Ничтожительство ничтоверия ничего существующего в пространственно-временном континууме как его основание становления, устремлённого к ничему как ни к чему не устремлённого в-себе-уже-реализованного - Николай Максимович Сорокин

ничего как существительное здесь, можно понять ничего как существующее, но такое, которое выражено в чувстве, устремленного к границам времени и за его пределы.

Ничего не чувствование здесь и сейчас лишь утверждает об отсутствии во времени, но за пределами времени ничего не чувствовать невозможно, так как вне времени располагается область чувств в существующем.

Когда время абсолютно (бесконечно), значит чувствование существующего лежит за пределами принимаемого абсолюта, то есть в мире абсолюта с условием принятия иномирья вне времени. Когда время конечно, тогда следует наличие в чувстве всего существующего лишь с момента утраты чувства времени (в данном случае являющимся иллюзорным, “временным”). Когда времени уже нет не как абсолютного и не как конечного, значит я чувствую не “ничто”, а само время, его обратную сторону. В этом смысле отсутствие времени я уже чувствую не как всё существительное или сущее, а как существующее во времени, то есть поэтому ничего не могу определить логически без знания о том, какое есть время. Актуальное время известно, оно повествует о ничём, а значит, что в этом случае весь текст образует субстанцию, где объект (в данном случае “ничто”) и ничто существуют в себе. В этом самом смысле безвременье (отсутствие времени) позволяет творить субстанции, которые существуют в пределах некоторого иного, чем временного.

То, что отвечает за принятие этого “когда”, выступает сам объект принимающий это решение. Когда этот объект в абсолюте, он существует в нескольких мирах, когда в конечности, то он есть по отношению к смерти, когда во вневременьи, то в пределах интеллектуальных пространств. Это же самое “когда” находится в таких временных категориях, в каких отвечает условиям временного, но такого временного, которое позволяет в себе допустить существование вневременного, где в ином случае разговор о “когда” просто не имел бы смысла.

До разговора о фигуре принимающей решение о “когда” следовало бы к ней прийти. Чувство есть, так как я чувствую, что оно есть. Я могу чувствовать что есть, а чего нет. Иногда я не чувствую ничего, что проблема как моей личности, так и времени, в зависимости от ситуации. Зависимость от ситуации есть зависимость от времени и от себя самого, а значит я и время отдельны для ситуации, а значит ситуацию мы формируем по отдельности как разные, а не единые части. Моё я есть моё, а время есть не моё, но нечто от меня отдельное, именно поэтому я его чувствую не как себя, а как происходящее вне меня, так как время в себе есть моё время, то есть оно моё, то есть это я, и в этом случае я существую с собой и временем, без которого я не чувствую ни себя, ни время. Но существует ли время? — и здесь мы возвращаемся на несколько параграфов назад. Я есть время — время конечно, Я есть во вневременьи — я чувствую сущее, Я есть в абсолюте — я есть во времени без прекращения его хода и соприкасаюсь с тем, что есть вне времени.

Что я пытаюсь понять в смысле происхождения чувства, то проистекает из представления, то есть попытка постичь разумом упирается в предел чувства, так как у меня нет существенных доказательств того, о каком “доме” я говорю с утвердительностью. Я говорю о “когда” как моменте, который утверждает один из домов. Существенное же говорит о ничем, потому о ничего-доказательстве дома понимается не как о существующем во времени объекте, а как моменте. Представление отсюда обладает качеством моментного времени, которое исторически обнажило чувство, истекающего от одного из домов, в котором есть сущее, данное в чувстве.

Я понимаю здесь дом как условие существования чувства о существовании чувства, и говорю о домах, так как их три, и утверждаю, что говорить о них я могу лишь в представлении, так как все мои рациональные утверждения упираются ни во что, то есть во время. Потому авторитетом в представлении является не частичный из представления аргумент, а само представление как аргумент, а в данном случае весь текст.

Существительное, то есть ничего, находит в себе силу не из определения, а из представления. Существенное, то есть ничто, обладает всем невообразимым спектром чувств, которые существуют в нём, и которые могут выражаться во времени посредством объектных конструкций.

Я выражаю ничто как существенное в собственном представлении с некоторой помощью, с тем, что мне было дано. Я знаю, что существительное и ничто это одно и то же, а несуществующее это всё, что не может существовать без ничего, то есть несуществующее это невозможное для существующего, но невозможное как временное качество, поэтому несуществующее может существовать только во времени, а без времени разговоры о несуществующем отпадают, так как отпадает само время, за счёт которого существующего может не быть. Значит всё существует, значит всё есть ничто, это ничто есть чувство, а чувство есть то, что позволяет воспринимать отношения этого ничего к себе самому, так как именно чувство времени утверждает о том, что было и чего не было.

Во всех этих утверждениях я использую такие существенные объекты, которые выражают себя во времени по отношению к сущему, то есть чувству. Прилагательное есть описывающее ничто, то есть объектное-ничто во времени по отношению к себе, глагол есть ничто как время, то есть само прилагательное без отношения к себе, то ничто проистекающее во времени, которое стоит понимать как “действие”. Соответственно и причастное, и деепричастное, и предлоги суть представления о времени и существительном. То есть выражение есть то, что происходит за счёт представления, а потому представление есть сама помощь в выражении, и без наличия представления нет возможности и выразить.

Раз для выражения требуется представление иметь, значит его наличие должно существовать, и в существовании без времени оно просто есть в чувстве. Для того, получается, чтобы выразить время, потребуется чувству лишить чувствование себя самого, но наделить некоторым другим чувствованием, то есть объектным пониманием. В этом смысле акт лишения себя самого уже говорит о времени, то есть в этом самом плане время уже было, поэтому понятно, что ничто не выражало время, время есть также, как и ничто есть вне времени. И в это же время само время можно чувствовать. Значит время не есть ничто, время не могло быть выраженным без себя самого, но время можно чувствовать, то есть время обладает временным качеством восприятия собственного безвремения, собственного ничто.

Чувство того, чего раньше не чувствовалось, получается, есть чувственное откровение, проистекающее из ничего и появляющееся в выраженной форме. Стоит убрать чувствование