Девушка-сокол - Кэтрин Ласки

Сердце девочки стучало громко, словно конские копыта снаружи, но она расслышала, что сапсан Мох издает горлом низкие, утробные звуки. Они подействовали на Мэтти успокаивающе. Она почувствовала, что сердце бьется тише, и поняла, что остальные птицы начали прислушиваться к Моху.

Девочка сглотнула и попыталась повторить эти звуки. Они напоминали ей трение друг о друга мелких камешков. Сперва у нее ничего не получалось, но постепенно она почувствовала, как формируются эти звуки, и услышала, как они доносятся из ее собственного горла. Темные глаза Моха напоминали два полированных черных камня в желтой оправе. Сапсан кивнул, как будто говоря: «Еще». Мэтти продолжила и снова услышала, как звуки, издаваемые Мохом, смешиваются с ее собственными. В клетках воцарилось спокойствие.

Девочка приблизилась к одному из узких окошек и выглянула наружу.

— Нет! — вырвалось у нее.

На середину двора прикатили катапульту. Лорда Уильяма вывели вперед. Было видно, как сильно он постарел за столь краткое время. Его рот искривился, взгляд сделался невидящим. Рядом с ним стоял человек, по богатому наряду которого было ясно, что это сэр Гай Гисборн. По его пальцам пролегла тонкая нить, красная и как будто струящаяся. Временами она сверкала словно золото в последних лучах заходящего солнца. В голове у девочки замелькали беспорядочные картины. «Рубиновое ожерелье? — подумалось ей. — Но у матери не было рубинов».

Наконец солнце в последний раз судорожно выбросило кинжал света, и Мэтти разглядела, что держит в руке Гисборн. Это было ожерелье ее матери! Звезда Иерусалима блестела на солнце, а цепь была обагрена кровью из горла леди Сьюзен.

Мэтти вскрикнула, почувствовав тошноту, но крыло Моха плавно легло ей на плечо. Сапсан слетел со своего насеста насколько позволяли путы. На дворе стояла мертвая тишина. Затем раздался скрип, видимо, катапульты, и горестное всхлипывание:

— Моя жена убита. Кто следующий? Мой король? Где мой король?

Но сквозь полный боли крик отца в сознание девочки пробивался другой голос, неуловимо шептавший в глубине ее существа. Она обернулась и посмотрела на Моха. Казалось, будто сапсан хочет что-то сказать ей. Но одно дело подражать птицам и совсем другое — понимать их. Получится ли у нее?

Мэтти снова повернулась к окошку и теперь увидела, как лицо сэра Гая покраснело от злости.

— Ричард больше не король. И никогда им не будет.

— Его старший брат умер, и он следующий в роду после прежнего короля, — вызывающе ответил лорд Уильям.

— Присягайте на верность принцу Джону.

— Никогда! — выпалил лорд Уильям.

Глаза Гисборна сверкнули, затем его лицо, словно нож, прорезала хитрая улыбка. Он дал сигнал шерифу. Мэтти невольно вскрикнула, увидев, как воины разворачивают катапульту в сторону птичьей башенки.

— Принц Джон, — прорычал шериф, — наслышан о ваших соколах. На тот случай, если вы не отдадите ему сапсана и не присягнете на верность, нам приказано разрушить птичью башню.

— Я могу отдать свою птицу, но принц Джон никогда не будет ее хозяином. Сокол никогда не станет служить тирану. Мох очень дорог мне. Я вырастил его сам. И он станет подчиняться лишь тому, кто будет относиться к нему с любовью и сдержанностью!

— Посмотрим, — ответил шериф. Его люди отводили назад метательный рычаг катапульты.

Сердце Мэтти бешено забилось. «Что же придумает Финн? Наверняка что-то очень дельное», — пронеслось у нее в голове. Правда, его предыдущая идея была скорее безрассудной, чем дельной — кража яиц и породистой курицы у жены королевского лесничего. Финн не оставил яйца себе, а отдал их бедной семье няни Вудхаус. Что касается курицы, то никто точно не знал о ее участи, но она точно была жива до сих пор, поскольку ее яйца то и дело появлялись в мазанках самых несчастных бедняков близлежащей деревни. Одна Мэтти знала, что эта кража была делом рук Финна, по крайней мере надеялась, что знает лишь она. И теперь она лихорадочно думала: «Что же сделает Финн сейчас, когда катапульта направлена на башенку?»

И тут девочка ощутила в глубине сознания шепчущий голос. Она обернулась и посмотрела на Моха. Сапсан наклонил голову и смотрел на нее, что-то бормоча, но не так, как бывает обычно, а внутри ее сознания. Вид птицы и звуки, издаваемые ею, как будто проникли девочке под кожу, в человеческое тело, известное как Матильда Фитцуолтер. Она ощущала внутри себя тень другого существа. «Со мною что-то творится, — сообразила она, — что-то очень странное».

Затем девочка встрепенулась, словно в трансе.

— Я должна выпустить вас всех! Вот что ты хочешь мне сказать!

Мэтти почувствовала дикую радость от этой внезапной способности. Она ощутила, что барьер между человеком и птицей неожиданно исчез.

Девочка поспешила в укромный уголок, где хранились различные приспособления для соколиной охоты. Там, среди инструментов, нашлось несколько маленьких ножичков. И в тот момент, когда девочка схватила один из них, первый камень обрушился на башенку. Она тут же перерезала путы, сдерживавшие Моха. Мэтти работала проворно, освобождая остальных птиц. Потом она стала прыгать на месте и махать руками в сторону распахнутых окон с криками:

— Улетайте! Улетайте!

Камни с оглушительным стуком молотили в стены башенки. Как будто сам воздух корчился в судорогах. Девочка зажала уши руками и продолжала кричать:

— Улетайте! Улетайте! Летите отсюда!

Мэтти видела, как птицы расправили крылья, и почувствовала дуновение ветра, когда они снялись с места. Если бы она сама могла летать, то покинула бы этот замок, где только что убили ее мать, подальше от зловещего шерифа, от этого островного королевства, называемого Англией.

— Зачем ты покинул нас, Ричард? — вырвалось у нее, и голос загремел эхом в собственном сознании, словно камни, стучавшие в стены башенки. — Зачем? Зачем?

Зачем этот благородный принц оставил их всех на растерзание своему чудовищному брату и его дьявольскому шерифу? Дьяволы! Дьяволы! Дьяволы были отправлены, чтобы разрушить ее дом, ее родовой замок! Матильда Фитцуолтер подняла глаза, когда стены башенки начали осыпаться вокруг нее, и заметила, как вылетела последняя птица. Все они были свободны!

Глава 1

Первые уроки

Соколиная охота — это не только полет и убийство добычи, но и поддержание связи между птицей и сокольничим.

Возвращение соколов к лорду Уильяму было предсказуемо. Правда, вернулись не все, а только четыре, те, которых он звал «последователями». Мох первым влетел в часовню во время похорон леди Сьюзен. Мэтти там не присутствовала — она до сих пор не пришла в сознание после того, как обломок стены упал ей на голову. Жена Ходжа, старая Мэг, не отходила от ее постели. Нелли Вудфинн, мать Финна, тоже ухаживала за нею, а сам он нервно мерил шагами комнату.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});