Выползень. Файл №102 - Крис Картер

Он сел в свою блестящую коляску и уехал. Я втянул в легкие запах его горячей крови и скользнул в лабиринты труб, выслеживая того, кто должен был стать моей добычей. Город велик, но тумсы редко выходят за границы, которые сами и определяют, а этот тумс установил для себя весьма скромные пределы обитания… Но я был готов и к тому, чтобы преследовать его под солнцем.

Судя по запаху, этого не требовалось. Тумс, правда, выехал за привычные границы, и довольно далеко, но, прежде чем я окончательно решился покинуть водосток, горьковатый запах печени снова омыл мое обоняние. Тумс вернулся.

Я обнаружил его через три часа в ресторане. Коляска его стояла в сотне шагов далее по улице. Я добрался до того отверстия водостока, что было расположено почти напротив тента, натянутого над входом в ресторан, и принялся ждать — на этот раз ни на миг не отпуская сознание…

Балтимор Первый день 16:48

Когда Ашер вышел из «Гастингса», он был настолько взбешен, что даже не сразу вспомнил, где поставил свой «шеви». Труд целого месяца катил пыхтящим паровозом прямиком коту под хвост. Брюстер — кретин, старый говноед, да за такой проект любой нормальный заказчик схватился бы обеими руками! Это же первый класс! Брюстер сам согласился, что придраться ни к чему не может, так какого же… Идиот, какой идиот!.. Ашер слегка прикусил губу, нашарил в кармане ключи от машины и, нервно помахивая кейсом, направился к автостоянке на Океаник Плаза. «Мы не можем участвовать в этом проекте, Ашер, даже несмотря на то, что ваш наследственный тонкий вкус по-прежнему на высоте…» Зато твой вкус — полное дерьмо, старая обезьяна!

«Спокойнее, Ашер, — подумал он, — да у тебя, наверное, весь этот внутренний монолог на лбу написан». Он подышал носом, успокоился и сел в машину. Поехать домой? Пожаловаться Лиз на сегодняшнюю неудачу, включить телевизор, полистать «Нью эйдж акитекчер», съесть разогретый диетический суп и тайком накачаться пивом…

Конечно, домой. Куда же еще… Он повернул ключ, завел машину и вырулил со стоянки.

Я смотрел на то, как он уезжает, с яростью и тоской. Судя по всему, он решил не возвращаться в контору — коляска его исчезла за поворотом улицы, ведущей в сторону пригорода. Я почувствовал себя совершенно больным и измученным. Голод и жажда все сильнее вгрызались в мой мозг. Меня замутило, по подбородку потекла слюна. Я решил, что еще сутки голода не выдержу. Но нападать на тумса прямо у него в жилище нельзя — в одном доме с ним живут еще две женщины и мужчина, не будет времени забрать печень, слишком опасно… Да и уходить оттуда пришлось бы по поверхности… Нет, нет, нельзя… Лучше встретить его утром следующего дня в конторе. Я могу отправиться туда прямо сейчас и там дождаться рассвета. Он придет минут на десять раньше других. Если действовать достаточно быстро, можно успеть съесть печень и уйти. Я не люблю спешить, но терпеть исступление голода еще целый день, когда тумс уже найден, когда его можно взять, вонзить в него зубы, высосать кровавый сок…

Это было немыслимо.

Я вытер слюну и побежал по трубам.

Тяжело дыша, Ашер остановил машину. Он так ясно представил все, что ждет его дома… У него даже затряслись руки. Он приедет, расскажет Лиз о переговорах с Брюстером, но понимания и сочувствия от нее, конечно, не дождется. Уж скорее понимания и сочувствия можно ожидать от миссис Кроули, экономки. Старая ведьма, кажется, специализируется на понимании и сочувствии. А от Лиз можно будет совершенно бесплатно получить добрую дозу высокомерной снисходительности, вагон идиотских упреков и пачку обвинений в глупости и бездарности. «Неудачник!» — скажет она. Ну ладно, это-то она хоть скажет. А вот то, что она не скажет, но непременно подумает… Ведь непременно же подумает… Старый болван, возомнивший себя гением архитектуры. Ты во всем проигрываешь другим — и в бизнесе, и в постели. Катись из моей спальни, импотент!

Ничего этого она, конечно, не скажет. Но Ашер уже представил себе ее глаза, глаза женщины, которая родилась на двенадцать лет позже него и которая польстилась пять лет назад на его премии, на его успех… И что теперь? Обманутые ожидания. Гибель надежд. Саван. Похороны. Сука. В ее глазах уже было все то, чего она не говорила вслух. Он ясно это видел.

«А ведь я ее ненавижу, — с ужасом подумал он. — Кошмар, какой кошмар… Я же любил ее. Так недавно…»

Он посидел немного, чтобы прийти в себя, и решил, что, пожалуй, домой ехать не стоит. Лучше уж посидеть часа два-три в офисе. Во-первых, нужно окончательно успокоиться. Во-вторых, прикинуть, кто мог бы купить этот чертов проект. В-третьих… Нет, есть я не хочу, надо быть идиотом, чтобы после ресторана заказывать пиццу. А Лиз можно позвонить из офиса и предупредить, что вернусь поздно.

Ашер дал газ и влился в редкий поток машин, идущих к центру Балтимора. Впрочем, по встречной полосе движение было куда более плотным. Рабочий день закончился, люди возвращались по домам.

Балтимор

Первый день

20:16

Когда я добрался до подвала и втянулся в вентиляционную трубу, запах появился вновь. И какой это был запах! Я упивался им, я упивался своей удачей. Тумс был здесь! Он вернулся! Я почувствовал, как он проехал мимо меня вверх в подъемнике…

И внезапно, как всегда перед самым началом охоты, исчезло ощущение времени. Я погладил по короткой жесткой щетине пробуждающегося во мне зверя. Разум его исчез. Остались лишь острый и стремительный инстинкт хищника и нестерпимое наслаждение погони — упоение моментом, когда она подходит к концу, когда осталось совершить последний прыжок, настигнуть добычу и вонзить в нее когти…

Он скрипнул мгновенно заострившимися и затвердевшими ногтями по жести вентиляционной коробки, стремительно метнулся к лифтовой шахте и успел ухватиться за трос, свисающий из-под днища кабины. Добыча совсем рядом, но прорваться в лифт невозможно. Одуряющий аромат свежей крови, пульсация сердца… Он тихонько завыл, предвкушая, как вырвет печень, предощущая наслаждение…

Лифт остановился.

Над головой хищника, выпуская добычу, открылись пневматические створки дверей — и почти сразу же захлопнулись. Хищник подтянулся, сплющился и, втеревшись между стеной шахты и задней стенкой кабины, ящерицей перебрался на крышу подъемника. Створки этажом выше, конечно, закрыты, но зато за ними на всем этаже никого уже нет. Это последний этаж, и располагаются на нем вспомогательные помещения и технические службы. В отличие от офисных этажей, здесь не было поста охранника на лифтовой площадке. В восемь часов вечера верхний этаж просто запирался на ключ, а лифт по вечерам контролировал сидящий в холле дежурный полицейский.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});