он окутал себя крыльями, как плашки, лёгко меняя свою форму. Подняв узловатую, костлявую руку, он широко улыбнулся… и постучал в дверь.

***

Эбигейл остановилась, ее рука зависла над щеколдой. Кто — то постучал. Ее сердце застряло в горле, громко колотясь. Маркус действительно вернулся? Она проглотила свое сердце, а с ним и надежду. Нет. Она не позволяла себе верить, что по ту сторону двери стоит ее муж.

Она могла бы с лёгкостью поверить, что это тень или труп ее мужчины, какое — то подобие мужчины, за которого она вышла, если бы не знала, что Маркус все ещё жив. Ее магия не была сильной — она не сравнится с Тетей Марджери — но свеча, говорившая ей о жизни Маркуса, все ещё горела на подоконнике, яркая и сильная, как и прежде.

Он жив. И его здесь нет.

Тогда кто же это?

Снова раздался стук, сильнее, чем раньше. Чуть не заставил ее выпрыгнуть из собственной кожи. Невежливо оставлять пришедшего стоять на ее крыльце. Вздохнув, она щёлкнула задвижкой и открыла дверь, не зная, чего ожидать.

Ее сердце, которое, казалось, не хотело сидеть там, где ему положено, ухнуло прямо в низ живота. Она знала, что не Маркус будет стоять там, чтобы поприветствовать ее.

И все же по — детски надеялась.

Нет, но на пороге стоял… один из самых высоких мужчин, что она когда — либо видела. Даже сгорбленный, с согнутой от старости и тяжести спиной, он был так высок, что ей пришлось поднять глаза, чтобы поприветствовать. Она сама была не особо низкой, но он был почти на две ладони выше и, по крайней мере, вдвое шире.

На лицо спадали длинные седые волосы, нечесаные и немытые. На нем был рваный серый плащ, выглядевший так, словно когда — то его выкрасили в ярко — голубой. В руке он держал деревянную трость, такую же кривую и морщинистую, как и сжимающая ее рука.

— Я… здравствуйте.

— Ты звала своего мужа, не так ли? — он ухмыльнулся. Черты лица выдавали в нем некогда красивого мужчину. Его глаза были словно тусклые сапфиры, как и все в нем, подернутые дымкой возраста. — Вот он я, — он вытянул руку вдоль тела.

Она ничего не могла с собой поделать. И усмехнулась его неудачной шутке.

— Добрый вечер, сэр, — судя по его виду, человек был бродягой, живущим в грязи и глуши. — Вы пришли с милостью или жестокостью?

— Хм — м–м, — он с дразнящей задумчивостью почесал седую, грязную бороду, укравшую часть его лица. — Этим вечером, думаю, с милостью.

— Тогда входите. Ужин почти готов. Я прошу прощения, за то, что вызвала вас, — она с улыбкой покачала головой и сделала шаг назад, чтобы впустить его. — Должно быть, мое колдовство дало осечку.

— Может, дало. А может и нет. Но я вижу, что стою в присутствии опасной ведьмы и должен быть очень осторожен, — дразнящий тон его голоса явно давал понять, что он не воспринимает ее всерьез.

Она подыграла ему.

— О, да. Я могущественная колдунья и легко могу превратить вас в курицу, если разозлюсь.

— Боже. По крайней мере, из меня выйдет вкусное рагу, — он вошёл в ее дом, двигаясь гораздо легче, чем она ожидала от человека его возраста. Его трость стучала по деревянным доскам пола, пока он осматривал все вокруг, поворачивая голову из стороны в сторону. — Честно говоря, я просто проходил мимо и услышал тебя. Но я не из тех, кто отказывается от приглашения на ужин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет, похоже, не из тех, — она закрыла за ним дверь и вернулась к очагу. — Чувствуете себя как дома.

— О, это я и планирую.

В этих словах затаилась какая — то тьма, заставившая ее задуматься. Но когда она повернулась к нему, он с безобидной улыбкой на лице тыкал в пучки ее сушеных трав на стене. Он просто старый, дряхлый бродяга. И даже с учётом его роста и веса, если он нападет на нее, она была уверена, что сможет вонзить нож ему в шею, не дав далеко уйти. На всякий случай, вытерев его сперва тряпкой, она спрятала в карман тот, которым чистила курицу.

— Как вас зовут, милостивый сэр? Я — Эбигейл Мур.

— Абраам. У меня нет фамилии. Нет семьи.

— Как и у меня, полагаю, — она сделала паузу. Она не понимала, почему у нее возникло желание сказать это, но не успела вовремя себя остановить. Она не знала этого человека. И все равно сказала. Схватив какие — то тряпки, она вытащила хлеб из котелка над углями и поднесла его к столу. Абраам стоял у окна, уставившись на горящую свечу.

Он протянул руку, чтобы коснуться ее.

— Нет!

Он вздрогнул от неожиданности, услышав ее вскрик, и повернул к ней голову с такой резкостью и таким гневом, что она отпрянула, испугавшись, что он может ее ударить. Но, словно во сне, напряжение рассеялось так же быстро, как и появилось. Выражение его лица стало растерянным и мягким, не жестоким.

— Прости, — сказал он с кривой улыбкой.

— Это… — она не знала, как объяснить.

— Свеча жизни, — он отошёл от подоконника, постукивая тростью. Он подошёл к ней, и тусклые глаза, казалось, видели ее насквозь. — Как я понимаю, человека, которого здесь нет.

— Мой муж…

— Эй, эй… — он усмехнулся. — Твой муж прямо здесь, помнишь? — он прижал руку к груди, широко растопырив скрученные пальцы.

Она не должна удивляться, что бродяга, живущий в лесу, может быть со странностями. Но тетя учила ее быть доброй ко всем, независимо от своих забот, и она останется верна заветам мудрой женщины.

— Да. Верно. Прости, я забыла.

— Забываешь о собственном муже! Ц — ц–ц, — он подошёл к столу и сел за него, деревянный стул заскрипел под его весом. Он взял кувшин с водой и налил им обоим по кружке, а потом принялся нарезать хлеб. — По запаху тушеное мясо кажется готовым, не думаешь?

Мгновение Эбигейл стояла застывшая, ошеломленно наблюдая за странным мужчиной, который действительно чувствовал себя как дома. Но ее беспокоило не это. Не это заставляло щупальца страха ползти по ее спине.

Дело было в том, что деревянная кружка, которую он поднес к губам, должна быть наполнена водой. В кувшине была вода. Она наливала воду.

Но то, что окрасило его губы, было вином.

Я совершила ужасную ошибку.

2

Когда Эбигейл вытащила из рукава нож — тот, который, как он видел, она сунула туда за несколько мгновений до этого, — Валрой широко ухмыльнулся. Хорошо. Она не полная идиотка. Он поднял свою кружку с вином, отсалютовал им и сделал глоток.

— Кто ты такой? — она держала короткое лезвие направленным на него.

— Абраам. Ни больше, ни меньше.

Такая замечательная игра. Протянув руку и убедившись, что она дрожит из — за его очевидного возраста, он коснулся края кувшина и и превратил содержимое в вино. По правде, это не так уж и сложно. Глупые христиане.

Она настороженно и неуверенно за ним наблюдала.

— Чародей.

— Просто кое — кто, кто, как и ты, может использовать магию. Не бросай камни, как говорится. В лесу трудно выжить без помощи незримого мира. И достаточно тяжело с ним, — он откинулся на на спинку стула и вновь поднес кружку к губам. — Итак, дорогая, это тушёное мясо? В конце концов, ты обещала накормить своего мужа. Ужасный способ нарушить обещание.