Пеппи Длинныйчулок поселяется в вилле «Курица» - Астрид Линдгрен

— Слушай, а почему у тебя лошадь стоит на террасе? — изумился Томми. Все лошади, которых он когда-либо видел, жили в конюшнях.

— Видишь ли, — задумчиво начала Пеппи, — на кухне она бы только путалась под ногами, а в гостиной ей было бы неудобно — там слишком много мебели.

Томми и Анника посмотрели на лошадь и вошли в дом. Кроме кухни, в доме были ещё две комнаты — спальня и гостиная. Но, судя по всему, Пеппи целую неделю и не вспомнила об уборке. Томми и Анника с опаской огляделись вокруг — не сидит ли в каком-нибудь углу негритянский король. Ведь они ни разу в жизни не видели негритянского короля. Но дети не обнаружили никаких признаков ни папы, ни мамы.

— Ты здесь живёшь совсем одна? — с испугом спросила Анника.

— Конечно нет! Мы живём втроём: Господин Нильсон, лошадь и я.

— И у тебя нет ни папы, ни мамы?

— Ну да! — радостно воскликнула Пеппи.

— А кто же тебе говорит по вечерам: «Пора ложиться спать»?

— Сама себе говорю. Сперва я говорю себе очень ласковым голосом: «Пеппи, ложись спать». А если я не слушаюсь, то повторяю уже строго. Когда и это не помогает, мне от себя здорово влетает. Понятно?

Томми и Анника никак не могли этого понять, но потом подумали, что, может быть, это не так-то уж плохо.

Дети вошли в кухню, и Пеппи запела:

Скорей сковороду на печь!Блины мы будем печь.Мука, и соль, и масло есть,Мы скоро будем есть!

Пеппи взяла из корзинки три яйца и, подбросив их над головой, разбила одно за другим. Первое яйцо вытекло ей прямо на голову и залепило глаза. Но зато два других ей удалось ловко поймать в кастрюльку.

— Мне всегда говорили, что яйца очень полезны для волос, — сказала она, протирая глаза. — Вы сейчас увидите, как у меня быстро начнут расти волосы. Слышите, уже скрипят. Вот в Бразилии никто не выйдет на улицу, не намазав густо голову яйцом. Помню, там был один старик, такой глупый, он съедал все яйца вместо того, чтобы выливать их себе на голову. И он так полысел, что, когда выходил из дому, в городе поднимался настоящий переполох, и приходилось вызывать полицейские машины с громкоговорителями, чтобы навести порядок…

Пеппи говорила и одновременно выбирала из кастрюльки попавшую туда яичную скорлупу. Затем она сняла висевшую на гвозде щётку на длинной ручке и принялась взбивать ею тесто так усердно, что забрызгала все стены. То, что осталось в кастрюльке, она вылила на сковороду, которая давно стояла на огне. Блин тут же подрумянился с одной стороны, и она подбросила его на сковороде, да так ловко, что он, перевернувшись в воздухе, шлёпнулся обратно вниз неподжаренной стороной. Когда блин спёкся, Пеппи метнула его через всю кухню прямо на тарелку, стоявшую на столе.

— Ешьте! — крикнула она. — Ешьте скорей, пока он не остыл.

Томми и Анника не заставили себя упрашивать и нашли, что блин очень вкусный. Когда с едой было покончено, Пеппи пригласила своих новых друзей в гостиную. Кроме комода с огромным количеством маленьких ящиков, никакой другой мебели в гостиной не было. Пеппи принялась по очереди выдвигать ящики и показывать Томми и Аннике все сокровища, которые она хранила.

Тут были редкостные птичьи яйца, диковинные ракушки и разноцветные морские камешки. Были и резные коробочки, изящные зеркальца в серебряной оправе, бусы и многие другие вещицы, которые Пеппи с отцом покупали во время своих кругосветных путешествий. Пеппи тут же захотела подарить своим новым друзьям что-нибудь на память. Томми достался кинжал с перламутровой ручкой, а Анника получила шкатулку, на крышке которой было вырезано много-много улиток. В шкатулке лежало колечко с зелёным камнем.

— А теперь забирайте свои подарки и ступайте домой, — сказала вдруг Пеппи. — Ведь если вы отсюда не уйдёте, то завтра не сможете снова прийти ко мне. А это было бы очень жалко.

Томми и Анника были того же мнения и отправились домой. Они прошли мимо лошади, которая уже съела весь овёс, и выбежали через калитку из сада. На прощание Господин Нильсон помахал им шляпой.

Как Пеппи ввязывается в драку

На другое утро Анника проснулась очень рано. Она быстро вскочила с постели и подкралась к брату.

