Рассказы - Голиб Саидов

Назавтра, братьям предстояла поездка далее, на север, через Братск к Усть-Илимску, а потому необходимо было сосредоточиться перед дорогой и собраться с мыслями. Однако, уснуть никак не удавалось. Сколько бы Ганижан не заставлял себя отвлечься, но мысли невольно возвращали его к этой удивительной паре.

«Что могло заставить, встретиться на такой огромной планете, таких, казалось бы, совершенно непохожих и разных по характеру людей? – размышлял он, глядя в окно на безжизненные звезды, в бесчисленном количестве раскинутые по бездонному небу. – Вероятно, вот точно так же, всматривается в эту темную бездну несчастный Садриддин, выискивая на небосклоне знакомые созвездия и мысленно представляя лежащим себя на деревянном тапчане, расположенном посреди большого огорода, в родном кишлаке Жондор. Где-то, совсем рядом, в арыке протекает прохладный ручеек, в котором остужается сорванная накануне с бахчи огромная мирзачульская дыня. Пахнет глиной, соломой и засохшими кизяками. А ещё – тандыром, в котором рано поутру мать начнет выпекать патыр – большие деревенские слоеные лепешки…»

Рано утром, гости завели мотор и стали прощаться с друзьями. На Садриддина невозможно было смотреть без жалости и сострадания. Он весь как-то съежился, осунулся и не проронил за всё время почти ни единого слова. И только после того, как братья, обнявшись по восточной традиции, простились с хозяином и сели в кабину КамАЗа, Ганижан вдруг почувствовал, как плотно прилип к телу влажный рукав рубашки, обильно орошенный слезами Садриддина.

Последнее, что успели зафиксировать братья в зеркале заднего вида, это стоящая посередине дороги странная пара: она – машущая своей легкой косынкой вослед удаляющей машине и он – стоящий рядом с нею, маленький тщедушный человечек в старой выцветшей узбекской тюбетейке.

Впереди лежала узкая лента дороги, ведущая в неизвестность, а за спиною оставалась ещё одна судьба, ещё одна история любви. Такая непонятная, жалкая и несуразная, но оттого и – трогательно щемящая, заставляющая задуматься над многими вопросами мирозданья.

И один в поле воин…

Из цикла «Записки повара»

– Сергей Николаевич, ну к чему нам такой большой штат? – не выдержав, встрял я в обсуждение вопроса, касающегося должностных функций предполагаемых сотрудников нового кафе. Шефу явно льстило, когда я обращался к нему по имени-отчеству в присутствии работников коллектива. Тем не менее, на сей раз, он был непреклонен:

– Ты решай свои вопросы кухни, а мы здесь, с Олей, сами управимся!

Оля – немолодая уже, но миловидная и стройная женщина – была любовницей Сергея, являясь по совместительству его заместителем.

– А может быть, он прав? – она жалобно взглянула на своего любимого. – Ты уверен, что мы потянем?

– Даже и слушать не желаю! – категорично отрезал шеф. – У нас всё должно быть по-человечески.

Вообще-то, мягкий по натуре, иногда он бывал невыносимо груб. Видимо, сказывалось военное прошлое.

По молодости, Сережа несколько лет прослужил в советской армии, в чине прапорщика, а потому, чувствовалось, что командный стиль руководства наложил на его характер заметный отпечаток. Возражений он не терпел. Впрочем, это вовсе не мешало ему впоследствии несколько раз менять своё решение, что он и делал довольно часто, со свойственной ему прямотой.

Завязав окончательно с армией, на волне горбачевской «гласности» и «перестройки», он решил удариться в систему общепита. Благо, соответствующие «корочки» у него имелись. И вот, проработав некоторое время в тресте столовых Василеостровского района, Сергей Николаевич решил открыть небольшое, но своё, собственное дело, заделавшись частным предпринимателем.

Невзрачное кафе, расположенное в одном из глухих дворов, на проспекте Стачек, которое он недорого взял в аренду, сулило – как ему тогда казалось – неплохие дивиденды. А потому, не стоило начинать свою карьеру с выкраивания и урезания, с того, что так бесило его во многих начинающих советских бизнесменах. Хватить жить по «совку»! Уж, он то, наконец, покажет – как следует налаживать дело.

