Мир-2 на телевидении Терры - Михаил Алексеев

…Девушка в легкомысленном сарафане сидит на земле в сосновом бору на высоком берегу реки. Ее пушистый хвост лежит на коленях. Волосы — море золотой пшеницы. В одной руке книга, в другой она держит надкусанное яблоко. Кисточки на треугольных звериных ушах подрагивают от возбуждения. Или может быть потому, что зуд комара не дает ей расслабиться? Не знаю. Мне интересно, что она читает, но я боюсь вспугнуть ее. Внезапно демонесса-бистаа откладывает фолиант в переплете из человеческой кожи, поворачивается ко мне и подмигивает. Я исчезаю. Я в панике и смущении. Она Зло. Но больше всего сейчас мне хочется запустить свою ладонь в ее волосы и притянуть ее губы к своим.

Все это и еще многое другое очень хочет случиться. Я был бы рад, если бы мог это устроить. Но у камня с руной Ансуз остался только один заряд.

Сотворение миров работа сложная. Особенно, когда нет права на ошибку. Когда есть только один шанс, и совершенно нет опыта. Конечно, для телешоу подошли бы и занавески на заднем фоне, а линии, нарисованные мелом на полу, вполне способны заменить во время спектакля стены. Главное не декорации. Главное актеры.

Но я привык работать на совесть. Поэтому я протягиваю свои руки в одиннадцатимерное пространство-время и позволяю оторваться от первичной мембраны маленькому пузырьку. Слегка дую на него, чтобы начать инфляционную фазу развития вселенной. Сингулярность взрывается, а я начинаю клясть себя за глупость. Приходится останавливать время и срочно поправлять гравитационную постоянную и скорость света в новорожденном мире. Хорошо еще, что эта вселенная полностью подвластна моей воле. Меч в моей руке разделяет единое поле на гравитацию, сильное и электрослабое взаимодействия. Последнее сопротивляется до последнего, но мне удается разрезать и его пополам.

Я не успеваю вздохнуть, как проявляется очередная моя ошибка. Антиматерии и материи получается поровну. Вселенная, наполненная только излучением, мне не нужна. Приходится насильственно создавать барионную асимметрию. Я усмехаюсь про себя. Теперь я понимаю, что, создавая мир Терры, кто-то тоже крупно косячил. Мазукта виновато разводит руками. Шамбамбукли начинает внезапно пристально рассматривать носки своих ботинок и бормочет под нос что-то про торопившего их бога-льва.

Я внимательно наблюдаю дальше за образованием элементарных частиц, а затем ядер гелия из них. Эпоха первичного нуклеосинтеза идет так, как надо. Затем жду еще триста тысяч лет и удовлетворённый возвращаюсь на Терру. Все же творить по образу и подобию гораздо проще, чем придумывать что-то радикально новое. Теперь надо оставить вселенную в темном сухом и теплом месте, чтобы мое создание дозрело.

Завтра вечером годовщина моей смерти как человека и второго рождения в качестве бога. Это один из немногих ритуалов моей религии. Не так уж и часто мы с моими друзьями встречаемся вместе. Хотя, какие они мне друзья? Апостолы, вот правильное слово…

Я пару раз встряхиваю Мир-2, для создания неравномерности распределения вещества и появления зародышей галактик. После кладу шарик на полку в своем кабинете в здании кафедрального телецентра.

Напоследок я проверяю камеры наблюдения. Они работают, весь кабинет в поле зрения. Ловушка для любопытных расставлена, улыбаюсь я себе и спешу на крышу, где меня ждет Сущность Бури. Внизу, у входа в телецентр, слышен вой полицейских сирен.

Я запрыгиваю верхом на серого крылатого льва, того самого с заставки «Божественного произвола», и он несет к космодрому Нового Сиднея. Я бы мог обойтись и без этих церемоний, просто возникнуть на месте встречи, но боюсь отказываться от своей человеческой формы даже ненадолго. Она слишком дорого мне далась.

Я занимаю место в шаттле, за окном персонал космопорта пытается увести Сущность с взлетной площадки. Крылатый лев, напротив, очень хочет поиграть со смертными. Внезапно я чувствую легкую вибрацию в кармане. Я достаю коммуникатор и посматриваю пришедшие сообщения с видеозаписями.

Моя уборщица, Нюра протирает шкаф, и цепляет тряпкой сферу новосотворенного мира. На мгновение она пропадает из вида, а затем возникает снова, но вместо обычной униформы на ней расшитый золотом халат в прожжённый в нескольких местах, а на лице вместо обычной покорности неизбывная скорбь. Что с ней произошло там? Я пока не знаю, проверю потом. Сейчас главное уменьшить скорость времени в Мир-2 относительно земного.