— Просыпайся, Томми, — прошептала она и потрясла его за руку. — Просыпайся, пойдём скорей к той странной девочке в больших туфлях.

Томми тут же проснулся.

— Знаешь, я даже во сне чувствовал, что нас ждёт сегодня что-то очень интересное, хотя не помнил, что именно, — сказал он, снимая пижамную куртку.

Они оба побежали в ванную, помылись и почистили зубы гораздо быстрее, чем обычно, мгновенно оделись и, к удивлению мамы, на целый час раньше, чем всегда, спустились вниз и уселись в кухне за стол, заявив, что хотят немедленно выпить шоколада.

— Что вы собираетесь делать в такую рань? — спросила мама. — Чего это вы так спешите?

— Мы идём к девочке, которая поселилась в соседнем доме, — ответил Томми.

— И быть может, проведём там целый день! — добавила Анника.

Как раз в это утро Пеппи собралась печь лепёшки. Она замесила очень много теста и стала его раскатывать прямо на полу.

— Я считаю, Господин Нильсон, — обратилась Пеппи к обезьянке, — что за тесто и браться не стоит, если собираешься печь меньше полтысячи лепёшек.

И, растянувшись на полу, снова принялась с жаром работать скалкой.

— А ну-ка, Господин Нильсон, перестань возиться с тестом, — с раздражением сказала она, и в этот момент раздался звонок.

Пеппи, вся в муке, словно мельник, вскочила с пола и помчалась открывать. Когда она сердечно пожала руки Томми и Аннике, их всех окутало облако муки.

— Как мило с вашей стороны, что вы заглянули ко мне, — сказала она и одёрнула передник, отчего поднялось новое мучное облако.

Томми и Анника даже закашлялись — так они наглотались муки.

— Что ты делаешь? — спросил Томми.

— Если я тебе скажу, что чищу трубу, ты мне всё равно не поверишь, ведь ты такой хитрюга, — ответила Пеппи. — Ясное дело, пеку лепёшки. Скоро это станет ещё яснее. А пока садитесь-ка на этот сундук.

И она снова взялась за скалку.

Томми и Анника уселись на сундуке и глядели, словно в кино, как Пеппи раскатывает на полу тесто, как швыряет лепёшки на противни и как ставит противни в печь.

— Всё! — воскликнула наконец Пеппи и с грохотом захлопнула дверцу духовки, задвинув в неё последний противень.

— Что мы теперь будем делать? — поинтересовался Томми.

— Что вы собираетесь делать, я не знаю. Я, во всяком случае, не буду бездельничать. Я ведь дилектор… А у дилектора нет ни одной свободной минутки.

— Кто ты? — переспросила Анника.

— Дилектор!

— А что значит «дилектор»? — спросил Томми.

— Дилектор — это тот, кто всегда и во всём наводит порядок. Это все знают, — сказала Пеппи, сметая в кучу оставшуюся на полу муку. — Ведь на земле разбросана пропасть всяких разных вещей. Должен же кто-то следить за порядком. Вот это и делает дилектор!

— Пропасть каких вещей? — спросила Анника.

— Да самых разных, — объяснила Пеппи. — И золотых слитков, и страусовых перьев, и дохлых крыс, и разноцветных леденцов, и маленьких гаечек, ну и всяких там других.

Томми и Анника решили, что наводить порядок очень приятное занятие, и тоже захотели стать дилекторами. Причём Томми сказал, что он надеется найти золотой слиток, а не маленькую гаечку.

— Посмотрим, как нам повезёт, — сказала Пеппи. — Что-нибудь уж всегда находишь. Но нам надо поторопиться. А то, того и гляди, набегут всякие другие дилектора и растащат все золотые слитки, которые валяются в этих местах.

И три дилектора тут же отправились в путь. Они решили прежде всего навести порядок возле домов, так как Пеппи сказала, что лучшие вещи всегда валяются вблизи человеческого жилья, хотя иногда случается найти гаечку и в лесной чаще.

— Как правило, это так, — объяснила Пеппи, — но бывает и иначе. Помню, как-то во время одного путешествия я решила навести порядок в джунглях на острове Борне́о, и знаете, что я нашла в самой чащобе, там, где ни разу не ступала нога человеческая? Знаете, что я там нашла?.. Настоящую искусственную ногу, притом совсем новую. Я подарила её потом одноногому старику, и он сказал, что такой прекрасной деревяшки ему бы ни за какие деньги не купить.

Томми и Анника во все глаза смотрели на Пеппи, чтобы научиться вести себя, как настоящие дилектора. А Пеппи металась по улице с тротуара на тротуар, то и дело прикладывая к глазам ладонь козырьком, чтобы лучше видеть, и неутомимо искала. Вдруг она стала на колени и просунула руку между рейками забора.