В ходе короткого обсуждения, было принято окончательное решение. Предполагалось, что поваров будет трое (во главе с шеф-поваром), мойщиц – две единицы, барменов и официанток, соответственно, также, по трое, плюс одна уборщица. Помимо прочего, было принято решение, нанимать охранника по вечерам, на почасовую работу. Если в это число включить Олю (заместитель и бухгалтер по совместительству) и самого директора, взвалившего на свои плечи функции экспедитора и поставщика товаров, то в общей сложности выходило пятнадцать человек. Пятнадцать ртов, которых необходимо было не только накормить, но и – ежемесячно выплачивать зарплату.

На секунду я представил, как в небольшом помещении, площадью в 30 квадратных метров и шестью столами, разбросанными по периметру зала, будет стоять нескончаемая очередь клиентов, желающих непременно отведать именно наши блюда. Повара будут задыхаться от работы, не отходя от плит ни на секунду; официантки и бармены – еле успевать обслуживать посетителей. У мойщиц постоянно будет гора заваленной посуды, а про уборщицу и вовсе говорить не хочется. По вечерам, охранник с трудом будет справляться со своими обязанностями и потому, необходимо будет подумывать о том, что не мешало бы нанять хотя бы ещё одного, на помощь…

Первые несколько дней, Сергей Николаевич ходил радостный и довольный: всё шло так, как он и задумал. Подъезжая на своей беленькой «Ауди-80» к самым дверям кафе, он открывал багажник, и начинал выгружать многочисленные коробки. Это были не только продукты питания и спиртное. Среди прочего, числились и импортные моющие средства, салфетки, ветоши, тряпки для мытья полов, всевозможные декоративные свечечки, ароматные палочки и индийские благовония, зубочистки и туалетная бумага. Словом, ни одна мелочь не оставалась не учтенной.

Интересно проследить за эволюцией прозрения, которое просто обязано было произойти согласно всем российским законам.

Первым признаком неблагополучия явилось исчезновение столь привычной для нас, широкой улыбки шефа. Она испарилась к концу первой недели. Переступая по утрам порог своего заведения, он не обнаруживал за столиками ни единого посетителя. Улыбку вначале сменило удивление, затем – недоумение, а потом, как и следовало ожидать, недовольство, очень скоро перешедшее в откровенную злобу. Хозяин стал раздражительным и с подозрением относиться ко всему, выискивая, к чему бы придраться.

Оленька, тонко подмечающая и улавливающая любые перемены в настроении своего возлюбленного, как могла, старалась смягчить удары, наносимые коварной судьбой. Вдобавок ко всему, она также внесла свои кровные сбережения, а потому являлась полноправным компаньоном, с мнением которого необходимо считаться. Однако, если раньше, любые её предложения по улучшению работы кафе, воспринимались как оригинальные, смелые и новаторские, то теперь она предпочитала десять раз обдумать, прежде чем открыть свой рот.

Меня, Сергей предпочитал избегать, чтобы лишний раз не замечать в моих глазах укора. Коротко бросив взгляд на кухню, он весело здоровался со мною и, перекинувшись парой-тройкой дежурных фраз, убегал в свой небольшой кабинет, где они с Олей долго о чем-то шушукались, изредка выползая из своего логова на обед или на чашечку эспрессо.

За первые две недели через барную стойку прошло не более сотни посетителей. В среднем, выходило порядка семи клиентов в сутки. Причем, в основном, это были «дневные» покупатели.

Охранник же, каждый вечер, в 19—00 исправно заступал на смену. Добросовестно отсидев пять часов и получив свои честно заработанные деньги, он довольный уходя восвояси.

Поэтому, никого особо не удивило, когда к концу второй недели от его услуг вежливо отказались.

Следующей жертвой пали повара.

– Чего это вы, тут, толпитесь на проходе – даже протиснуться невозможно?! – раздраженно бросил Сергей Николаевич, войдя на кухню к концу третьей недели.

Наутро он зазвал меня в свой кабинет.

– Пожалуй, ты был прав: поваров, что-то, чересчур многовато… – и перейдя на шёпот: – Слушай, может, поработаешь один, а? Временно, пока не раскрутимся. Я тебя не обижу, ты ведь, меня знаешь?

Ещё бы! Сережу я, конечно же, знал давно, а потому лишь неопределенно пожал плечами…

Аппетит, как известно, приходит во время еды.

Эти наглые и самодовольные официантки давно уже раздражали Олю. Они постоянно строили глазки её бой-френду и вызывающе виляли своими выпуклыми задницами, демонстрируя готовность к случке. Не было только подходящего момента для расправы. К концу месяца он наступил: одна из них попалась на обсчете клиента.