Жгучая Испания - Басовская Наталия Ивановна

Военные успехи испанцев изменили ситуацию на Пиренеях. Взятие Толедо в XI веке было решающим моментом Реконкисты! И теперь, опираясь на все более широкие слои населения, на новых поселенцев, короли начинают раздавать щедрые привилегии. В кортесах, в парламенте, в этом органе сословного представительства в Испании, крестьянство обрело свой голос. И это – единственный пример в целой Европе! И понятно почему. Ведь крестьяне – это те же воины, колонисты, опора королевской власти… Не одно столетие они живут на своей земле в состоянии постоянной колонизации. Думаю, не случайно именно испанцы в скором времени стали зачинателями Великих географических открытий и освоения Нового Света.

Особая роль церкви, конечно, многое объясняет и в появлении такой фигуры, как Торквемада. Как только не называют его сторонники – «лев религии», «лев веры». Я бы сказала – «лев злодейства», думаю, так будет точнее. Смотрите сами. Сначала он убеждает Фердинанда и Изабеллу бороться за веру, укреплять ее, а инакомыслие выжигать каленым железом. Но уже в 80-е годы XV века он говорит о необходимости конфисковывать имущество еретиков. Великий инквизитор думает и о земном. Удивительно точно рассчитанный прием! В народе хорошо были известны религиозный фанатизм Изабеллы и алчность Фердинанда. У каждого была своя ахиллесова пята. Изабелла глубоко привержена вере, боится гнева Господня, верует во все, что ей проповедует ее духовник. А Фердинанд очень жаден. Он готов был, между прочим, вступить в переговоры с иудеями, которые предлагали ему огромную денежную сумму, прося взамен покончить с их преследованием. Король был в нерешительности. Деньги – это такой соблазн!

Но Торквемаду не страшила потеря денег, он боялся потерять свой особый статус при чете христианнейших государей! И вот он швыряет наземь серебряное распятие и говорит, обращаясь к ним: «Однажды Он был продан за 30 сребреников, вы готовы продать Его за 30 тысяч или миллионов – не имеет значения!» Эта сцена производит огромное эмоциональное впечатление на Изабеллу. Она потрясена. Как могла она хоть на минуту усомниться в правоте духовника? А Изабелла имела влияние на Фердинанда. Дальше все решилось так по-человечески, по-семейному. И короли отказываются принять выкуп. А затем еще сильнее заполыхали костры.

Тут надо сказать несколько слов об инквизиции. В личности Торквемады все-таки было маленькое светлое пятнышко – он навел порядок в допросах, выпустил массу инструкций, которыми регулировалось применение пыток. Те, кто нарушали инструкции, навлекли на себя гнев Великого инквизитора.

«Порядок» Торквемады напоминает Ordnung фашистского режима в Третьем рейхе. И делается сразу мрачно и жутко. В политике Третьего рейха было очень много похожего на действия инквизиторов в Испании времени Торквемады – и уничтожение книг, и преследования, и искоренение инакомыслия.

Какова была главная идея инквизиции? Карать не за действия, это само собой, а лишь за помыслы, за иной ход мысли. Вот одно из распоряжений Великого инквизитора: «Суду подлежит всякий причастный к ереси словом, делом или сочинением». Каждый иноверец автоматически превращался во врага государства, а значит – народа. И потому его надо уничтожать.

Роль Торквемады в укреплении испанского абсолютизма, того мрачного, жесткого абсолютизма, который при Филиппе II сделается вообще величайшим анахронизмом в западноевропейском регионе, была огромна. И, как пишут некоторые испанские историки, деятельность Торквемады, направленная на истребление как можно большего числа мыслящих людей, людей интеллектуально развитых, независимых, внутренне свободных и даже просто активных, деятельных – уничтожение целого пласта таких людей катастрофически повлияло на генофонд нации. Отсталость Испании, ставшая очевидным фактом в XVI веке, о чем с такой болью и так гениально писал Сервантес, начиналась с Торквемады. Специалистам заметны следы этого отставания и по сей день.

