Стая - Владимир Сухарев

Сегодня Валентин Петрович Седов, так звали этого человека, женил сына. Свадебную церемонию он организовал на самом высоком уровне. Все было предусмотрено и распланировано до мелочей. Тут и кортеж автомобилей, и группа поддержки, которая должна рукоплескать, выкрикивать приветствия и лить слезы умиления, и охрана, и прислуга, и сценарий, и тексты тостов. Все должно идти по плану и не предусматривать никаких случайностей. Сейчас действо приближалось к кульминации — белый лимузин подруливал к началу ковровой дорожки. Оркестр заиграл Мендельсона. Крепкие, плечистые парни отошли чуть назад и пожирали глазами толпу. Группа поддержки горланила вовсю. Фотокорреспонденты местных газет защелкали вспышками фотоаппаратов, телевизионщики приготовились к съемке. Седов самодовольно улыбнулся, все идет по плану. Дверь лимузина распахнулась, жених с невестой вступили на ковровую дорожку. Стало очень шумно, оркестр и группа поддержки старались заглушить друг друга, молодых посыпали гирляндами и монетами. Валентин Петрович принял у помощников хлеб-соль и направился навстречу молодым.

Вдруг жених как-то неуклюже вскинул руки, сделал пару неуверенных шагов, потом слегка подпрыгнул и упал. В толпе началась паника. Охрана, раскидывая всех, кто попадался под руку, ринулась к жениху. Поднялся жуткий переполох, а ничего не видящий оркестр, продолжал эксплуатировать Мендельсона. Кто-то кричал: «Вызовите скорую помощь!», кто-то просто визжал: «Караул!». Когда, наконец, Валентин Петрович сквозь толпу пробрался к сыну, тот уже не дышал. Он лежал на ковровой дорожке лицом вниз в луже крови. Тёмное кровяное пятно под его левой лопаткой продолжало увеличиваться в размерах.

— Негодяи, уроды, — неизвестно к кому обращаясь, прошептал Валентин Петрович, — мерзавцы…

Он сделал знак рукой и многочисленная охрана начала разгонять толпу. При этом крепкие, плечистые парни не церемонились ни с кем. Досталось и несостоявшейся снохе, она несколько раз упала, запутавшись в своём роскошном белом платье, потеряла туфли и фату. Фату сразу подхватил ветер, и вскоре она зацепилась за верхушку огромной липы. Доставать её никто не собирался. Невеста посмотрела на неё отсутствующим взглядом, и босиком направилась к одной из машин кортежа.

В это время из дома на другой стороне улицы вышел высокий светловолосый мужчина лет тридцати пяти в кожаной куртке и с футляром под гитару в руке. Он лениво посмотрел на толпу, снующую по скверику на противоположной стороне улицы, и достал сигарету. Какая-то проходившая мимо старушка заметила ему:

— Молодой человек, вы куртку испачкали.

Тот посмотрел и стряхнул пыль с рукава:

— Благодарю вас.

Старушка еще хотела что-то сказать, но он, увидев подъезжавший автобус, бросил окурок и прыгнул на подножку. Проехав две остановки, он сошел с автобуса и сел в припаркованную около «Универмага» темную «девятку». Машина легко завелась, и сквозь начинающуюся метель устремилась к выезду из города.

Через полчаса в скверике, где собирались встречать жениха и невесту, стало всё, как обычно. Оркестр собрал свои инструменты и спешно ретировался, столы с угощением убрали, толпа встречающих разбрелась. Осталась только охрана и лежащий на ковровой дорожке жених. Уже подъезжали полицейские машины. Яркие краски, которые на несколько десятков минут раскрасили городской пейзаж, исчезли. Снова все стало серым, обычным, привычным глазу. Даже взгляд памятника великому революционеру, казалось, успокоился.

ГЛАВА 2

Старший следователь следственного комитета Иван Андреевич Одинцов, крупный сорокалетний мужчина с обозначившимся уже животиком и всеми признаками увядания на некогда привлекательном лице, выехал на место происшествия в своем «Опеле». Настроение у него было скверное: сорвался поход всей семьей в театр. Его жена, Лидочка, так и не привыкшая за пятнадцать лет их совместной жизни к таким вот неожиданностям в службе мужа, выкрикнула в сердцах:

— Господи! Ну, когда это кончится? Ну что тебя держит в этой несчастной милиции? Ты же не глупый мужик, ну уйди ты юрисконсультом в любую коммерческую шарашку! Вон, Липский…

В таких случаях она всегда ставила ему в пример Аркашку Липского, который года три назад ушел из следствия в крупную фирму, сейчас разъезжал по заграничным командировкам и имел все, что душе угодно.

— Не время еще, Лидочка, — отмахивался Одинцов, — вот через пару лет возможно и уйду. И, кстати, я служу не в милиции.

