Мисс Шамвей машет волшебной палочкой - Джеймс Чейз

Я вытащил свою записную книжку.

– О'кей, – сказал я. – Итак, ее имя – Мира Шамвей. Профессия… Ты, кажется, говорил, что она…

– Фокусница, – напомнил мне Жуден и широко улыбнулся. – Оригинально, не так ли? Она работала в варьете вместе со своим папашей, пока они не расстались. После этого она стала выступать в ночных клубах в одиночку. И старик утверждает, что дочь хорошо знает свое дело.

– Никогда нельзя верить тому, что старики говорят о своих детях, – сухо возразил я. Сделав кое-какие заметки, я убрал блокнот в карман. – А что дает основание Мэддоксу полагать, что ее украли?

– Такова его версия, – Жуден пожал плечами. – Во всяком случае, Милан, ведите игру должным образом. И если вдруг окажется, что ее еще не похитили, проследите, чтобы это непременно случилось. Вам, разумеется, известны пара-другая бандитов, готовых взяться за любое дело ради нескольких долларов?

– Как прикажешь тебя понимать? – спросил я, глядя на своего собеседника с изумлением.

– Может статься, что мисс фокусница просто удрала, забыв предупредить своего милого родителя. Во всяком случае, отступать уже поздно. И, если она на свободе, нужно ее украсть, и как можно скорее. Слишком много поставлено на карту, разве ты не понимаешь?

– Послушай, Жуден, – я начал беспокоиться. – Если все, что ты говоришь, серьезно, то у вас что-то неладное с головой.

– Моя голова в порядке, – сухо ответил Жуден. – Но ваше положение в скором времени станет весьма затруднительным, если только вы не выполните того, о чем вас просят.

– Так вы совершенно честно говорите, что эта девчонка где-то забавляется в настоящее время и я должен заплатить, чтобы ее украли?

– Именно так. Не вижу в этом особых затруднений. Расходы, естественно, за наш счет.

– Этого мало. Мне нужен официальный приказ. Всякое может случиться…

– На письменные инструкции не рассчитывайте. Вам придется действовать на свой страх и риск. Но что вы скажете о премии в двадцать пять тысяч долларов?

– Вы хотите сказать, что я могу их получить? – спросил я, заинтересовываясь этой историей.

– Все зависит от того, как вы справитесь с заданием, – подмигнул мне Жуден. – Мэддокс, конечно, не считает нужным вручить ее именно вам, но, если у вас хватит наглости явиться на официальную церемонию, он, конечно, подпрыгнет до потолка, но уже не сможет отступить.

– Я не забуду это, – сказал я. – Как насчет того, чтобы еще выпить?

– Спасибо, – он отрицательно покачал головой. – Нужно торопиться домой. Ребятишки вечером собираются на прогулку. Нужно позаботиться о них, после того как уйдет няня.

Я рассмеялся. Мне это ничего не стоило, а ему нравилось строить из себя шутника, от этого никому не было вреда.

– О'кей, – сказал я. – Придется отыскать эту Миру Шамвей. Бегать из дому с таким именем. Так где ее фотография?

Жуден вынул из портфеля фотографию и бросил ее на стол.

– Если бы спальня этой девицы загорелась, – сказал он, – пожарникам понадобилось по меньшей мере пять часов, чтобы погасить огонь, а потом по крайней мере столько же времени, чтобы погасить каждого пожарника.

Я подобрал фотографию. Пока я ее изучал, Жуден смылся.

Глава 2

Прежде чем я пойду в своем повествовании дальше, вы должны узнать, каким образом Мира Шамвей познакомилась с Доком Анзелом и Сэмом Боглем. Поскольку я при столь знаменательном событии не присутствовал, то расскажу об этой встрече так, как об этом рассказала мне позже Мира.

Док Анзел и Богль находились в кафе Лоренцилло. Вы когда-либо бывали там? Это уютное маленькое кафе, защищенное толстыми каменными стенами. Патио представляет собой прекрасный образец старомексиканского стиля, так, по крайней мере, утверждал туристический путеводитель, хотя я и не уверен в правильности его сведений. Может быть, и вы тоже? Ничего, пусть считают знатоки стилей так, если им нравится. Посреди патио возвышался окаймленный камнями фонтан. Вокруг него располагались железные столы и скамейки. Листья кипарисов и бананов образовывали нечто вроде крыши, мешающей видеть небо. В клетках, расположенных вдоль веранды, сидели попугаи самых немыслимых и ярких расцветок, разглядывали вас и трещали без умолку. Тот, кто приезжает в страну впервые, восхищается типично мексиканским колоритом.

