Время - Назад! (сборник) - Алексей Калугин

На Марсе продолжали работать две или три геологические экспедиции. Но все это была рутина. Мы просто обозначали там свое присутствие, а вовсе не пытались отыскать пути к потенциальным богатствам почти неисследованной планеты. С теми скудными средствами, что были в распоряжении организаций, занимавшихся изучением Марса, они не имели практически никаких шансов сделать открытие, которое смогло бы вновь привлечь к нему внимание широкой общественности.

Если не ошибаюсь, на Марсе работала еще и археологическая экспедиция, организованная на средства некого богатого мецената, который надеялся отыскать под красными песками следы пребывания инопланетян и тем самым обессмертить свое имя. Но, насколько мне известно, никаких результатов, которые можно было бы назвать хотя бы обнадеживающими, эта экспедиция не добилась.

О Марсе вспомнили вновь, только когда появились трагги.

Наверное, сегодня восстановить первоначальную цепочку событий, приведших в конечном итоге к войне, не сможет никто. Быть может, только траггам известно, как все произошло на самом деле. Мы же, как всегда, стали жертвами собственной политики секретности, которая, естественно, оправдывалась исключительно интересами национальной безопасности.

В первый же момент, как только в Межгосударственный совет Земли поступило сообщение о приближении к границам Солнечной системы флотилии инопланетных кораблей, на всю информацию, касающуюся данного факта, был наложен гриф строжайшей секретности. Посовещавшись, руководители государств пришли к выводу, что сообщение подобного рода, переданное через средства массовой информации, непременно вызовет вспышку панических настроений среди населения. А потому, чтобы избежать утечки, все астрофизические лаборатории были переведены на военное положение. Служащим было запрещено покидать прилегающие к обсерваториям территории, обнесенные колючей проволокой и контролируемые войсками особого назначения, а поговорить по телефону с домом они могли только через процессорный фильтр, который мгновенно обрывал связь, как только улавливал одно из нескольких тысяч заложенных в его памяти ключевых слов, произносить которые строжайшим образом запрещалось. Все лабораторные компьютеры, естественно, были отключены от Всеобщей коммуникационной сети, что также создало определенные проблемы для исследователей космоса.

Но, несмотря на ухищрения тех, кто хотел все сохранить в секрете, каким-то образом информация о кораблях инопланетян все же попала во внешний мир. Слухи распространились со скоростью лесного пожара, а сообщения информационных агентств, старательно опровергающие их, только подлили масла в огонь.

Кстати, никто не знает, откуда появилось само название инопланетян. Траггами их стали называть задолго до того, как глава Межгосударственного совета объявил о том, что над Землей нависла угроза инопланетного вторжения. Берковиц как-то сказал, что траггами называли инопланетян в одном из старых фантастических телесериалов. Не знаю, я такого сериала не помню.

Кто проводил переговоры с траггами, какие вопросы на них обсуждались и каковы были их результаты, также до сих пор хранится в тайне. Официальное заявление о прибытии звездного флота пришельцев было сделано только после того, как трагги высадились на Марсе. И сводилось оно к тому, что мы должны — да нет, не должны, а просто-таки обязаны! — дать отпор инопланетным агрессорам, вторгшимся на нашу территорию, каковой было решено считать всю Солнечную систему.

Официальная пропаганда уверяла, что трагги избрали Марс только в качестве своей военной базы. Основной же их целью, вне всяких сомнений, является Земля, удар по которой они нанесут сразу же после того, как закрепятся на соседней планете. Ну а мы, само собой, не могли допустить подобного и должны были начать бить врага на его, то есть на нашей территории. Короче: не отдадим врагу родного Марса!

Мне с самого начала все эти заявления казались несусветной глупостью. Ни один корабль траггов даже не пересек орбиту Марса, чтобы хоть попытаться приблизиться к Земле. Учитывая то, что Земля не имела никакой орбитальной системы безопасности, корабли траггов без боя могли занять господствующее положение в околоземном пространстве. После этого ни один звездолет землян попросту не смог бы подняться в космос.

Но вместо этого трагги высадились на Марсе. А это означало, что им был нужен именно Марс, а не Земля.

