Черный палочник - Виктор Александрович Уманский

по уголку.

Я ведь знаю, что, по идее, надо делать дальше. Тут и гением быть не обязательно. При любой утрате надо не думать о самой утрате и не пытаться забыть о ней – надо сосредоточиться на новом. Новые цели, интересы. Сорок… отличный возраст.

Балансирую на валунах. Слева остаётся ржавая лестница без ступеней.

Может, купить лодку и стать рыбаком. Или начать рисовать картины. Только я заранее знаю, что меня ждёт. Долгая, тяжёлая, упорная работа. И, наверно, неплохой результат: Марина правильно замечала, что мне всё неплохо даётся. Но дело не в способностях: надо просто терпеть и работать.

Когда-нибудь я смогу привозить домой по три кило рыбы. Нарисую этот пляж. А дальше что?

Кафе заколочены фанерой. Перехожу по доскам унылый ручеёк. На громадных плитах, оставшихся от разрушенного причала, сидит на корточках молодая брюнетка в чёрной куртке и фотографирует подругу. Та позирует на фоне моря. Светлая кофточка, джинсы, кроссовки. Симпатичная. Крашеные светлые волосы откинула в сторону. Похоже, хотела, чтобы они развевались, но ветер как назло улёгся. На море штиль.

Здесь, на пляже, нет никого, кто поучил бы меня морали: только похоронил жену, а уже другую разглядывает. Поэтому я могу смотреть сколько угодно, вглядываться… и понимать, что не вижу ничего интересного.

Ну да, конечно… если случайная девушка на пляже кажется мне пустышкой, это не значит, что весь женский род ни на что не годится. Напротив, и кроме Марины есть много храбрых и нежных. Вопрос не в этом.

Я не нуждаюсь в любви другой. Мне не нужна ни ласка, ни объект ласки. Я отдал всё – и получил в ответ достаточно.

Рыбаки на пирсе. Мыс. Море тихо плещется внизу, всхлипывает в расщелинах. Поворачиваю назад. Уже почти темно. На разрушенном причале пусто. Перехожу ручей.

Утром умываюсь холодной водой и пью кофе с булочками у автостанции. Балансирую на валунах. Хозяйка снова просила денег. Второй раз или третий? Во всяком случае, это похоже на осень. Ветер свищет будь здоров. Облезаю забор санатория. Волна разбивается о пирс, и меня окатывает брызгами. Джинсы промокают. Кое-как спрыгиваю на пляж, покачиваюсь.

Ржавая лестница. Кафе.

Слева, у подножия осыпающегося склона, что тянется вдоль пляжа, я краем глаза замечаю что-то вроде насекомого. Не обращаю внимания, но оно то и дело снова возникает на границе зрения. Длинное и тонкое чёрное туловище, такие же тонкие конечности. Будто человечек, что двигается на четвереньках. Вроде, даже голова имеется. Поворачиваюсь влево, и насекомое тут же исчезает в незаметной щели на склоне.

Двигаюсь дальше. Через ручеёк, к разрушенному причалу.

С утра умываюсь холодной водой. Зеркало тут висит не над раковиной, а на террасе. Спускаясь, зачем-то решаю подойти и заглянуть. У меня отросла борода, волосы выглядят спутанными, но это пустяки. А вот глаза мне не нравятся. Поскорее отворачиваюсь. Иду на автостанцию – за кофе и булочками.

Балансируя на валунах, вновь замечаю краем глаза чёрного палочника. Интересно. Холодает, и они выбрались из нор – так, что ли. Облезаю забор и спрыгиваю на пляж санатория. Корпус выглядит совершенно заброшенным. Его жалкие мутные глазницы вглядываются в меня, умоляя убить. Но слабо, еле слышно. Иду по гальке. Справа шуршит море, а слева копошится в сухих водорослях чёрный палочник.

Он следует за мной всю дорогу. То скрывается где-то среди камней или в жухлых кустах, то вновь появляется. Но стоит мне повернуться лицом, как он прячется. То ли боится, то ли стесняется. Когда дохожу до мыса, уже темно, и я поворачиваю назад.