— Боже, какая разница? — возмущалась жена, — все равно все соседи считают тебя ментом.

— Это их дело.

— Ну, ладно бы еще платили хорошие деньги, а то ведь…

Не слушая стенания жены, Одинцов поехал на работу, куда его вызвал по телефону дежурный. На службе его сразу попросили пройти к начальнику городского следственного отдела, который входил в областное следственное управление, а оно, в свою очередь, в следственный комитет Российской Федерации. Игорь Моисеевич был одет по-домашнему, и это указывало, что приехал он не надолго. После рукопожатия начальник сказал:

— Убили сына Седова. Поезжай на место, разберись и принимай дело.

— А, кто такой Седов? — спросил Одинцов.

— Откуда мне знать, — проворчал Игорь Моисеевич, — я тут недавно. Я думал, что ты его знаешь. Меня вытащил с дачи мэр, попросил лично организовать расследование и поскорее найти убийцу. Значит, Седов должен быть известен не только мэру.

— Седов, Седов…, - пробормотал, напрягая память, Иван Андреевич, — был лет двадцать назад с такой фамилией городской комсомольский секретарь. То ли второй, то ли третий. Я уже и не помню. Потом кинулся в коммерцию и вроде бы преуспел. Сейчас — крупный бизнесмен. Больше никаких Седовых я не помню. Во всяком случае, таких Седовых, из-за которых забеспокоился бы сам глава администрации.

— Вот и разберись, Иван Андреевич, — сказал мягко начальник.

Уже доставая тёплую куртку из шкафа, он тоном приказа добавил:

— В полиции бери кого хочешь, у нас, сам знаешь, людей не густо.

— А почему я? — обиженно спросил Одинцов, — у меня же отпуск через две недели.

— Ничего, отгуляешь попозже. Кстати, вот тебе и стимул поторопиться: закроешь дело и гуляй, — улыбнулся Игорь Моисеевич.

— Почему я? — снова спросил Одинцов, — почему не Борисов? Надо же ему когда-то начинать. А тут такой случай подходящий. А я бы помог.

— Ты же знаешь, что Борисов ищет взяточников в наших рядах.

— Вот это могло бы и подождать.

— Ну, хватит, — начальник застегнул куртку и подошёл к двери кабинета, — мне лучше знать, что сначала, а что потом. Держи меня в курсе.

Одинцов огорченно спросил:

— Кто из розыска выехал на место?

— Вроде бы Крыленко с бригадой, — ответил, пожав плечами, Игорь Моисеевич, — и помни, Иван Андреевич, дело на контроле.

— Я помню.

— Тогда, выполняй, — Игорь Моисеевич распахнул дверь и жестом показал Одинцову, чтобы тот покинул помещение. Одинцов вышел из управления, взял в дежурке адрес убийства и выехал на место происшествия.

— Хорошо хоть Крыленко, — подумал Одинцов, держась за руль своего «Опеля», — этого я знаю. Исполнительный и не дурак. Ему вроде бы майора надо, он горы свернет. Дело-то, видимо, громкое предстоит. Хорошо, что Крыленко, а то прислали бы какого-нибудь лопуха, чуть поковырялся и лапки к верху — получи «висяк». А с этим хохлом мы еще потрепыхаемся.

Размышляя подобным образом, Одинцов подрулил к месту убийства. Толпа зевак рассосалась, но место все равно было оцеплено гаишниками, так что пришлось предъявить удостоверение.

Увидев Одинцова, Крыленко — черноволосый с квадратным подбородком на волевом лице молодой мужчина, отошел от своих людей и пожал следователю руку. Если бы не рост, ниже среднего, Крыленко вполне бы походил на героев-сыщиков из западных боевиков. Здесь и кувалда вместо кулака, и стрижка под бобрик, и некогда перебитый нос. Но вот рост все портил, и опускал его до уровня какого-нибудь участкового райотдела, неудачника и вечного капитана.

— Вам поручили? Иван Андреевич? — спросил Крыленко.

— Угадал, иначе чего бы мне тут делать. Ну, много наковырял?

— Ничего почти, — Крыленко опустил голову, — пожалуй, увязнем мы тут накрепко.

— Ну, ну не пророчествуй! А кто такой Седов? Я имею в виду папашу.

— Седов — это мешок с деньгами. Это Ротшильд местного масштаба. Универмаг на площади знаете?

— Ну и что?

— Это его универмаг. И еще у него полно магазинов, машин, баб, друзей и всего прочего, что так притягивают деньги. Да и вы тут по такому же поводу. Застрелили бы простого смертного, вы сюда не приехали бы вовсе, а меня вызвали бы к себе только в понедельник.

— Ну ладно, хватит философствовать, — строго сказал Одинцов, — давай в двух словах: факты, улики и что уже сделал. А то, что Седов старший не беден, я и без тебя знаю. Это не секрет. Ну, рассказывай.