Берковиц — парень башковитый. Честно признаться, когда речь заходит о вторжении траггов, я склонен в большей степени верить его догадкам, которые сам он называет аналитической реконструкцией цепочки событий, приведших к известным нам результатам, нежели заявлениям официальной пропаганды, которая пока что не успела обвинить траггов разве что только в том, что во время своих религиозных церемоний они приносят в жертву человеческих младенцев.

В соответствии с версией Берковица, трагги не имели никаких агрессивных намерений. Они путешествовали в космосе в поисках пригодной для жизни планеты. Возможных причин, заставивших траггов покинуть родину, Берковиц называл с десяток, начиная с экологической катастрофы и заканчивая бегством инакомыслящих из мира, которым правил некий безумный диктатор. Марс показался траггам вполне подходящим для основания новой колонии. А поскольку он был необитаем, они предъявили на него свои права.

Планету, осваивать которую у нас не было ни желания, ни средств, заняли чужаки. Мы же, вместо того чтобы подумать, какую пользу можно из этого извлечь, принялись с ревом колотить себя кулаками в грудь, подобно своим первобытным предкам. Мол, самим нам Марс задаром не нужен, но с чужаками все равно делиться не станем!

Хотя скорее всего дело было не в уязвленном самолюбии землян, а в каком-нибудь невероятно хитроумном политике, который попытался сдать Марс траггам в аренду на таких кабальных условиях, что его без долгих разговоров просто выставили за дверь. Ну а он, естественно, дабы не ударить в грязь лицом, объяснил подобные действия траггов их злонамеренностью и природной агрессивностью.

Что бы там ни произошло на самом деле, но привело все это к тому, что грузовые космические корабли, которые в свое время предполагалось использовать для колонизации Марса, были выведены в космос с трюмами, загруженными автоматическими посадочными модулями, под завязку набитыми солдатами и боевой техникой.

И вот теперь мы четверо — я, лейтенант Шнырин, рядовой Динелли и рядовой Берковиц — сидим в вонючей яме, именуемой окопом, и любуемся на блестящую металлическую конструкцию, способную время от времени выбрасывать снаряды в сторону позиций траггов. Нам кажется, что мы сидим здесь уже целую вечность, что про нас давно уже все забыли, а автокар, подвозящий к нашему окопу боеприпасы и провиант, работает в автоматическом режиме и будет кататься туда-сюда, от склада к передовой, до тех пор, пока шестеренки на его гусеницах не сотрутся от красноватого марсианского песка, который обладает потрясающей способностью набиваться во все щели.

Мы давно и безнадежно потеряли счет дням. Поэтому, когда лейтенант Шнырин спросил, не знает ли кто, какое сегодня число, никто не смог ему ответить.

На мой взгляд, сегодняшняя дата не имела никакого значения. Точно так же, как и день недели. А Берковиц с присущим ему висельническим юмором заметил, что для человека важны только две даты — те, которые будут выбиты на его могильной плите.

Но лейтенант почему-то решил, что нужно непременно выяснить, какое сегодня число. С этой целью он подошел к дальней стенке окопа и, присев на корточках, принялся перебирать доставленные с почтой газеты.

— Какая разница, что там написано в газетах? — Берковиц присел на ящик со снарядами и, откинув голову назад, так, что каска уперлась в стенку окопа, посмотрел на багровое небо, расчерченное длинными полосами коричневатых облаков. — Сегодня Рождество, потому что я получил поздравление с праздником.

— Католическое или православное? — попытался пошутить Динелли.

— Оба сразу, — совершенно серьезно ответил ему Берковиц, по-прежнему не отрывая взгляда от коричневых марсианских небес. — Оба сразу, друг мой. И если ты скажешь, что такого не бывает, я отвечу тебе, что жизнь — это сон, который неожиданно превратился для всех нас в горячечный бред.

Я сидел у орудийного лафета и, скрестив руки на коленях, угрюмо смотрел в землю. Мне было абсолютно все равно, какой сегодня день и что за праздник на него приходится. Я хотел пива и ни на секунду не мог отвлечься от этого идиотского и совершенно невыполнимого желания.

— Вот! Нашел! — радостно воскликнул лейтенант Шнырин, вскинув над головой руку с зажатым в ней газетным листом.

И в этот момент все мы услышали нарастающий вой снаряда, летевшего в нашу сторону.