Соглядатай - Мэри Кларк

Вероника и Чарлз Треймор не скрывали от Пэт, что они ее удочерили. Но только когда она заканчивала школу и заинтересовалась своим происхождением, ей рассказали правду о гибели родителей. Потрясенная Пэт узнала, что ее настоящая мать была сестрой Вероники.

— Ты целый год лежала в коме. Врачи даже не надеялись, что ты выживешь, — рассказывала Вероника. — А когда ты наконец пришла в сознание, то была совсем как младенец, тебе пришлось всему учиться заново. Моя мама — твоя бабушка — послала в газеты некролог, чтобы избавить тебя от скандальной известности, которая в противном случае преследовала бы тебя всю жизнь. Мы с Чарлзом жили тогда в Англии и удочерили тебя, а друзьям сказали, что ты из английской семьи.

Пэт помнила, как расстроилась Вероника, узнав о желании приемной дочери поселиться в джорджтаунском доме.

— Тебе нельзя туда возвращаться, — уговаривала она Пэт. — Ох, лучше бы мы его продали! Ты сделала себе имя на телевидении, и неужели теперь хочешь поставить под угрозу все, чего достигла, вороша прошлое?! Ты непременно встретишь там людей, которые знали тебя ребенком, и они-то, как дважды два, сообразят, кто ты на самом деле.

Но дочь настаивала, и Вероника поджала губы.

— Мы сделали все, что было в наших силах, лишь бы ты могла начать жизнь заново. Поступай, как знаешь, только потом на жалуйся, что мы тебя не предупреждали.

— Пойми, — взмолилась Пэт, — докапываться до правды — моя работа. Я говорю о хорошем и дурном в жизни посторонних людей. Как же мне работать со спокойной душой, не выяснив, что произошло в моей собственной семье.

* * *

Пэт прошла на кухню и взяла телефонную трубку. Даже в детстве она обращалась к приемным родителям по именам, а в последние несколько лет практически перестала называть их мамой и папой. Хотя временами чувствовала, что им это неприятно. Но сейчас ей захотелось нарушить традицию.

— Привет, мам. Я уже добралась, цела и невредима. Дорога была легкой.

— Куда это ты добралась?

— В Джорджтаун. Я в нашем старом доме. — Вероника хотела, чтобы Пэт остановилась в отеле и подождала, пока прибудет мебель. Не давая ей возможности выразить неудовольствие, Пэт поспешно продолжила: — Так действительно удобнее. У меня будет время установить в библиотеке свое оборудование и собраться с мыслями перед завтрашним интервью с сенатором Дженнингс.

— Как ты себя чувствуешь? Не нервничаешь?

— Нет, абсолютно. — Пэт представила себе худое, обеспокоенное лицо Вероники. — Забудь обо мне и готовься к круизу. Вещи уже собрала?

— Ну конечно! Пэт, мне не нравится, что ты останешься одна на Рождество.

— На меня свалится куча дел, когда я приступлю к работе над программой, так что вряд ли я вообще вспомню о Рождестве. Кроме того, мы чудесно отпраздновали его заблаговременно. Ладно, мне пора принести багаж из машины. Целую вас обоих. А ты вообрази, будто у вас второй медовый месяц, и заставь Чарлза целыми днями заниматься любовью.

— Ох, Пэт! — воскликнула Вероника с укоризной — и тут же рассмеялась. Но все-таки, прежде чем повесить трубку, она успела дать еще один совет: — Запирай двери на два замка!

Застегнув куртку, Пэт выскочила на заснеженный двор и следующие десять минут перетаскивала в дом чемоданы и картонки. Коробка с бельем и одеялами была тяжелой и неудобной; по пути на второй этаж Пэт приходилось то и дело отдыхать. Всякий раз, поднимая тяжесть, она чувствовала неуверенность из-за правой ноги — боялась, что та вот-вот подвернется. Картонку с тарелками, сковородками и разной бакалейной мелочью пришлось за отсутствием полок взгромоздить на кухонный стол. «Будем надеяться, что грузчики с мебелью приедут завтра вовремя», — мелькнула у нее мысль. Правда, она давно привыкла не возлагать особых надежд на «железные» сроки контор по доставке.

Она как раз закончила развешивать одежду и успела заварить кофе, когда зазвонил телефон. Звонок, казалось, взорвал тишину дома. Пэт вздрогнула и поморщилась — несколько капель кофе брызнули ей на руку. Она поспешно поставила чашку на стол и потянулась к трубке.

— Патриция Треймор.

— Привет, Пэт.

Она попыталась внутренне собраться, стараясь говорить дружелюбно, ничем не выдавая своих истинных чувств.

— Привет, Сэм.

Сэмюэль Кингсли. Конгрессмен от 26-го округа Пенсильвании, человек, которого она любит всем сердцем. Вот и вторая причина, заставившая ее переехать в Вашингтон.

Глава 2

Сорок минут спустя, когда Пэт сражалась с застежкой ожерелья, перезвон дверного колокольчика возвестил о прибытии Сэма. Пэт переодевалась в темно-зеленое шерстяное платье с атласной тесьмой (Сэм однажды сказал, что зеленый цвет удивительно идет к ее каштановым, с рыжинкой волосам.)