Она покидает мой кабинет, и тут же появляется новый гость. Дверь открывается и непонятная, похожая на геккона-переростка тварь, пробегает по потолку, оглядываясь по сторонам. Заметив вселенную на полке, она бросается к ней, на ходу превращаясь свою истинную форму — эльфа. Высокий биомант зажимает в своих руках сферу и растворяется в воздухе. Это не совсем тот, кого я ждал, но я решаю что, посторонние гости могут сделать представление более интересным и непредсказуемым.

Парой минут позже в открытую дверь кабинета входят «Попаданцы». Шарль берет в руки молодую вселенную и внимательно рассматривает ее. Силуэты его команды постепенно бледнеют и исчезают. Надо будет добавить потом спецэффекты, отмечаю я в планировщике.

Мои губы расплываются в улыбке. Слухи, которые я распространял, не прошли мимо нужных ушей, как и несколько провокационных бесед после шоу «Божественный произвол». Аккуратно потерянные в нужных местах квитанции о заказанных билетах, попались на глаза кому надо. Все мои намеки нашли цель.

Шоу началось! Я прикоснулся к душе своего воплощения в Мир-2.

Глава 1 в которой Петер отправляется в ссылку, «Попаданцы» оказываются в Мир-2, а Орели кусает фельдфебеля за руку

В столовой царил полумрак. Тяжелые темные портьеры закрывали окно, оставляя лишь тонкую щель, через которую в комнату попадал свет. Яркое солнце моя дражайшая супруга недолюбливала. Поговаривают, что у жителей Цукикаге, откуда она родом, есть примесь крови темных эльфов. Не знаю. Во всяком случае, способностей к магии Тени и малефике у моей жены не было, чего не скажешь о ночном зрении и странной нечеловеческой красоте — чуть раскосые глаза миндалевидные глаза, волосы цвета воронова крыла, токая талия — она была неотразима. Черное домашнее платье, открывающее плечи, черная бархотка на шее, дополняли образ дроу. Но она не была ведьмой темных эльфов, несмотря на все сходство. А жаль. Иначе я мог бы просто позвать инквизицию, чтобы решить свои семейные проблемы.

Где-то наверху под потолком во тьме пряталась филигранная лепнина из алебастра. Стены покрывали шелковые обои привезенные прямиком из-за океана. Мебель была сделана из карликовой березы. Отделка и обстановка этой залы стоила больше, чем иное поместье с крепостными в провинции.

Я придвинул свой стул поближе к столу. Передо мной стояла тарелка с супом, который я методично ел, стараясь сохранять спокойное выражение лица.

— … Идиот! Дебил! Дегенерат! Да как папенька только мог заключить нашу помолвку! — Юкки орала на меня, но я уже привык. Она могла. У ее клана было почти два миллиона рейхсмарок, и это только на официальном семейном счете в императорском банке. А ведь наверняка был анонимный в «Первом гномийском» и не один. Я же был гордым обладателем баронского титула, полуразвалившегося поместья в глуши и нескольких семейных долгов на сотню тысяч золотых. Клан Юкки не спешил их выплачивать и после свадьбы крепко держал меня на крючке.

Заморским купцам из Цукикаге, чтобы вести дела в Таире, мой титул нужен был не меньше, чем мне их деньги для спасения от долговой ямы. Да, это был дикий мезальянс — жениться на иностранке без дворянского титула, но оно, как мне казалось тогда, того стоило.

Слуга забрал пустую тарелку и принес перемену блюд. Юкки продолжала выказывать свое недовольство. Я пожал плечами в ответ на какой-то ее вопрос и продолжил есть стейк.

Конечно, моя жена вела себя неподобающе. Кричать на своего мужа и господина она не имела никакого права. Но что я мог возразить? Меня поймали почти на горячем, и хорошо, что я сейчас сидел в этой столовой со своей сварливой второй половинкой и ел элитную говядину средней прожарки, а не шел в кандалах по коридорам Государственной Тюрьмы. А ведь так бы оно и было, если бы в этом же деле не был повязан вместе со мной сам начальник Тайной государственной полиции Таирбурга, оберст Авраам Йоффе.

Я утешал себя тем, что Лоуренсу Паульсону-Ольтесте, оберлейтенанту охранки, написавшему донос на меня, сейчас гораздо хуже. Наверняка очень умный и слишком честный молодой дворянчик едет в трясущемся почтовом дилижансе куда-нибудь подальше от столицы Таирского рейха с экстренно выписанным ордером о переводе. Впрочем, зная крутой нрав господина оберста, можно было предположить, что труп Лоренца сейчас болтается на дне реки. В нашей столице, где каждый покрывает каждого, такие умники долго не живут.