Серебро на изумрудах - Надежда Скорнякова

Третьи сутки туман

Третьи сутки туман. Небо бродит меж стен,Меж кустов и деревьев, не в силах подняться.Его мягкий и белый навязчивый пленРастворяет предметы. И стало казаться,

Что весь мир утонул в облаках неспроста.Неспроста третий день бродит небо все ниже.Одиночества давит его высота,И стремится оно к людям сделаться ближе.

Дорог нехоженых река

Травы некошенойПолны, шумят луга.Дорог нехоженыхПо ним течет река.

Там волны россыпьюГуляют на ветру.По пояс в брод брести,Не выгрести к утру.

В нее с разбегу быБез огляду нырнуть,В медвяном омутеБеспечно утонуть

И, васильковый цветСминая головой,В жужжаньи пчелСближаться с неба синевой…

Замерло…

Замерло. Затихло. ЗатаилосьВсе, что днем стремительным ключомВ чаше жизни сумасшедшей билось,Солнце лампы заменив свечой.

Ночь укрыла город до рассвета,Сбросив шелуху его сует.И как мелкую блестящую монетуЯ кручу в озябших пальцах свет.

Старые ступени

Кривые, щербатые, словно рояляЗвучащие клавиши – свет с полутьмой,Ступени истертые вверх поднималиКуда-то в не здесь с ледяной мостовой.

И свет от оконца, их медью залившего,Все только и мог – добавлял торжества,Маня за собою невольно ступившегоВ расставленный кем-то капкан волшебства.

Ночь

Чернильной кляксой ночь по небу растеклась.Померкли краски дня. Повсюду правит темень.С небесным ЖКХ стремлюсь наладить связь.В ответ моим потокам возмущений

Фонарщик поднебесный, облаками хмурясь,Свой перекур закончив, над землей зажегФонарь луны в плетеном веток абажуреО первых звезд дрожащий огонек.

Старый абрикос

Вроставший в землю, обветшалый домБыл куплен, чтоб его пустить под снос.Снесли его, и новый возведен,Но во дворе остался старый абрикос.

Средь металлических лесов, в асфальтИ мусор искривленный стан вонзая,Цветеньем буйным радость, и печальВ моей душе уставшей он рождает.

Меня печалит то, что он в цветуТак неуместен средь строительных отходов.А радует, что эту красотуИ через мусор донести смогла природа.

Акварельная сирень

Выводит кисти кисть, в кисти руки зажата.И нежных лепестков уж виден силуэт.Рисует человек цветов живых портрет.Цвет передан отлично, но вот запах…

В листа навеки заключая полотно,Поймал прекрасное как птицу в клеть художник.Цветет сирень – искусства высшего заложник —Ей не дано увять… И пахнуть не дано…

После грозы

Тучи мчатся, свинцовые, грозные.А под ними как нежный зефирБелоснежный, сверкающий мир —Облака невесомыми гроздьями.

Солнце вышло, умывшись грозой,И в порыве безудержной радостиРасплескало огромную радугуТак, что в пору объять шар земной.

В тот же миг ожило все кругом.Всюду стало прохладно и чисто.Лишь шумят возмущенные листья,Растревоженные ветерком.

Капризы погоды

Вчера была весна, а нынче пчелСлепяще-белых рой кружит, кусая.Весна – она капризная такая:То ясен день, то дождь, то снег пошел.

Весна

Это мой город, и нынче в нем бродит весна,Мутных витрин омывая усталые очиПервым дождем. И все ближе беспечные ночи,Те, под покровом которых совсем не до сна.

Все еще серо, но повода плакаться нет.Видишь, на ветках меж капель набухшие почки.Скоро они оживут, обнажая листочки.Ну а иные, сначала распустятся в цвет,

И аромат, разойдясь, опоит допьяна…Предвосхищая грядущие дивные ночи,Мутных витрин омывая усталые очиПервым дождем, в моем городе бродит весна…

Весенний снег

Сегодня с утра неожиданно снег закружил,И зимние пчелки порхали над садом в цвету.Карнизы ревели навзрыд. И их слез перестук(Не знаю зачем, от чего?), но, однако, был мил.

Казалось, ведь плачут, страдают – сочувствуй.Ан, нет.Предчувствие солнца и временность снега —в них соль.И я, в ожидании чуда, не чувствую боль.Тем паче – чужую. Ну что мне дерев этих цвет?

