СССР: вернуться в детство 2 (СИ) - Владимир Олегович Войлошников

class="p1">— Ваш кофе, пожалуйста.

— Спасибо вам огромное! — искренне поблагодарила я и вылила молоко в чай. Люблю чай с молоком. Без сахара.

А китель Жене предложила надеть я. С моей точки зрения, на деда он (китель) должен был произвести благоприятное впечатление, хотя бы относительно (по сравнению с обычными, гражданскими) приблизив Женю к высшей касте военных. А мне надо было, чтоб у них срослись взаимоотношения, на этом строился мой план. Ладно, наш с Женей план. Пока мама была на сессии, мы его вдвоём сочинили. Уж не знаю, насколько это всё окажется жизнеспособно, но иначе шансы пробиться в любое издательство стремительно падали к нулю, уж в этом я себе отчёт отдавала вполне трезво.

Китель у диспетчеров оказался сильно похожим на лётчицкий, только значки немного другие (или как эти кружочки называются?) — с радаром.

НАШЕ СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ

Так вот, что касается плана. Мало было иметь дедушку-генерала с потенциальными знакомыми, которые могли бы договориться с другими знакомыми, уже нужными. Надо было, чтобы дед ещё и согласился совершать хоть какие-то минимальные необходимые мне действия. А для этого он должен был быть железобетонно уверен в целесообразности этих действий, потому как был дед Али принципиальным до зубовного скрежета.

Нет, вы не подумайте, что я принципиальность осуждаю. Это наоборот — здо́рово. Только вот провести товарища дедушку через все вышеперечисленные стадии у меня лично не получилось бы никак. Я же кто? Ребёнок. Это нечто такое мелкое, понимаете… если категориями леса пользоваться — существо, которое даже не в зелени подлеска бегает, а где-то там, в опавшей прелой листве копошится. Высшим хищникам до него интереса нет и быть не может.

А Женя шансы на конструктивную беседу имел. К тому же, он считал, что дело мы собираемся провернуть правильное, потому как (пока мама была на сессии, и он страдал от уныния), я ему мою рукопись (третий, запасной вариант) дала-таки почитать. И он прочитал. И проникся! Зауважал меня даже, по-моему. И был готов выступить моим промоутером, пиар-менеджером и лит-агентом в одном лице.

ЗДОРОВЫЙ ДЕТСКИЙ ОРГАНИЗМ

Как приземлялся самолёт, я не помню. После курицы меня отрубило просто полностью, да так мощно, что глаза никакими усилиями воли не открывались. Немножко видела автобус, в котором мы ехали из аэропорта до Москвы. Потом, вроде, спускались в метро. Я даже, как будто, шла. На полуавтомате, видимо. Мама меня что-то спрашивала. Я пыталась отвечать. Видимо, бормотала невнятицу, потому что мама смеялась.

Стоя спать? Легко! Почувствуй себя слоном, как говорится. Или конём. Они тоже, вроде, стоя спят. Смутно помню угловатый фасад с крупной надписью «МОСКВА» и огромной застеклённой аркой в нём.

Зашипела подошедшая электричка, и Женя поставил меня прямо в тамбур. Мама заскочила следом, поволокла меня занимать места. Вокруг забурлил человеческий поток, и это немножко привело меня в тонус, и ещё то, что деревянное сиденье оказалось внезапно стылым, как из холодильника. Бодрит чрезвычайно, между прочим. Я вытянула из портфеля кофту, в которой уезжала из дома по утренней иркутской прохладе, и подложила под себя. За окном поплыли строения.

— Что за вокзал? — спросила я хмуро.

Не вовремя уснуть и проснуться для меня — атас вообще.

— Ленинградский, — ответила мама. — Хорошо, что мы в воскресенье приехали! Сегодня электрички чаще ходят, не пришлось долго ждать.

— А ехать сколько?

— Час примерно, — сказал Женя. — Хочешь — поспи ещё.

Я решила, что, пожалуй, хочу — и отрубилась.

Из электрички меня выставили как памятник Ришелье — спящим телом. Встречи и представления я проспала. Меня хватило на «здрассьте» и передвигать ноги, когда все пошли за дедом Али, бодро подхватившим мамин полупустой чемодан.

— Что-то лёгкий? — спросил он на ходу.

— Да я не стала много набирать, — мама слегка покраснела, — подумала: может, в Москве что-то прикуплю.

— Разумно. Можешь и у нас тут походить, но женщины стараются в Москву ездить, там выбор побольше.

ЗАСЕЛЯЕМСЯ

Детская память меня не обманывала: Солнечногорск оказался крошечным аккуратным городком, едва ли с наш микрорайон Юбилейный, только без горы. Довольно плоское всё, плавное. Дома стояли разные, но особо высотных я не замечала. Девятиэтажки, разве что, из новых — вточь такие, как начали появляться и у нас в Иркутске. Много зелени: клумбы, посадки. Здесь, кстати, где-то должна быть туевая аллейка, две веточки с которой хранились у меня многие годы, заложенные в книжку. Туя нам с мамой тогда была в диковинку, и мы аккуратно отломили две крошечных лапки, размером едва ли с мою детскую ладошку. Одна была зелёная, а другая отчего-то подсохшая бежевая. Они прекрасно пахли (по-разному, но обе вкусно!) ещё десятка два лет, а то и три.

Дед Али (надо сказать, что для своего почтенного возраста двигался он очень быстро) вёл нас к контрольно-пропускному пункту военного городка. Именно там, на закрытой территории, находился дом, в котором нам предстояло жить, и чтобы туда-сюда ходить, на всех нас были оформлены временные пропуска.

История с домом оказалась вовсе занимательная. Семья собралась в санаторий. Прям вот все скопом. Встал вопрос: куда девать кота? Кот, говорят, был нежно любимый, но своенравный, чужие квартиры не признавал, и люди серьёзно опасались, что если отправить его к кому-нибудь из знакомых, кошак сбежит. А ну как потеряется? Или под машину попадёт?

А тут мы!

В общем, в квартиру нас пускали за ради кота, и мама немножко опасалась, удастся ли нам с этим котом договориться.

Дом оказался четырёхэтажным. Первый этаж. Стандартная двухкомнатная квартира. По некоторым признакам было понятно, что хозяева уплотнили кой-какие вещички, расчищая для нас жизненное пространство.

— А где кот-то? — осторожно спросила мама, озираясь в прихожей. И тут из боковой двери вышел он. Полосатый, серый, совершенно шикарный представитель семейства кошачьих, не гигант, но килограмм шесть точно! И хризолитово-зелёные глаза. Он разглядывал нас, словно прицениваясь к перспективам сотрудничества.

— Кота зовут Василий, — отрекомендовал животное дед Али. — В холодильнике должна быть для него мойва и минтай. Ведро с песком в туалете.

Я скинула сандали, присела перед котом на корточки и протянула руку, которую он деликатно обнюхал.

— Какой же ты красавец! — негромко сказала я. Кот реально вызывал искреннее восхищение.

— Это наши хорошие знакомые, — предупредил над моей головой дед, — будьте аккуратны, чтоб порядок был.

— Да конечно! — сурово кивнул Женя. — Порядок гарантируем.

— Шкафом вот этим пользуйтесь, — дед показал освобождённую для нас секцию стенки. — Холодильник, плита — всё работает.

Он стремительно передвигался по квартире, показывая: где что. Мама с Женей только и успевали за ним заглядывать.

— Бельё постельное вам оставили, — на диване лежала стопка. — Посуда здесь. Телефон работает, я свой