Объявив всякую иную веру враждебной государству, он подтолкнул массовую кампанию по насильственному обращению иноверцев в христианство. Для тысяч людей устраивалось аутодафе[6], формальное название – «акт веры», или публичное сожжение. Перед каждым стоял выбор – смерть или отречение от веры предков. И многие выбирали переход в христианскую веру. Отношение христиан к этим новообращенным, «конверсус», все равно было безжалостным и убийственным. Называли их «мараны», что на староиспанском означало «свиньи». Торквемада был первейшим мастером по разжиганию этой розни. Мастер он был первостатейный.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Инструкция Торквемады для инквизиторов содержала великое множество пунктов, и была крайне сложна для использования. Многие распоряжения совершенно туманны, и трактовать их можно как захочется. Инструкция вообще страшна, без дрожи читать невозможно. Например, знаменитая пытка «велья», которую применили к Томмазо Кампанелле[7] позже в XVI веке в Италии, длилась всего-навсего 40 часов! За это время человека медленно опускали, сажали на кол. Изуверство выражалось и в следующем: после истязаний, а у каждого вида пыток – своя продолжительность, достаточная, чтобы измучить человеческое тело до предела, – обвиняемый должен еще раз подтвердить свои показания. Хотя инквизиция скрывала от общества свои деяния, кое-какие документы найдены. Например, протокол допроса некой женщины. После перенесенных мучений от нее потребовали повторить показания. Она отвечала: «Я не помню». И это расценили как враждебное религии поведение.

Сборник инструкций канцелярии Святой Инквизиции, составленный Томасом де Торквемада. Гранада, 1537 г.

Ожесточение нарастало. Следует вспомнить, что инквизиция возникла в Западной Европе еще в XIII веке и всегда была связана с жестокостями. Известна фраза легата римского папы Иннокентия III Арнольда Амальрика, участника Альбигойского крестового похода: «Убивайте всех, а Господь рассудит, кто из них свой». Это был его ответ на вопрос, как отличить правоверных от еретиков. Приверженцы иудейской веры – отрекшиеся, не отрекшиеся – оказались на передовой линии фронта. Современники пишут: стоило мужчине надеть в субботу чистую рубашку, а женщине оставить домашние дела, их объявляли отступниками. Если какой-то человек, собираясь в дорогу, устраивал маленькую пирушку, тут же выносилось заключение: он соблюдает иудейские традиции. Таким образом, подвести под преступление против веры можно было практически любого. Жестокость и абсолютное бесправие постепенно охватывают все общество. В глазах людей поселился ужас, насаждаемый Торквемадой.

Но в ужасе живет и Торквемада. У него охрана из 250 человек – 50 всадников и 200 пехотинцев, а в Средние века это почти армия. Он боится быть убитым или отравленным. На его столе всегда лежит рог единорога, который, как считалось, должен покраснеть от присутствия рядом ядов и таким образом предотвратить попытку отравления. Разумеется, боялся он не случайно. Торквемада был окружен страшной, нечеловеческой ненавистью. Она, как плотный туман, лишала его жизни, иссушала его. И ненавидели его не только мараны[8], но и мавры, то есть обращенные берберы, ранее исповедовавшие ислам. Он преследовал всех: простых граждан, ученых, чиновников, бедных, богатых, епископов, близких к королю людей. Для него не существовали даже социальные различия. Все были равны перед инквизицией.

Может быть, он боялся соперников? К чему такое рвение в уничтожении себе подобных?! Но он оставался духовником королевы сорок лет. О каком соперничестве можно было говорить? Тогда что заставляло его быть исчадием ада? Может быть, как раз эта монополия духовного влияния на королей, которую он не мог уступить ни епископу, ни гранду[9], ни отважному воину? Ему надо было сохранять свое монопольное положение…