Снова тренькнул колокольчик. Непослушные пальцы никак не могли справиться с застежкой, и в сердцах она бросила ожерелье в сумку. Торопливо спускаясь по лестнице, Пэт изо всех сил старалась успокоиться, напоминая себе, что за долгие восемь месяцев, прошедшие после смерти жены, Сэм ни разу не позвонил.

В самом низу лестницы Пэт поймала себя на мысли, что старается щадить правую ногу. Когда-то Сэм заметил, что она прихрамывает, и стал настойчиво просить ее проконсультироваться с врачом. Чтобы прекратить подобные разговоры, Пэт в конце концов была вынуждена рассказать ему правду о причинах своей хромоты. Она еще немного помедлила в холле, потом открыла дверь.

Сэм почти заполнил дверной проем. В свете уличного фонаря поблескивали серебряные пряди в его темных волосах. Вокруг глаз орехового цвета появились новые морщинки. Взгляд настороженный, но улыбка все та же — теплая и понимающая.

Они постояли, испытывая неловкость: каждый ждал, что другой начнет первым и задаст тон встрече, которой предшествовала столь долгая разлука. Наконец Сэм торжественно вручил хозяйке дома подарок, который прятал за спиной, — метлу.

— В моем округе живут аманиты. По одному из их обычаев, в новое жилище полагается принести новую метлу и соль. — Сэм полез в карман и достал солонку. — Чтобы дом был хлебосольным.

Он шагнул через порог, положил руки ей на плечи и, нагнувшись, поцеловал в щеку.

— Добро пожаловать в наш город, Пэт! Я рад твоему приезду.

Вот так приветствие, подумала Пэт. Старые друзья встретились вновь, Вашингтон слишком мал, чтобы можно было уклониться от встречи с бывшей возлюбленной, и потому гораздо проще сразу явиться к ней с визитом и расставить точки над i. «Ну что ж, голубчик, — усмехнулась она про себя, — продолжим игру, но на сей раз я намерена победить».

Она поцеловала его, надолго прижавшись к его губам, и непринужденно улыбнулась:

— Откуда ты узнал, что я здесь? Установил в доме подслушивающую аппаратуру?

— Не угадала. Абигайль сообщила мне, что завтра ты должна появиться в ее офисе. Я позвонил на «Потомак» и узнал номер твоего телефона.

— Понятно.

В голосе Сэма, когда он назвал имя сенатора Дженнингс, прозвучали едва уловимые интимные нотки. У Пэт сжалось сердце. Не желая, чтобы Сэм заметил выражение ее лица, она опустила голову и принялась рыться в сумке. Достав ожерелье, протянула его Сэму со словами:

— Тут такая застежка, с которой не справился бы и сам Гудини. Может, ты попробуешь?

Сэм застегнул ожерелье, и Пэт ощутила тепло пальцев, коснувшихся ее шеи.

— Ладно, с этим разобрались! Могу я теперь совершить экскурсию по дому? — спросил Сэм.

— Здесь пока не на что смотреть. Даже мебель — и ту привезут только завтра. Через несколько дней все будет выглядеть совсем иначе. Кроме того, я умираю с голоду.

— Насколько я помню, это твое обычное состояние. — Теперь в глазах Сэма заискрилось веселье. — Меня всегда поражало, как такому маленькому созданию удается поглощать столько мороженого со сливочной помадкой и булочек с маслом и тем не менее не прибавлять ни унции...

«Замечательно, Сэм, — подумала она и потянулась к вешалке, чтобы взять пальто. — С ходу приклеил мне ярлык малышки с чудовищным аппетитом!»

— Куда отправимся? — спросила она вслух.

— Я заказал столик в «Мэйсон Бланш» — там хорошо кормят.

Пэт вручила ему свое пальто и невинным тоном осведомилась:

— Надеюсь, у них приличный выбор детских лакомств?

— Что? А, понимаю. Ну прости, я ведь хотел сделать тебе комплимент.

Он заботливо поддерживал девушку под локоть, пока они шли к машине.

— Пэт, ты опять прихрамываешь? — В его голосе прозвучала тревога.

— Самую малость. Я вся одеревенела в дороге.

— Поправь меня, если я ошибаюсь: ведь этот дом принадлежит тебе?

О своих родителях Пэт рассказала ему в ту ночь, что они провели вместе. Сейчас она лишь рассеянно кивнула, вспомнив вечер в мотеле «Эбб Тайд» на мысе Код. Запах океана, и они вдвоем в ресторане. Их пальцы переплетены, оба таинственно улыбаются как все влюбленные. Увы, та единственная ночь положила конец их отношениям. Утром, после тихого и печального завтрака, по дороге в аэропорт они все обсудили и пришли к выводу, что не имеют права друг на друга. Жена Сэма, уже прикованная к инвалидному креслу, не заслуживала лишних страданий. «А скрыть от нее, что я увлечен другой женщиной, мне не удастся», — сказал тогда Сэм.