Правда о золоте Кубанской рады. Информация. Мистика. Приключения - Владимир Болховских

основном мясо, этот же колодец в шестидесятые

сделали скотомогильником, закидав туда больной

скот и засыпав почти до верха.

А во время войны, говорят, местные жители. Когда на

этой высоте стояли Румыны. Они привязывали верёвки,

метров семь длиной, один конец к верху колодца а на

другой крюки для подвешивания мяса, наших

пленных цепляли за рёбра крюками и бросали в

низ, человека разрывало пополам. Румын по всем

станицам ненавидят, те кто помнит или слышал

рассказы про них, испытывая тоже неприятный осадок

на душе и ненависть к Румынам пошли к машине.

Эриванская

Начался поиск в обратном направлении, объезжая

близ лежащие станицы, хутора, снова каждую

улицу за улицей, дом за домом.

В самом конце следующего сезона нашли ветерана

войны в станице Эриванской, он помнил эту семью.

Из его рассказа они были пришлые, появились в станице

на подводе в 1937 году, устроились на работу в

кролиководство, там же в домике и жили.

Брагин работал заготовителем сена и сторожем, в 1940

году заболел пневмонией, жена отвезла его в

больницу в станицу Абинскую, больше он не

вернулся а вскоре и жена его исчезла вместе с

детьми.

Решив осмотреть место, да и к тому же

было сказано, что за кордоном где заброшенная

лесопилка находился старый хутор, бывшая

казачья застава. Приехав на место бывшего

кролиководства, за окраиной станицы, не увидели

ни чего интересного, кроме большой поляны.

Решили проехать на кордон, к бывшему хутору, на

первом же броде плюхнулись дном машины, в

нанесённый ил. Время было около двух часов дня,

оставив напарника в машине я решил всё таки

сходить пешком на кордон.

На мне были дутые сапоги, джинсы и лёгкий свитер.

Перебравшись ещё два брода, выискивая поваленные

деревья через речку, на третьей такой переправе

свалился в воду, сапоги на мне тут же промокли. Но

решив не сдаваться, иначе всё равно не даст

покоя это место, а значит придётся когда нибудь

возвращаться сюда. Пошёл вперёд переходя броды

,где по колено а где и по пояс, их оказалось

ещё десять.

Выйдя на поляну, где по описанию находилась

лесопилка, побродил по окраине поляны

,не увидел ничего того чтобы заинтересовало

меня. Кроме снова то кого же обелиска, как на

Ахтырском кордоне с такой же надписью,

партизанского отряда Ястребок. На моём пути

поиска, они встречались ещё раза три. Такое

впечатление что их базы, были чуть ли не в

каждом конце дороги.

Выйдя за изгиб поляны увидел бывший домик лесника,

из трубы шёл дымок, в домике оказались трое бродяг,

поселившихся в нём на летний сезон. Согревшись,

посушив не много сапоги, скорее для короткого приятного

наслаждения теплом, но бесполезного по своей сути, так

как мне предстоял путь, через четырнадцать бродов

в пятнадцать километров. Надвигались сумерки и я

попрощался с бродягами, они тоже на днях собирались

скитаться дальше.

Ноги гудели после отдыха пока не разошёлся, на

середине пути промокший и продрогший вспомнил

,легенду, что где-то здесь в этих местах,

партизаны закопали цистерну спирта, вот бы

сейчас сто грамм. К машине вернулся ночью, упав

на сидение, ни чувствовал ни холода, ни

голода, только ноющая усталость во всём теле.

напарника трусило под чехлом от заднего сидения

машины. Утром почувствовал сильный озноб,

видно поднималась температура. Послал Валеру в

станицу, за трактором, чтобы вытащить наглухо

застрявшую копейку ваз 01. После этого похода,

неделю провалялся, с температурой под сорок,

мягкое место болело от уколов.

Перевал Возрождения

Дальнейшие поиски поменяли тактику, решили

осмотреть, расположение посёлков, с верхних

точек перевала, по обе стороны его, первым

выбрали, перевал у посёлка Кабардинка.

Это попытка закончилась не удачей, как и следующая

ещё более не удачней.

Поднялись на Кабардинский перевал, на тех же Жигулях

ваз 01, ещё первого выпуска, итальянской сборки.

Обзора с верхней точки перевала, практически не было

ни какого, только прибитые деревянные указатели

на дубовом столбе, Париж, Лондон, Токио

и Шапшугская. На первом же спуске, обратно

к Кабардинке, лопнул передний, левый, тормозной шланг.