Зачем, опьянившись моментом, обжечься в мороз?Весна, как любовь.В ней обманы все чаще в чести.Уж лучше и вовсе тогда не любить, не цвести,Чем гибнуть под снегомпод стук чьих-то искренних слез.

Шло счастье по грани тонкой…

Шло счастье по грани тонкой,И я наслаждалась моментом,Ворвавшимся в день спонтанно —Меня обнимало солнце,Вода кружевною лентойВздымалась над чашей фонтана;

Каштаны качали свечиВ ветвей резном абажуре;Тюльпаны траве на плечиКлонили свои фигуры;И ветер в листве резвилсяВ порыве сиюсекундном…

И мир мне казался юным,Так, словно сейчас родился…

В бело-зеленом

В бело-зеленом бродит день в разливе трав,Качает колос в колыбели на ветру.И если в этот день, случится так, умру,То не замечу, и ладони распластав,

(Точнее то, чем заменяет их душа)Шагну навстречу дню в желаньи слиться с нимИ стать частицею его. НеобъяснимВ глазах чужих, пожалуй, будет этот шаг.

Что в нем такого, в этом дне, чтоб умирать?Я просто счастлива. Без всяческих преград.

Мотылек

Легким взмахом крыла,оживленный дыханием лета,Оторвавшись от веток,вспорхнул над листами цветок.– Как такое возможно?Виновен, наверное, ветер?– Нет. Тут ветер безвинен.Оживший цветок – мотылек.

Красок взять у природыеще не решившийся вдосталь,Неприметно окрашен.А попросту выразить – бел.Но, возможно, в том скрытая прелесть,что платье неброско.Ведь его превосходство над прочими —первым посмел.

И кружит над айвойоживленный дыханием лета,Неприметный крылатый цветок,вдохновляя меняПозабыть все заботы,проблемы, причины, приметы,И отдаться весне без остатка…До самого дна…

Какая ночь!

Какая ночь – тонка, прозрачна и легка!Я созерцаю в ней движение ветвей.Они качают в новорожденной листвеСвоей луну, чтоб той спалось во все бока.

Меж листьев, вычерненных сумраком дотла,Сияют звезды в леденящей их красе.И свет фонарный туже затянул корсет,Чтоб тьма аллеями без шорохов прошла.

Какая ночь! В ней места нет для прочих дел.Лишь созерцание – мечтателя удел.

Весенняя гроза

Ветер ветви без жалости бьет,Рвет еще неокрепшие листья.Это май. В нем прописаны ливни.(Пусть на птичьих правах, что не в счет.)

Грянет гром. Капли, в танце зайдясь,Наступая друг дружке на пятки,Вмиг свои установят порядки,Молний гребнем на прядки делясь.

Растекутся, сначала – ручьи,После – реки, затем – океаны…Но раздвинет светило экраныТуч, вернувши чертоги свои.

Был недолог, увы, ливня пляс.Затихают раскатов аккорды.Над небесною нивой, как кода,Семицветье восходит, смеясь.

Ромашковое поле

Словно вход в измеренье другое —Поле цветиков, хрупких и нежных,Меж вершин изгибаясь дугою,Дарит людям любовь и надежду.

В нем, замыслив великое делоЭтот мир изменить в одночасье,Средь ромашек, пьянительно-белыхТихо бродит беспечное счастье.

И на зов откликаются люди.Покидая асфальтного змея,Всей душой открываются чуду,Кто как может и кто как умеет.

Собирают охапками волю,Так чтоб вдосталь и даже за гранью,И уносят ромашковость поля —Кто в руках, кто в душе – непрестанно.

Дождь в горах

Дождь в горах. Какое совершенство.Гнутся ветви, тяжести вкусив.Испытав наполненность, в блаженствеРучейки на рек поют мотив.

Небо по траве росинки крошит,С гор свисает прядями туман,И в дожде затерянная лошадьПьет покой ромашковых полян.

Весеннее море

Манят вновь за собой меня ленты дорог,Пробудив от заснеженных снов.Я хочу, чтобы море искрилось у ног,Оживая от зимних штормов,

Чтобы чайки кружили, садясь на причалВ ожиданьи, встречая суда…Чтобы кто нибудь тоже вот так меня ждал,Растопив многоличие льда…

Жасмин