4 любовника и подруга - Татьяна Полякова

– Илья с новой подружкой. Говорят, он их меняет чаще, чем носки. Слушай, вы так и не помирились? – перегнувшись ко мне, спросила Сонька, хотя могла бы сообразить, что данная тема у меня отклика не найдет.

– Мы с ним не ругались, – отрезала я.

– Чего ты тогда на него взъелась?

– Есть причина.

– Глупость это, а не причина.

– Ты не могла бы заткнуться? – вежливо осведомилась я. Сонька вновь перешла на шепот:

– Ой, он сюда идет.

Так и есть, Илья неторопливо приближался к нам, устроив свою девушку за столиком неподалеку. Я помнила его веселым, озорным мальчишкой, с которым запросто пошла бы в разведку, настолько была уверена в его дружбе, правда, несколько лет назад свои взгляды мне пришлось пересмотреть. В юности он слыл шпаной, хотя особых грехов за ним не водилось, так, всякие глупости: то подерется с кем-нибудь за правое дело, то на спор пройдется по карнизу, к возмущению старушек и недовольству участкового. Когда-то меня его бесшабашность восхищала, а упрямство, с которым он отстаивал собственное мнение, вызывало уважение. Теперь ни от того, ни от другого следа не осталось.

– Добрый вечер, – произнес он со слегка заискивающей интонацией, косясь на меня. Я отвернулась, а Сонька запела:

– Привет, Илья. Решил отдохнуть?

– Да. Говорят, здесь какая-то ясновидящая… – Он вновь перевел взгляд на меня. – Любопытно посмотреть…

– Нам тоже, – кивнула Сонька. – Но сегодня звезды не на месте, и ее выход задерживается. Мы уже ждать замучились.

Илья кивнул и вдруг спросил:

– Как твои дела, Аня?

– Катись, – не поворачивая головы, ответила я. Сонька замерла, жалобно глядя на Илью, тот опустил голову, вроде бы размышляя.

– Аня, я… – начал он со вздохом, а я повторила:

– Катись.

Он развернулся и отправился восвояси.

– Ты чего, с ума сошла? – заныла Сонька. – Человек подошел поздороваться. В конце концов… слушай, ты мне скажешь, что у вас произошло?

– Нет.

– Почему? – растерялась она.

– Потому что тебя это не касается.

– Ну и характер, – покачала она головой. – Как только я тебя терплю. Илья хороший парень, ты сама не раз говорила…

– Заткнись.

– Свинья, – обиделась Сонька, но тут на сцене появился тип во фраке и вторично объявил:

– А сейчас, дамы и господа, великолепная Эсмеральда.

Ожидая подвоха, публика не торопилась аплодировать. Занавес раздвинулся, и на сцену вышла женщина в золотой тунике. Иссиня-черные волосы падали на плечи, на голове был обруч в виде двух переплетенных змей, в руках что-то вроде скипетра со стеклянным набалдашником. Женщине было лет тридцать, хотя она могла быть и моложе, возраста ей прибавлял грим. Подведенные черным глаза, маленький рот с яркой помадой. Слой пудры не мог скрыть бледности лица. Девушка казалась хрупкой и даже болезненной и совсем не соответствовала моим представлениям о ясновидящей. Я-то ожидала увидеть уверенную в себе особу, вроде той, с которой столкнулась возле туалета. Признаться, при взгляде на ту роковую красотку у меня мелькнула мысль, что она, возможно, и есть Эсмеральда. А та, что сейчас стояла на сцене, выглядела беззащитной девочкой, которую зачем-то нарядили в яркие тряпки. Тут она заговорила, и в зале стало тихо. Меня поразил ее голос, низкий, грудной, он совсем не подходил ей, казалось, женщина на сцене послушно открывает рот, а говорит за нее кто-то другой. Это выглядело странно и почему-то беспокоило.

Говорила она о неблагоприятном расположении звезд и прочую чушь в том же духе, все это отдавало дешевым фарсом. Я не особенно вслушивалась, сидела и хмурилась, пока Эсмеральда не задала вопрос: есть ли в зале добровольцы? Сонька, конечно, тут же подняла руку, но ее опередила девушка за соседним столиком. Эсмеральда посмотрела на нее, кивнула и заговорила:

– Вы рассчитываете сегодня услышать признание от молодого человека, который сидит справа от вас.

Заинтересованная публика вытянула шеи, девушка покраснела, молодой человек справа от нее смутился и отвел взгляд, а две девушки и парень, что сидели с ними за одним столом, захихикали. Тут пришла Сонькина очередь. Взглянув на нее, Эсмеральда произнесла:

– Вы рассчитываете, что ваша подруга наконец согласится с тем, что она видит вовсе не дешевый фокус.

Эсмеральда повторила то, о чем я за мгновение до того подумала, это вызвало у меня странное чувство. Сонька посмотрела на меня с таким видом, словно выиграла спор, а Эсмеральда между тем продолжала:

– Ваша подруга теряется в догадках, как оценить происходящее. Она не хочет верить и сомневается.

