Зоопарк - Марина и Сергей Дяченко

Прошло две недели, прежде чем Денис и Вадик были приняты на работу с испытательным сроком. Две долгих, полных сомнений недели.

Во-первых, оказалось, что принцип работы «метода» соавторы и сами понимают не до конца. Для того и нужен дополнительный экспериментальный материал – прояснить некоторые спорные моменты.

Во-вторых, рассказав в общих чертах о сути своего открытия, делиться подробностями молодые люди категорически отказались.

– Мы бы могли пристроиться при каком-нибудь институте, – признался Денис, – но там у нас в лучшем случае будет пять соавторов. А в худшем – вообще все сопрут.

Войков, сам ни разу не родивший ни единой, пусть самой пустяковой идеи, прекрасно понимал опасность, которой подвергались изобретатели. Мальчишки без имени, без авторитета, без связей – да, сопрут у них открытие, грех не спереть. И бредовая на первый взгляд мысль пристроиться под крылом Войкова уже не казалась такой неразумной.

Сообразив это, Войков поставил условие: взять в соавторы его, директора, научного, так сказать, руководителя. И публикация под тремя фамилиями.

Изобретатели от такого предложения опешили. Добро бы их собственные фамилии начинались с «А» или «Б» – может быть, реакция не была бы такой острой; но фамилии Вадика и Дениса начинались с «Р» и «Ф», и оба, не сговариваясь, отказались от соавторства с директором. Не для того, мол, сбежали из загребущего академического мира, чтобы получить третьего лишнего в лице директора зоопарка.

Тогда Войков сделал постное лицо и отказал. Неведомые рискованные эксперименты над государственными животными – да это подсудное дело! С чего бы Войкову, честному администратору, идти на преступление, не получая взамен ничего, кроме гипотетической благодарности гипотетических потомков?

Как это ничего, быстро нашелся Денис. А успех зоопарка! У вас звери валяются полудохлые, всем своим видом демонстрируя страдание, а у нас они будут бегать, резвиться, кувыркаться, спариваться, да что угодно! Без ремонта тесных клеток, без реконструкций в загонах, без увеличения площади, без единой копейки капиталовложений – счастливые энергичные звери!

Вот тут-то Войков крепко задумался. Поиграл ручкой «Паркер», постучал костяшками пальцев по столу и напрямую спросил: а на людей ваша методика действует? Могут люди вот так же, без зарплаты, без еды почти, в бараках и клетках радоваться жизни?

Соавторы переглянулись.

– Нет, – мягко сказал Вадик. – Честно говоря, она и на обезьян почти не действует. Особенности строения мозга…

И пустился в пространные объяснения.

– Не врете? – грубо оборвал его Войков. – А то ведь проверят. Как только опубликуете – без вас все проверят. И тогда…

Он многозначительно замолчал, давая понять изобретателям, чем может расплатиться человечество за их познавательский зуд.

Вадик прижал ладони к груди:

– Не врем. Не враги себе.

– Мы друг на друге проверяли! – вступил решительный Денис.

Войков с сомнением покачал головой и потребовал «контрольного эксперимента».

Пробовать решили на пони. После закрытия уединились на хоздворе. На глазах Войкова Денис прилепил к вискам унылого животного две крохотные пластинки. Вадик надел шлем навроде мотоциклетного и широким шлейфом присоединил его к ноутбуку. Больше ничего интересного в первые полчаса не случилось.

Пони стоял, привычно опустив голову, иногда подергивая шкурой, – ждал, когда наступит ночь, когда его оставят в покое. Вадик молчал – его лицо почти полностью было прикрыто щитком шлема; и Денис молчал – сидел, уткнувшись в ноутбук. Войков молчал – ждал результатов; вечерело. Директор терял терпение.

Вдруг пони поднял голову – и посмотрел прямо в глаза Войкову, ясно и внимательно, как никогда не смотрел. Огляделся, будто впервые увидев и хоздвор, и ограду, и странных людей вокруг; встряхнулся и пошел по кругу, никем не принуждаемый, по привычке – и вместе с тем вроде бы удивленно. Обошел круг, потом другой, потом остановился перед Войковым, неуклюже поднялся на дыбы, опустился, будто застеснявшись, и снова понуро опустил голову.

Вадик снял шлем и долго вытирал платочком лоб, виски и слипшиеся от пота волосы. Денис сидел, ничего вокруг не замечая, разглядывая картинку на экране ноутбука.

– А как у вас мышь буквы знает? – спросил Войков.

– Это не мышь, – глядя в пространство, ответил Вадик. – Это Денис. У него высшее образование. А пишет «флюгир».

– А кто сейчас по кругу бегал? Ты бегал?

