Мост над рекой Нум-Хет. Повесть - Кирилл Панфилов

Когда девушка принесла ему заказ – кофе и булочки «ламарсан», благодаря которым кафе в своё время стало популярным, – молодой человек уже увлечённо читал журнал, к её досаде тот самый, где остался недочитанный рассказ. Ничего, подумала она, после его ухода дочитаю.

Она взяла свою чашку, устроилась за дальним столиком и отдалась течению мыслей. Потом краем глаза заметила, что молодой человек прервал чтение и неподвижно смотрит в одну точку на стену. Очевидно, в его голове бурлил такой же невнятный поток мыслей. Неожиданно он сказал:

– Вы слышали? Уже перебросили новый мост через Нум-Хет. Прошлый, который сегодня утром обрушился, лет пятнадцать не чинили.

Девушка улыбнулась и ответила:

– Хорошо, что перебросили. Не придётся дальней дорогой ездить.

Она гадала, знает ли молодой человек, что она была на мосту в тот момент. Но он снова замолчал, захлопнул журнал, взял плащ, оставил на столе деньги и молча вышел из кафе. Юмилла покачала головой, вышла вслед и увидела только удаляющуюся тёмную фигуру. Убрала деньги в кассу, дочитала рассказ – оказывается, осталось всего полстраницы. Написала сообщение Тануми о том, что мост уже починили, – звонить не стала на тот случай, если подруга уже легла спать.

Потом вдруг обнаружила, что в кафе появилась книжная полка – в самом тёмном углу. Это для неё не было неожиданностью: скорее, она подумала, что это стоило сделать давно. Она провела пальцем по корешкам, бегло читая названия: несколько сборников классических стихов, рассказы Матеуша, кое-что из мировой классики, особо отметила Гоголя и почему-то несколько словарей: медицинский, чешский, астрономическая энциклопедия. Подборка совершенно случайная, но как оказалось, охватывала многие интересы и вкусы разных посетителей. Было несколько исторических, приключенческих и эротических романов современных авторов, где с первой страницы были видны слащавость и совершенно непритязательный вкус. Но девушка знала, что и у такой литературы много поклонников. В запасе дядюшки Джалана обнаружились также шахматная доска и нарды. Девушка улыбнулась и подумала, что надо бы с ним сыграть в шахматы – он по меньшей мере удивится.

К полуночи так больше никто и не появился, Юмилла заперла кафе и отправилась домой. По дороге она вдруг решила взглянуть на новый мост.

Мост над Нум-Хет, пока ещё сияющий свежим деревом, крепкий и лёгкий, висел в пустоте над рекой, негромкой и терпеливо шелестящей глубоко внизу. Девушка колебалась несколько мгновений, а потом шагнула на мост. Он висел над бездной уверенно и крепко, словно делал это уже лет двести.

Юмилла снова погрузилась в мысли – о школе, о подругах, о последних событиях. А когда почувствовала, что начинает замерзать – ночной воздух всё-таки был прохладным, да ещё над рекой, – поняла, что пробыла на мосту почти полчаса. Она поёжилась и пошла домой. Ещё издалека она увидела, что свет горит только в кухонном окне, и с улыбкой подумала, что сейчас ей предстоит пережить ещё одну трапезу.

3 октября 2009

2

Девушка достала тяжёлый том и присела на перекладине, держа во второй руке гроздь рябины. Устроилась поудобнее и раскрыла его на коленях. Лестница была ветхая и слишком уж длинная, в раскрытую дверцу чердака задувал ветер и летели мелкие капли дождя, и колени мёрзли, но любопытство, конечно, было сильнее. А рябину просто жалко было выкинуть: ягоды были крепкие и почти красные, очень красивые.

Когда заметно стемнело, она опомнилась, стащила несколько книг вниз, убрала лестницу на место и в несколько заходов спустилась. В кафе была смена Талины, худенькой молчаливой девушки с грустными глазами, а дом был, как водится, пуст, так что Юмилла была предоставлена сама себе.

За своим столом она устроилась более чем уютно: чашка чая с коричными печеньями, кисти рябины, четыре огромные книги с чердака, плед. Девушка подвинула кресло к столу, забралась в него с ногами и принялась за чтение.

В название первой она влюбилась, ещё стоя на шаткой лесенке и увлечённо потроша залежи интересного, покрытого древней паутиной. «Книга заклятий Голубой страны Северных эрлангов». Она открыла том на первой попавшейся странице, прочитала первый абзац:

«Когда рак на Кардиффской горе, плотоядно ухмыляясь, три раза свистнет, засунув в рот два пальца, остерегайтесь: по древнешотландским верованиям, если вы в этот момент стоите левым боком к обнажённой блондинке, теребящей в руке спелый трилистник, и почёсыватесь правой рукой за левым ухом, а из кармана у вас торчит паспорт образца 1963 года, то обязательно либо горячую воду отключат, либо лунное затмение над Канадой будет. Или дождь пойдёт во время свидания. На всякий случай носите с собой кусок чёрного хлеба, натёртый чесноком, и порванную пополам фотографию Дженнифер Лопес, тогда все несчастья вас обойдут стороной».

