Лилипут - Игорь Колосов

— А как же его мать? — невольно вырвалось у Энн.

— Мать? — Чарли улыбнулся про себя. Он вызвал у женщины интерес быстрее, чем предполагал. — Я не забыл о его матери. О ней разговор особый. Как я сказал, полиция выяснила: Рори выстрелил четыре раза. Пули были извлечены из тел Алекса и двух его дочерей. Четвертую пулю не нашли. Вообще никаких следов четвертого выстрела. Само ружье было на месте. Не нашли ничего и в теле жены Алекса — Саманты Тревор. Тем не менее она была мертва. Вот здесь мы и подошли к… на первый взгляд к полнейшему абсурду. Женщина потеряла всю кровь, всю до капли. Однако при самом тщательном осмотре на ее теле не обнаружили даже царапин, ни единой. Внутренние органы оказались целы. Все в полном порядке. На допросах Рори твердо заявил, и не раз, что, так же как и отцу, целился матери в сердце. Он нажимал курок, слышал выстрел и был уверен, что не мог не попасть матери в сердце. Тем более вообще не попасть в нее. Он лишь удивлялся, почему полиция больше всего заостряет внимание именно на ней. У меня же были свои причины задавать ему эти вопросы.

Дело в том, что у Саманты не обнаружили ни пулевого ранения, ни вообще чего-то такого, что могло бы вызвать потерю крови. Предположительно кровь сочилась из левой ноги, чуть повыше колена. Саманту обнаружили в постели. Левая нога была немного согнута в коленке. Сочившаяся кровь в конце концов залила и пол. Крови было очень много. И провалиться мне на месте, если кто-нибудь сможет объяснить, как она сочилась и почему. И при чем тут нога?

Понимаете, миссис Шилдс, кровь выступала у Саманты словно пот в жаркую погоду! И еще одно: Рори позвонил Хокинсу сразу после убийства. Минут через пятнадцать Гэл был уже там. Получается, за четверть часа она потеряла всю кровь! Точно ее кто выкачал. К тому же, когда человек умирает от потери крови, он может как-то двигаться, он пытается что-то сделать, хоть и с трудом, но все-таки… По словам Рори, он стрелял в мать, когда та находилась в постели. Странно, но там мы ее и нашли. Вы только представьте себе: экспертиза показывает, что Тревор-младший выстрелил четыре раза, он сам утверждает, что стрелял в собственную мать, однако в закрытом помещении не находят никаких следов этого выстрела! Черт возьми, не мог же он поймать эту пулю после выстрела и стереть ее в порошок?! Как-то уничтожить следы… это бред, да и только. Во-первых, зачем ему это? Во-вторых, это невозможно сделать за такое короткое время. Трупы действительно были совсем свежие. Да и вообще все это не объясняет, отчего же все-таки умерла Саманта Тревор. Я видел эту картину. Симпатичная женщина лежит как ни в чем не бывало, только раскрылась, как будто ей стало жарко, левое бедро в крови и кровавая лужа под кроватью. Доктор Лок без обиняков заявил, что благоразумнее всего молчать. Сам он был просто в шоке, но сообщать кому бы то ни было о случае с миссис Тревор, по его мнению, не имело никакого смысла — мы только посеяли бы панику в городе, а решить загадку все равно никто бы не смог.

С легкой руки Хокинса в печати и появилось то, о чем вам рассказал агент по недвижимости, и больше ничего. Честно говоря, мне не очень-то верилось, что подобная скрытность поможет. У нас здесь все-таки не Филадельфия и не Детройт. Но, как ни странно, люди ничего не знают об этом. Иначе до меня обязательно дошли бы слухи. Так что, миссис Шилдс, я очень прошу оставить рассказанное между нами, если вы передумаете…

— Да, да. Вы можете положиться на меня. Тем более… это ужасно… но я… очень долго мечтала о таком доме. Вы меня понимаете?

— Конечно. Выбирать вам. Я лишь обязан был сообщить вам о странностях, связанных с прошлогодним убийством.

— Я благодарна вам за то, что уделили мне свое время. Очень признательна, мистер Лоулесс.

— Не стоит благодарности. Миссис Шилдс! Если вы надумаете переезжать в Оруэлл, я желаю вам хорошо здесь устроиться.

— Спасибо, шериф! Извините, но мне пора идти.