Переломив тормозную трубку заклепали её, но в конце

этого же спуска, видно от большой нагрузки на

один шланг, лопнул и второй, да и были они все

порепанные.

Заглушив вторую трубку, попробовали спускаться

на следующем спуске. Задние тормоза абсолютно

не держали машину, её несло по щебёнке, пришлось

встрять в гору, которая шла с одной стороны дороги

а с другой стороны обрыв. Встряли так что фары вылетели

с гнилых креплений, решение проблемы лежало сзади

машины, в метрах трёх от неё валялся большой плоский

камень дикарь, сорвавшийся с этой же горы. Обвязали его

тросом и привязали строповочной лентой, к заднему

фаркопу, благо этого добра в машине было полно. Стали

спускаться дальше, довольно комфортно, даже кое где

приходилось давать газу. Уазик поднимавшийся нам

на встречу, остановился и смотрел в след копейки, пока

мы не скрылись в пыли за поворотом.

Следующая точка была выбрана в раза три выше

предыдущей, на перевале возрождения. Подремонтировав

единичку, выбрав более менее подходящую погоду,

выехали в сторону посёлка Пшада, к намеченному месту на

перевале. Во второй половине дня по разбитой,

грунтовой дороге, поднялись на перевал. Машина

перегрелась и закипела, от неё несло жаром

как от раскалённого утюга.

Долины за перевалом, до самой вершины хребта,

были затянуты густым туманом. Сели отдохнуть,

любуясь пейзажем на другой стороне перевала, откуда

приехали. До машины оставленной ниже, было

метров триста. Вдруг в мгновение ока, нас

накрыло таким густым туманом, что видимость не

превышала двух, трёх метров. Мы тут же в спешке

стали спускаться к машине, пытаясь опередить

его, но увы скорость у тумана была намного

больше нашей. Добравшись до машины увидели, что

ситуация ничуть не улучшилась.

Решили потихоньку спускаться, вспоминая дорогу по

которой ехали и повороты на развилках. На одной

из развилок, вместо левой дороги, выбрали

правую, проехав метров двести нырнули в

крутой обрывистый спуск. Машину юзом понесло

вниз, слетев с косогора выбили мордой камни с

землёй и остановились, между лобовым стеклом по

правой стороне и его рамкой, образовался зазор

в два пальца. Результат осмотра машины, не дал

не чего утешительного, правое переднее колесо

полулежало, одно ухо нижней подвески было

оторвано, второе еле держалось.

На тот случай чтобы в нас не влетел кто-то ещё,

прошкрябали на обочину метров пять, машина намертво

воткнулась в землю, оторвалось второе крепление.

Идти в тумане пешком в надвигающуюся ночь не было

смысла, до трассы может быть добрых километров

двадцать. Позвонив по сотовому телефону домой

в Новороссийск, сообщили примерные свои координаты,

стали ждать.

Из скудного провианта были только, начатая пачка

сигарет, пол пачки печенья и на дне в полтора

литровой бутылке минеральной воды, но на этот

раз мы взяли с собой байковое одеяло. С дому

сообщили, что знакомый на уазике отпросится с

работы завтра, в часа два дня. Долго не спали,

разговаривали на разные темы укрывшись одеялом,

выкурив и съев всё что было заснули, перед этим телефон

попищав выключился, села батарея.

Утром открыв глаза увидел, идёт первый снег

и перед машиной большая, железная звезда с

табличкой. (Здесь в гражданскую войну отрядом

красно-зелёных партизан под командованием

Пугачёва был окружён и уничтожен карательный

отряд белых). Что-то стало не по себе, увидев

не вдалеке развалины старой крепости сходил к

ней, побродил по развалинам вернулся назад, у

напарника болела нога, видно вывихнул вчера.

Хотелось курить и пить, взяв пустую бутылку,

забрался на подъём с которого слетели вчера.

Вышел на развилку дороги, где в полной тишине

услышал в ущелье журчание горной речки.

Спускаться пришлось на пятой точке, так как в

ковбойских туфлях на кожаной подошве, других

вариантов не было. Напился с речки до отвала холодной

воды и набрал бутылку с собой. Здесь у речки стоял шум

воды, летящей по камням и падающей с выступов,

совсем не журчание как казалось на верху. Стал

подниматься, но не тут-то было, после двух,

трёх метров подъёма, съезжал обратно к речки.