– Ну… – Вадик пожал плечами. – Не так примити… то есть не так напрямую… я только дал начальный импульс, а бегал Кристалл…

Кристаллом звали пони. Сейчас, когда Вадик снял свой шлем, пони все еще казался удивленным: как будто озарение, побудившее его самостоятельно пробежать два круга и впервые с жеребячьего возраста подняться на дыбы, не могло забыться.

…На следующий день Войков объявил изобретателям свою волю: принять с испытательным сроком на три месяца, но если через три месяца зоопарк не получит ощутимой прибыли – увольнение. Все эксперименты должны проводиться в отсутствие посетителей, и каждый шаг будет контролироваться Войковым лично. Согласны – так и быть. Не согласны – до свидания.

Изобретатели, подумав, согласились.

* * *

Три недели Денис и Вадик работали с пони Кристаллом. Кстати, сами и кормили его. И чистили. А по ночам устраивали эксперименты: с помощью своей секретной методики воздействовали на кору мозга Кристалла, «прокачивая» (терминология Вадика) через нее специально организованные образы, побуждения, команды. Войкову случалось слышать, как они спорили о вещах, даже ему, кандидату биологических наук, не вполне понятных, в то время как забытый пони дремал в углу вольера. Была глухая ночь, спал город и спал зоопарк, а изобретатели сидели друг против друга, каждый с ноутбуком на коленях, и двигали науку все вперед и вперед.

Прошел месяц, и число желающих покататься на пони возросло втрое. Животное где-то выучилось цирковым фокусам: ходило, пританцовывая, по команде кланялось, а если громко спеть ему песню – отбивало копытом ритм, что, между прочим, ни в одну цирковую программу не входит. Малыши визжали от восторга, родители занимали очередь в кассу. Войков выжидал.

Тем временем Денис и Вадик решили разделиться. Не потому, что поссорились (хотя их научные диспуты время от времени грозили закончиться дракой), а потому, что решили проверить независимо сразу две гипотезы. Денис решил заняться птицами и выбрал для этой цели страуса; Вадик остановился на зубре. Войков разрешил.

Прошел еще месяц. Началась зима; в это время в зоопарке традиционно наступал «мертвый сезон», и так было всегда, но не сейчас. Страус, даже запертый в вонючем птичнике, никогда не присаживался отдохнуть – от открытия до закрытия зоопарка ходил по вольеру, как манекенщица по подиуму. Подходил близко к стеклу и, наклонив голову, заглядывал зрителям в глаза. Кланялся, изображая нечто вроде книксена; публика аплодировала. Предприимчивый Войков догадался прямо под табличкой с надписью «Страус» поставить кружку для пожертвований «в поддержку талантливой птицы»; посетители смеялись, но деньги бросали.

Зубр, зиму проводивший в открытом вольере, тоже начал зарабатывать деньги. Не бродил, как обычно, вдоль решетки, выпрашивая подаяние, но бегал, подскакивал, брал барьеры, валялся на земле, задрав ноги, а то и задирал зубриху, с которой Вадик не работал и которая поэтому совершенно не могла понять перемены в настроении своего флегматичного сожителя.

Перед зубром Войков тоже выставил кружку для денег.

Сторожа решили было, что заработанное как зубром, так и страусом принадлежит им тоже; Войков жестоко развеял их заблуждение. Деньги каждый вечер изымались и приходовались. Для хозяйства это были, конечно, копейки, но на мелкие рекламные цели (плакаты, листовки, объявления в газетах) страус и зубр вполне зарабатывали. Со временем оказалось, что страус «получает» больше; Вадик, работавший с зубром, по этому поводу посмеивался, но смех у него выходил почему-то слегка напряженный.

Испытательный срок для изобретателей прошел. Войков зачислил их в штат и обоим прибавил зарплату. Денису – чуть больше (за страуса).

Вскоре после этого зубриха вдруг тоже «проснулась». Два зубра бегали по вольеру, играли в догонялки, едва ли не в чехарду; заработок копытных скоро превзошел заработок страуса.

– Ты что, сбрендил! – кричал Денис Вадику. – Ты частотную закономерность ищи!

А сам научил страуса прятать голову в кадке со специально разрыхленным песком – но не просто так, а только когда в кружку опустят бумажную денежку. В птичнике сделалось тесно – крохотное пространство не рассчитано было на толпу хохочущих поклонников.

Войков заказал рекламу на радио, а потом, поднапрягшись, и на телевидении. Кадр со страусом, за деньги прячущим голову в песок, в считаные дни стал знаменитым. Войков через нужных людей вышел на мировые фонды поддержки зверинцев, зоопарков и живых уголков, и всюду разослал свои материалы.