— Да, конечно. Я провожу вас.

Чарли Лоулесс смотрел вслед «крайслеру» с номерными знаками штата Массачусетс, за рулем которого сидела женщина с роскошными каштановыми волосами, пока машина не скрылась за поворотом. Энн Шилдс холодно попрощалась с ним, и Чарли вдруг подумалось: уж не сочла ли она его рассказ просто вымыслом, на который он пошел, быть может, по своим личным мотивам? Например, его желанием самому в ближайшем будущем завладеть этим уцененным домом. Лоулесса оставило терзавшее его с самого утра беспокойство. Не то чтобы он решил махнуть на все рукой, просто эта семья хочет купить дом — и точка. А что там год назад были обнаружены четыре трупа, так это уже не имеет никакого значения. Мало ли в Америке продается домов и квартир, где случалось подобное? «Чарли! На ней нет ни царапины! Откуда же кровь? Господи, сколько кровищи! Чарли, может, я сплю?» Голос Гэла Хокинса возник некстати, и Лоулесс прогнал неприятные воспоминания.

Внезапно он обнаружил, что стоит на самом солнцепеке, весь мокрый от пота. Рубашка прилипла к спине. Шериф провел ладонью по лицу, размазывая солоноватые капельки. «Откуда же кровь?» К черту! Чарли Лоулесс взбежал по ступенькам, чтобы поскорее попасть в прохладный холл здания муниципалитета. А через две недели Уилл и Энн Шилдс с двумя сыновьями уже переехали из Гринфилда в Оруэлл по адресу Канзас-стрит, 29.

Часть первая

Дом

Глава первая

1

Был вторник, шестнадцатое сентября, первый день школьных занятий. Несмотря на непривычную для начала осени жару, Дэнни Шилдс решил не дожидаться автобуса и вернуться домой пешком. Благо все волнения остались позади. Первый день среди совершенно незнакомых ребят прошел более или менее нормально. По крайней мере, Дэнни не заметил косых или откровенно враждебных взглядов. Конечно, он держался от всех в стороне, но иначе и быть не могло. Как он знал из опыта, проблемы возникают чаще всего в отношениях с ребятами постарше. Светловолосый, щуплый паренек среднего роста, каким был Дэнни, со слегка вздернутым носом и карими глазами на простецком лице вряд ли мог произвести сколько-нибудь внушительное впечатление на ребят старше его, тем более что он был застенчив и робок, всегда всем все прощал и во всем уступал. Сам он был невысокого мнения о себе и обрадовался тому, что его, по крайней мере, не встретили с открытой неприязнью.

Дэнни шел по Мэйн-стрит, разглядывая витрины магазинов. На Йорк-стрит, миновав магазин сельскохозяйственного инвентаря, он замедлил шаг у дверей лавки Гарднера «Всякая всячина». Ему так хотелось зайти внутрь, но он боялся, что не удержится и что-нибудь купит. А ведь мама строго наказала ему не переступать и порога этой лавки.. Как она говорила, у Гарднера все слишком дорого. Нет, Дэнни конечно же удержался бы от покупки, ему просто хотелось зайти хоть разок и хорошенько все рассмотреть, и только страх, что это станет известно маме, удерживал его от такого опрометчивого поступка. Вдруг как-нибудь на днях мистер Гарднер случайно встретит маму и в разговоре сболтнет, как он доволен тем, что ее сын проявляет интерес к его магазину? Что тогда он скажет в свое оправдание? А ведь мама к тому же решит, что он там бывал не один раз, наверное, и покупал что-то. Сейчас у Дэнни имелась в кармане кое-какая мелочь. Но, соверши он оплошность, эти финансовые поступления прекратятся, да и этим наказанием дело не ограничится. Так что Дэнни колебался недолго. Спасаясь от терзаний, он быстро перешел на другую сторону и скрылся в аптеке. Медленно, чтобы успеть насладиться прохладой, он прошел мимо секций с медикаментами и препаратами на все случаи жизни и уставился на леденцы. Выбрав себе брусничный, Дэнни выложил почти все свои центы полноватой женщине, сидевшей за прилавком. Поблагодарив ее, он тут же принялся за леденец и не спеша вышел на улицу. От леденца не осталось и следа, когда Дэнни свернул наконец на Канзас-стрит, направляясь к своему дому.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});