И тут поднял руку Илья, что меня, признаться, удивило. Эсмеральда перевела на него взгляд и едва заметно вздохнула:

– Вы думаете о женщине, которая сидит здесь, в зале. Сожалеете о своем поступке и хотите получить прощение, загладить свою вину. Вы любите эту женщину и боитесь, что она никогда вас не простит.

Я с усмешкой взглянула на друга детства и убедилась, что слова Эсмеральды он воспринял абсолютно спокойно, как будто именно их и ждал. Кивнул, словно соглашаясь, по залу прошел легкий шепоток, публика была возбуждена, а я стиснула зубы, теперь абсолютно уверенная, что это дешевый фокус.

– Ты говорила ему, что мы сюда придем? – хмуро спросила я Соньку.

– Кому?

– Илье, естественно.

– Да я его сто лет не видела. Постой, ты что, хочешь сказать… – договорить Сонька не успела, Эсмеральда вдруг сделала шаг назад, прикрыв глаза ладонью, казалось, она вот-вот рухнет в обморок, и я подумала, что девушка, должно быть, действительно нездорова и ее бледность следствие плохого самочувствия. На ногах она устояла и произнесла:

– Здесь находится человек, задумавший убийство. Я слышу его мысли.

Она сделала еще шаг, пошатнулась и непременно бы упала, не успей тип во фраке подхватить ее. Он увел прорицательницу со сцены под ледяное молчание зала. Народ переглядывался в недоумении, потом на лицах появились ухмылки и послышалось робкое хихиканье. Тут грянула музыка, и на сцену высыпали полуголые девицы.

– Ничего себе, – залепетала Сонька, наклоняясь ко мне. – Ты слышала?

– Разумеется, слышала, ведь говорила она довольно громко.

– И что ты думаешь?

– Эффектно, ничего не скажешь. Она прочитала мысли потенциального убийцы и удалилась. А нам теперь гадай, кто из присутствующих задумал злодейство.

– По-твоему, это неправда?

– По-моему, девушке стоило бы в милиции работать, раскрываемость повышать.

– Я серьезно, – обиделась Сонька.

– Я тоже.

– Но ведь она сказала правду…

– Какую правду? Девчонка за соседним столом весь вечер держит своего парня за руку, отгадать ее мысли проще простого. У тебя физиономия восторженной дуры, а моя хмурая, и взгляд недоверчивый. Так что с нами тоже проблем не возникло.

– А Илья?

– Что Илья?

– Ты же слышала, она прочитала его мысли.

– Я не знаю мыслей Ильи, но если ты думаешь…

– Я думаю, а ты нет? – усмехнулась Сонька. – Да ты сама в этом уверена. Но из-за своего упрямства не хочешь признать, что она их вправду прочитала. Вместо этого ты решила, что они с Ильей договорились.

– Возможно, – не стала я спорить. – Хотя Илья, по моему мнению, не такой дурак, чтобы устраивать балаган. А его любовь ко мне не выдерживает критики. Мы и раньше были просто друзьями, и сейчас влюбляться ему в меня и вовсе глупо. Но я скорее поверю, что он спятил и разыграл спектакль, чем соглашусь…

– Вот-вот, – фыркнула Сонька. – Если ты что-то вбила себе в голову, тебя не переубедить.

– Хорошо, девица читает мысли, Илья не устраивал спектакль, а все, что сказала Эсмеральда, относится вовсе не ко мне, а к его спутнице. Довольна?

– Иди ты к черту, – обиделась Сонька.

На сцене девицы из кордебалета сменяли друг друга, я начала откровенно скучать. Сонька лезла с разговорами, но я их игнорировала. Присутствие в зале Ильи действовало мне на нервы. Я пересела так, чтобы не видеть его физиономии, но легче от этого не стало. Я чувствовала его взгляд и, поворачиваясь время от времени, видела, как он поспешно его отводит. Эта игра в прятки выглядела по-дурацки, я выдержала еще минут сорок, после чего сказала Соньке:

– Ты как хочешь, а я отправляюсь домой.

– О господи, – закатила она глаза. – В кои-то веки выбрались в ресторан…

– Оставайся, если хочешь.

– Одна? Спасибо большое. Ладно, идем. Но тогда платишь ты.

Я засмеялась, кивнула официанту, который поспешно приблизился, расплатилась, и мы направились к выходу. Сонька продолжала ворчать, косясь на меня.

– Если тебе здесь не нравится, поехали в ночной клуб, – внесла она предложение. – Время детское, и мне совершенно нечего дома делать. Тебе, кстати, тоже.

– Меня отец ждет.

Сонька фыркнула и отвернулась. К этому моменту мы оказались на стоянке, той, что сбоку от ресторана. Напротив был жилой дом, трехэтажный, с единственным подъездом, дальше начинался небольшой сквер, который сейчас тонул в темноте. Стоянка была неохраняемая, и моя машина находилась почти в самом ее конце, ближе к скверу.