С утра зябко. Кашляю, но умываюсь холодной водой. Пью кофе с булочками на автостанции. Спешу на пляж. Гулять с палочником интереснее, чем одному. Мне кажется, он немного подрос. Пару раз, когда он занят своими делами, мне удаётся чуть повернуть голову и разглядеть его получше. На голове у него две янтарные точки – глаза. Он кого-то мне напоминает, но я не понимаю, кого.

Прохожу ржавую лестницу, кафе, заколоченные фанерой, ручеёк. Ступаю по плитам, оставшимся от разрушенного причала. Справа торчат из земли ржавые металлические опоры, и палочник, перебирая ножками, карабкается по одной из них. Бросаю взгляд влево – и там он ползёт по трещине в склоне. Интересно.

Пирс пуст – рыбаки исчезли. Дохожу до мыса. Он кажется мне каким-то измельчавшим. Поворачиваю назад. Уже почти темно. Вдалеке сереет Кошка.

Умываюсь холодной водой. Когда спускаюсь, хозяйка пытается что-то мне втолковать. Похоже, она уезжает на время, но не против, чтобы я остался. Лезу за деньгами… а, нет, оказывается, уже оплатил. Иду на автостанцию за кофе и булочками.

Палочник явно растёт. Вначале он был с ладонь, потом с локоть. Теперь с небольшую собаку. Ловко ползает по камням, шуршит в кустах, отсвечивает янтарными глазками.

Облезаю забор по уголку. Балансирую на валунах. Вместо ржавой лестницы – изломанный хребет палочника. Он подрагивает, затем его ножки распрямляются, и он выползает наверх, на склон. Сверху сыпятся мелкие камни.

Кафе заколочено фанерой.

Прохожу разрушенный причал. Темнеет. Из-за мыса выглядывает палочник, но тут же скрывается. Уже совсем темно. Море скулит внизу.

Разворачиваюсь. Кошка вдалеке выглядит необычно. Гигантский палочник разлёгся по хребту, приняв его очертания. Будто огни маяка, поблёскивают круглые янтарные глаза.

Иду назад, оскальзываясь на валунах и по памяти находя доску через ручеёк. Пляж санатория и забор. Поднимаюсь в посёлок, но сворачиваю не направо, к автостанции, а налево, к Кошке. Иду вдоль дороги. Кажется, здесь должны ездить машины, но нет – ни одной. Палочник понимает мои намерения и подбирает ножки, будто паук, готовясь отползать. Я делаю жест: постой! Не знаю, поймёт ли он. Два огромных янтарных глаза продолжают следить за мной.

Парковка перед Кошкой пуста. Залезаю на парапет и карабкаюсь по тропе. Под ногами едут и осыпаются камни. Свет только от луны, да и тот не сильно помогает: вдоль тропы растут сосны. Но я не боюсь упасть.

Взбираюсь всё выше. Иду по кромке камня, держась руками за колючую трещину. Справа обрыв. Вдруг это кажется мне смешным. Отпускаю руки и прохожу легко и свободно, будто по парку.

Дальше уже нужно лезть. Кряхчу: давненько я не лазал. Упираюсь руками в боковые камни, распираюсь, ставлю ноги и тянусь выше. Снова поднимаю ноги. Склон здесь видно уже чуть лучше. Похоже, его освещают глаза палочника.

Выбираюсь на вершину. Сейчас я, наверно, на голове Кошки. Да, вот оно, тело палочника – совсем рядом. Будто толстый ствол дерева, но чёрный, блестящий. Он кажется мне мерзким, и я отворачиваюсь. Взбираюсь на камень – ухо Кошки.

– Эй! – зову негромко, но настойчиво.

Голова палочника показывается снизу, из-за скалы. Вначале пугливо, потом смелее. Яйцевидная, чёрная, блестящая, размером с три-четыре моих туловища. Огромные