Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебе, как врачу психиатру, пора бы знать, что заторможенность в понимании происходящей действительности – причина слабоумия – начал говорить Дима.
– Такому пациенту требуется срочная госпитализация? – спросила я, задыхаясь от смеха.
– Ну конечно! Здесь не только заторможенность в развитии, здесь, ко всему прочему, неадекватная реакция на происходящие события – смех без причины.
– Значит ты – сумасшедший. – сказала я.
–Нет, нет, нет! Ты себя тоже не исключай! – ответил он и посмотрел мне в глаза. Затем его улыбка медленно сползла с лица. Он держался за руль и его неподвижный взгляд говорил о беспокойстве. – мне нужно тебе кое-что сказать…
– Говори…– ответила я.
–Поехали на дворцовую набережную? – спросил он оживившись.
–Вперед капитан. – ответила я.
Он выжал сцепление, переключился на первую передачу и тронувшись мы двинулись на встречу ночному городу.
***
Мы оставили машину у главного входа на Дворцовую площадь, пересекли ее и вышли к Неве.
Какое-то время мы шли молча, но никто из нас не чувствовал вины за отсутствие слов. Это было приятное молчание, и неловкости здесь места не было.
– Думаешь, одиночество убивает людей? – спросил Дима и остановился, вглядываясь вдаль мерцающих огней на другом берегу Невы.
– Не знаю. Надеюсь, мне не придется искать ответ на этот вопрос – ответила я.
– Помнишь у Ремарка «Три товарища»?
– Конечно.
– Как жаль, что никогда не прочтешь продолжения. Мне бы очень хотелось знать, как Роберт справился, когда Пат ушла…
– Он видел десятки смертей.
– Но ведь это смерть в отсутствии войны. Это другое…– сказал Дима и, обхватив шею руками, устремил свой взгляд в темную бездну реки.
– Не в этом вовсе суть…– немного помедлив, ответила я.
– А в чем же?
– Он не был одинок. Этот роман не только о любви, понимаешь? Ведь, несмотря на тяжелые потрясения в жизни, у Роберта остался Кестер, его верный товарищ, а между ними было самое главное – понимание. А понимать, значит не быть одиноким.
– А между нами есть понимание? – неожиданно для меня спросил Дима.
Я не узнавала своего друга. Его лицо приобрело незнакомые мне черты, а в словах не было ни капли иронии.
Я замешкалась, но нужные слова сами пришли мне в голову.
– Я думаю, что да…иначе, я бы знала ответ на твой первый вопрос.
Он посмотрел на меня с горечью в глазах, как-будто узнал самую дорогую, но одновременно самую недоступную для него правду.
– Я думаю, когда люди теряют друг друга, не по причине смерти, а по причине неких обстоятельств, это равнозначно ей – говорил Дима.
– Даже хуже – продолжила я – ведь ты идешь на поводу этих обстоятельств…они не ставят точку, в отличие от смерти, а ты все равно идешь…
– Я должен уехать – перебил меня Дима.
Мое дыхание замерло.
– Я должен уехать – повторил он со вздохом – отец договорился на счет моей интернатуры в Бостоне. Там отличная клиника, опытные хирурги. Вот такие обстоятельства. Я знал об этом, но боялся сказать, ведь ты останешься здесь одна…
Я не знала, что сказать. В горле застрял ком, мне стало не по себе. Однажды, на выставке репродукций Ван Гога, я увидела картину «Звездная ночь над Роной». Сегодняшний вечер напомнил мне эту картину, но, как и тогда, мне стало жутко. Казалось, этой ночи не было предела, казалось, в ней тонут воспоминания и время, и ты сам оказывался потерянным в ее бесконечных просторах.
– Это весомые обстоятельства…– все слова, которые я смогла найти.
– Но ведь ты сама говорила, что мы идем на поводу обстоятельств! Значит, их нужно обойти…
– Для кого?
– Для тебя.
Возникла пауза.
– Это смешно. Я не значу так много, чтобы выкидывать такой шанс. Остаются по причине родственных связей, любви, в конце концов, но не по причине дружбы…Боже, твой алармистский подход меня пугает – смеясь, ответила я, пытаясь снять напряженность, повисшую в воздухе – такому событию нужно радоваться. Неужели ты ждал от меня другого ответа?
– При чем тут родственные связи? Любовь? Любовь может обойтись без взаимности, но дружба никогда…
– Омар Хайям?
Дима усмехнулся.
– По-моему, причина взаимного понимания между людьми важнее, чем жалкие ужимки любви, которые мы привыкли обоготворять. Мы думаем, что любовь – целое двух составляющих, но разве это так? Физическое всегда вытисняет идеал, который скрупулезно собираешь по мелким частицам. Это как история, которую приходится переосмысливать с каждым новым открытием, с каждой новой раскопкой…и все что мы знали раньше, уже проявляется нам в другом свете…идеал – это то, чего не достичь, но именно это заставляет нас двигаться…
– Зачем столько философии? – осмелилась спросить я – нужно жить проще, стоит ли то, чего не изменишь стольких дум? Завтра будет завтра, а сегодня еще сегодня.
«Боюсь, что в этот мир мы вновь не попадем,
И там своих друзей – за гробом – не найдем.
Давайте ж пировать в сей миг, пока мы живы.
Быть может, миг пройдет – мы все на век уйдем»
– Омар Хайям? – спросил Дима.
Я не ответила.
Мы еще долго гуляли, катались на машине по ночному городу, и в итоге встретили рассвет на Финском заливе с бутылкой вина. Это был один из лучших дней, который так быстро закончился. Я не стала показывать своего подавленного настроения, не хотела, чтобы он уезжал с чувством вины, но все это время я ощущала приближение серых дней, которые мне предстоит провести в толпе одиночества.
II
Июнь наступил нежданно. Теперь дождливые серые дни стали чередоваться с солнечными часами наступающего лета, и это заставляло снова жить.
После отъезда Димы прошло четыре месяца, но я, полностью погрузившись в учебу, смогла отвлечься от мыслей своего странного существования.
Как-то после лекций я подошла в деканат лечебного факультета, чтобы узнать предложения о работе в интернатуре. Я прошла по пустующему коридору, стены которого были свежевыкрашенны светло зеленой краской и, остановившись у двери деканата, постучала. Никто не ответил, секретаря не было на месте. Я прошла к двери кабинета декана, постучалась, и, услышав, долгожданное «войдите» зашла в светлую обитель вершителя судеб. Мне не нравилось здесь бывать. Наш декан была женщина с принципами, и могла устроить в очень престижное место, за коробку конфет или несколько любезностей, сказанных в
- Мечты сбываются (сборник) - Федор Достоевский - Русская классическая проза
- Суриков (материалы для биографии) - Максимилиан Волошин - Русская классическая проза
- Тишина. Выбор - Юрий Васильевич Бондарев - Русская классическая проза
- Светлая грусть - Ольга Эдуардовна Байбулова - Детектив / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Пути сообщения - Ксения Буржская - Русская классическая проза / Социально-психологическая
- Избыток сердца - Ирина Сергеевна Утимишева - Поэзия / Русская классическая проза
- Мой первый раз - Лилия Гермогентова - Публицистика / Русская классическая проза
- Ночью по Сети - Феликс Сапсай - Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- Исцеляющая любовь. Часть 2 - Светлана Богославская - Русская классическая проза
- Барин и слуга - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза