Извилистый путь - Виталий Вильчинский

Через несколько минут дверь снова отворилась, и ввалилась новая порция рыцарей. По виду — такие же сынки богатых родителей. Скорее всего, это были спутники павшего воина. Вели они себя так же по-хамски, как и их товарищ. Но, завидев это недоразумение, отдыхающее на полу, с быстро растущей гематомой во всю морду, раскрашенной кровью из разбитого носа и губ, ошарашенно остановились.

— Э-э-э… — выдал первый.

— Ы-ы-ы… — поддержал его второй.

Как это они еще слюни не пустили и соплю по лицу не размазали, я просто диву даюсь!

— А чё это с ним? — это третий нашелся. Видимо, самый умный из них.

У двоих предыдущих на лице отобразилась тяжелая работа мысли, потом они почему-то утвердительно кивнули.

— Ой! — покачал головой трактирщик. — Коленный сустав в латах заело, и он ка-ак дал головой о стойку! У!

Хозяин для пущей убедительности хлопнул рукой об угол столешницы и содрогнулся.

— Ну, вы же, рыцари, знаете, как это иногда бывает! — трактирщик вопросительно поднял бровь.

Друзья поверженного воина, как болванчики, закивали головами. Зал тихонько угорал. Один, не выдержав, съехал, корчась, под стол. И эти придурки шли воевать с драконом! Да-а-а, у их дружка на всю морду фаланги латных перчаток отпечатались!

— Вы позовите свою прислугу, пусть ему помогут. Я скажу, чтобы вам принесли воды.

Хозяин трактира крикнул на кухню, располагающуюся за стойкой, а рыцари потянулись к выходу, чтобы с помощью оруженосцев стащить с себя эту гору металлолома.

Спустя некоторое время пострадавшего рыцаря унесли в снятую им комнату, где и оставили очухиваться. Благодаря колоссальным усилиям слуг в сознание он пришел, но как, ни странно, ничего не помнил. Помнил, как подъехали к трактиру, а дальше — провал. Видимо, хозяин умел бить правильно. Ну, или просто удар получился удачным.

Я попросил еще эля и вновь с удовольствием захрустел соленым арахисом. Ох, и хороший денек сегодня выдался! Эль, как всегда, отличный, хотя я его не очень-то и любил, просто иногда употреблял, дабы горло смочить и немного соли изо рта вымыть. Дни пока нежаркие, а в приоткрытое окно залетает приятный ветерок, пахнущий весной. Благодать-то, какая!

У меня была хорошо развита одна способность: я мог читать человека, как раскрытую книгу. Мог сказать, насколько он искренен, кто он по жизни — подлец, лгун, вор, или представляет собой что-то другое. Для этого мне достаточно было либо одного взгляда в глаза, либо немного общения. А также я умел воздействовать на людей — именно благодаря предыдущей способности мог подобрать к человеку ключик.

Дверь в трактир снова отворилась, и на пороге появилась новая компания. Если предыдущая была достаточно обыденной, то эта вызывала неподдельный интерес! Совсем юная девчушка, на вид лет восемнадцати-девятнадцати. Светло-каштановые, немного вьющиеся, волосы спадали ей на плечи красивым водопадом, один непокорный локон выбился из этого великолепия, придавая лицу озорное выражение, а изумрудные глаза, маленький носик и алые губы делали ее очень сексуальной. Среднего роста, с обалденной фигурой: осиная талия, полная грудь, красивые ножки — ну, просто девушка-мечта! Я нервно вытер ладонью рот, проверяя, не потекли ли слюни.

Потом — парень-воин. Этот вообще музейный экспонат! Я с трудом удержал серьезную мину на лице. Доспехи на нем очень старого образца, такие лет сто пятьдесят назад из обихода вышли. Это, конечно, преувеличение, но этой рухляди, которая была жутко неудобной и неполноценной, хотелось дать как можно больше лет! Тяжеленная кираса, сочленения на суставах были старого образца и сильно стесняли движения, в общем, полная жуть. Это еще куда ни шло, но они были в таком состоянии, словно их пожевал дракон, а потом долго и нудно выравнивал не очень искусный кузнец. Может, сам парень и равнял.

Он был долговязым, с каштановыми волосами — стрижкой «под горшок», которую тоже лет сто пятьдесят назад носили рыцари ордена Жаворонка (вон, если присмотреться, то на груди с трудом, но видно эту птицу, реющую в небесах). Орден прекратил свое существование, как таковой, лет двадцать с небольшим назад, когда остатки когда-то гордых и великих воинов в тяжелой битве сошлись на границе гор с горными троллями, вышедших из своих пещер, и сметающих все на своем пути.

Никто не знает, почему они вышли из своих пещер, тысячелетия мирно живя далеко в горах, но тогда погибли все до единого из пришедших. Больше набеги не повторялись, а орден Жаворонка, за лет десять до этого, разрозненный в себе борьбой за власть, и духовные и моральные ценности, окончательно погиб тогда у Серого перевала. Вначале орден создавался, руководствуясь высокой моралью и принципами: чинить правосудие, помогать сирым, но потом нашлись и такие, которым работать «задарма» не хотелось, а тут деньги можно было чуть ли не самому брать. В конечном итоге, человек двадцать «правильных» рыцарей, в пух и прах разругались с бывшими товарищами по оружию, и их пути разделились. Одни так и остались жить в нищете и называться Жаворонками, а другие переименовались в Золотых соколов, вскорости стали алчными и корыстолюбивыми, высокомерными рыцарями, осели в своих ленах, и по истечению недолгого времени от Золотых осталось одно название. Сейчас это было некое объединение баронов и графов, состоявших при императоре фракцией в сенате.

Тяжелый полуторник тех же времен тяжело бухал по боку. Наверное, все это вооружение принадлежало его отцу или деду, погибшему в битве у Серого перевала. На вытянутом лице, покрытым угрями, выделялся длинный нос и серые глаза. Кроме меча, которого он придерживал левой рукой, он нес седельную сумку, и латную перчатку, на которой отсутствовали фаланги безымянного пальца. В общем, убожество страшное.

Третьим был стройный парень с тонкими красивыми чертами лица (на таких обожают упадать девицы, а потом кричать и рыдать, проклиная «козлов»), с длинными, немного вьющимися светлыми волосами. Из-за плеча у него выглядывал лук и колчан со стрелами, на боку — длинный охотничий нож. Если я не ошибаюсь, он не чистокровный человек. Так и есть, квартерон: необычайно зеленые глаза и черты лица выдают в нем принадлежность к эльфийскому роду.

Четвертым ввалился упитанный парень. Кожаный панцирь, казалось, вот-вот лопнет на нем, а круглое лицо в ореоле светлых кудряшек, было по-детски нежно-розовым и добрым. Смеющиеся голубые глаза притягивали, как магнит, и сразу заставляли улыбнуться и располагали к доверию. Кожаный нагрудник был надет прямо на мантию послушника, перетянутую толстой веревкой на животе. На ногах — истоптанные сандалии, на шее виднеются деревянные бусины, нанизанные на вереске, с крестом, спрятанным под нагрудник.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});