Эти двое – Док Анзел и Сэм Богль – уже сидели там перед кружками весьма теплого пива, когда Богль, подняв голову, заметил блондинку, с волосами цвета яичного желтка, появившуюся внезапно посреди группы торговцев-индейцев. На мгновение она мелькнула перед его взором и вновь потерялась в толпе.

– Сэм, – ровно сказал Док, – сколько раз тебе нужно повторять – женщины это к несчастью.

– Неужели это мираж? – Богль тяжело поднялся, внимательно вглядываясь в полутемный зал. – Ты можешь понять, что это та, о которой я грежу?

Док Анзел отложил нож и вилку. Это был сморщенный маленький человечек с короткими, удивительно белыми волосами на голове.

– Умерь работу своих желез, – охладил Анзел пыл своего приятеля. – Всему свое время и место.

– Вечно одни и те же разглагольствования о времени и месте. Я никогда не имею времени на то, чтобы заниматься тем, чем нужно. Кстати, мы так ненадолго останавливаемся в каждой из этих проклятых дыр, что и познакомиться ни с кем не успеешь. – Богль снова сел на стул.

– Трудность заключается в том, что мы… – начал было Анзел, но Богль устало махнул на него рукой.

– Я устал от этой проклятой вонючей страны! И наперед знаю все, что ты мне скажешь. Что мешает нам поменять Мексику на Чикаго?

– Серьезные причины, насколько мне известно, мешают тебе вернуться домой, – тихо ответил Анзел.

Богль нахмурился. Это был парень могучего телосложения, одетый в спецовку, которая жала под мышками. В прошлом он был членом банды Маленького Берни, как раз во времена сухого закона. После его отмены, решив работать самостоятельно на свой страх и риск, Богль уехал в Чикаго. Однако не сумел заработать там достаточно денег. Однажды ночью, окончательно прижатый к стене, он был вынужден вступить в перестрелку с полицией. Два полицейских офицера пытались арестовать его, и Богль застрелил обоих. Ничего не оставалось, как покинуть страну и перебраться в Мексику. Здесь он почувствовал себя почти в безопасности. Вот уже шесть месяцев он работал в паре с Доком Анзелом, продавая патентованные медицинские снадобья индейцам майя.

Анзел и Богль образовывали плохо подобранную пару. Они различались заметно не только внешне, несхожим был и их внутренний мир. Богль мечтал о легкой жизни с туго набитой мошной, с удовольствиями, первое место в которых занимали бы соблазнительные дамочки. После оживленного Чикаго он находил Мексику пресной и скучной. И еда, и пыль, и жара были для Сэма отвратительны. Туземные женщины надоели ему. По его социальному и финансовому положению женщины американской и английской колонии были для него недосягаемыми. Даже виски здесь было плохое. Он ненавидел Мексику почти так же, как и полицию.

Анзел, наоборот, был счастлив повсюду. У него была удивительная способность находить людей, готовых верить в чудодейственность его снадобий, и он был готов жить где угодно.

До встречи с Боглем у него часто случались в этом бизнесе конфликты с клиентами, так что он не осмеливался даже появляться в некоторых местах. Но имея компаньоном бывшего телохранителя Маленького Берни, мог не бояться больше вспыльчивых клиентов даже в самых забитых туземных кварталах. При виде огромных кулаков и маленьких буравчиков-глазок Сэма самые бурные спорщики становились тихи, как овечки. В течение шести месяцев они кочевали из города в город, посвящая свои утренние часы приготовлению пузырьков, которые затем продавались простакам, достаточно глупым, чтобы доверять болтовне двух бродяг. Анзел был мозгом, а Богль мускулами их фирмы. Это Богль устанавливал палатку и импровизированный прилавок. Это Богль выставлял на нем бутылочки ровными рядами и бил в барабан, дабы привлечь внимание прохожих. Этот барабан, кстати, придумка самого Богля, весьма способствовал успеху совместного предприятия.

Анзел, покуривая старую трубку, оставался в палатке до тех пор, пока не раздавался громкий шепот его компаньона:

– Набралась уже целая банда!

Тогда врачеватель величественно выходил из палатки и захватывал ошеломленную аудиторию чарами своего ревностного фанатизма.

Далее Богль выставлял напоказ свои внушительные мускулы, обязанные якобы таблеткам Вирили доктора Анзела (коробочка с пятьюдесятью таблетками за три доллара). Наконец можно было посмотреть на картину с изображением удивительно костлявой женщины и на изображение той же самой женщины, но уже в виде королевы красоты. Эта метаморфоза заставляла замирать сердца туземцев, и произошла она, внушалось им, благодаря таблеткам доктора Анзела, способствующим развитию женского бюста (два доллара пятьдесят центов за коробочку с двадцатью пятью таблетками) и такой удивительной трансформации.