Девушка отложила книгу на сладкое и сейчас открыла её снова. Оторваться оказалось невозможно, пока в прихожей не застучали по полу когти радостного Нарумы. Юмилла взглянула на полупустую чашку холодного чая, улыбнулась тому, что так увлеклась, и отправилась встречать домашних.

Её ждала приятная неожиданность: вместе с родителями домой зашла и старшая сестра Юнитта, которая в этом году заканчивала Эминарскую школу декоративных мастеров.

Мокрая, но весёлая Юнитта расцеловала сестрёнку, вручила ей зонт, сумку, этюдник и папку с набросками, всё мокрое и блестящее.

– Ты разрушитель уюта, – сообщила ей Юмилла, улыбаясь. Она не видела сестру три недели, но уже соскучилась.

– Кому-то же надо его разрушать, – пояснила Юнитта. – Кто придумал занятия в октябре, неясно. Если я узнаю, то он разочаруется в жизни. – Она аккуратно, двумя пальцами, стащила тяжёлые от сырости сапоги и поставила их в тёмный уголок.

– Воинственная. Я на чердаке такие книжки нашла! Тебе понравятся.

– Сейчас, я хотя бы умоюсь, ладно?

– Разрешаю.

После ужина Юмилла показала сестре свои сокровища, а потом стала разбирать наброски, которые та привезла с собой на выходные. Среди прочих был вид на Нум-Хет сверху: вода, внешне спокойная, неширокой полоской лежала глубоко внизу, и акварельный набросок вызвал в сердце Юмиллы какое-то странное щемящее чувство. На мгновение ей показалось, словно она опять сидит на уступе, а под ногами пустота, куда летят обломки моста. Юнитта заметила, что девушка остановилась глазами на акварели, и сказала:

– Я чуть с ума не сошла, когда узнала. Я понимаю, что ты искатель приключений, но не до такой же степени.

Она принесла по куску пирога и вручила один сестре. Юмилла тут же откусила добрую треть и счастливо улыбнулась.

– Как хорошо сидеть дома, – невнятно сказала она. – Когда твёрдая почва под ногами.

– Это да. – Юнитта достала из сумки пакет и протянула сестре. – Это тебе. От меня.

– Ой. – Юмилла тут же отложила пирог, раскрыла пакет и вынула оттуда бумажный свёрток. Развернула и достала оттуда ещё один пакет, расписанный цветами. А из него – небольшую коробку. В ней оказалась завёрнутая в подарочную бумагу ещё одна коробка поменьше. – Ты издеваешься?

– Конечно, – кивнула Юнитта.

Юмилла раскрыла коробку, достала оттуда что-то тяжёлое, умещавшееся на ладони и туго затянутое в цветастый кусок ткани.

– Юни, ты с ума сошла. – Она прекрасно поняла, что внутри, и бережно развернула свёрток. Внутри оказалась безумно дорогая чернильница из набора для каллиграфии, о котором девушка мечтала последние полгода. Юмилла села на колени, рассматривая сокровище на свет, а сестра с улыбкой вручила ей остальное – длинное перо и коробочку с мелочами: сменными пёрышками, камнем для заточки, тканью для рук, подставками для запястий и бог весть чем ещё.

– Ты, конечно, не догадываешься, – произнесла Юмилла тихим голосом, – но я тебя люблю.

Юнитта поцеловала сестру в макушку и сказала:

– А теперь пойдём ужинать.

Через пару дней Юнитта снова уехала в Эминар. Юмилла с утра пораньше проводила её и сразу отправилась на работу: утренние смены она любила не меньше вечерних.

Пышная Эмегильда уже пекла пироги. Кафе было наполнено потрясающими запахами – девушка почувствовала их уже у рощи.

– Привет, Юми!

– Привет, Эме! Как дела?

– Дела вкусно. Попробуй.

– С удовольствием.

Юмилла никогда не боялась поправиться, работая в кафе, поэтому никогда не поправлялась. Из работающих в кафе девушек и женщин ей не завидовала только Талина, которая, если чего и боялась, так это ещё больше похудеть, а потому тоже любила компанию Эмегильды.

Девушка налила чёрного чаю со вкусом земляники и сливок, с удовольствием потянулась, глядя в единственное огромное окно в кафе, и с аппетитом позавтракала. Вскоре пришёл традиционный дядюшка Иэн, приподнял шляпу, основательно сел на место и тут же заполонил стол газетами. Юмилла принесла ему кофе и пирог с клубничным джемом. Шляпа дядюшки Иэна, которая была знакома девушке вот уже года четыре, покоилась на спинке соседнего стула. Она тоже излучала основательность и верность традициям. Газеты были, как заметила Юмилла, сразу на нескольких языках, но те, что на английском и на арабском, дядюшка Иэн просматривал скорее для солидности, не особо вникая в текст. Иначе бы он не держал арабскую газету вверх ногами.