Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А 22 июня он лежал дома с высокой температурой, глотал таблетки, грел шею, которую невозможно было повернуть от боли. Оказалось война — лучшее лекарство. Видимо, первое потрясение от страшного известия было столь велико, что болезнь отступила.
Утром 24-го начальник разведуправления генерал Филипп Голиков вызвал Мамсурова к себе. Хаджи-Умар руководил 5-м разведывательно-диверсионным отделом. Признаться, он так и рассчитывал, что разговор пойдет о развертывании партизанской, диверсионной работы в тылу врага.
К разговору Мамсуров был готов, захватив документы, явился по вызову.
Однако начальник военной разведки завел речь совсем о другом. Оказывается, он получил приказ откомандировать Мамсурова в распоряжение маршала Ворошилова.
Голиков сказал, что это решение считает неверным и обратился в Центральный комитет партии.
Откровенно говоря, Мамсуров удивился такому заявлению начальника. Филипп Голиков никогда не отличался смелостью и мнение свое отстаивать не умел, а может быть, и не желал. А тут, по поводу него, всего лишь полковника, такой сыр-бор.
Что мог сказать Мамсуров? ЦК он и есть ЦК — как скажет, так и будет. Он ответил: «Я — солдат и выполню любой приказ партии».
В Центральном комитете подтвердили откомандирование, и Голиков сообщил Мамсурову, что Ворошилов ждет его на Белорусском вокзале. Поезд маршала уже стоял под парами.
До отхода состава оставалось меньше часа. Мамсуров успел забежать домой, захватил с собой пару белья и уже на лестнице столкнулся с женой Линой. Она возвратилась из-под Гродно, где в составе курса Военной академии имени М. В. Фрунзе была на стажировке. Переговорив несколько минут, они распрощались, и Хаджи поспешил на вокзал.
Когда он вошел в вагон Ворошилова и доложил о прибытии, маршал спросил, почему не явился утром. Мамсуров ответил, что ему разрешили уехать из управления всего час назад.
Ворошилов был явно не в настроении. Выругавшись, он сказал, что зря защищал Голикова, когда тот оказался в списке подлежащих уничтожению. Тогда Мамсуров даже не понял, о чем идет речь, — какие списки, какое уничтожение?
Ворошилов сказал, что едут они в Минск, так как с 22 июня потеряна связь со штабом Белорусского военного округа. Все попытки Генштаба выйти на Павлова до сего часа, 24 июня, ни к чему не привели.
Пока ехали до Орши, откуда поезд Ворошилова повернули обратно, Климент Ефремович не уставал сокрушаться, мол, старую систему укрепрайонов вдоль границы с прибалтийскими странами, Польшей и Румынией разрушили, а новую построить не успели.
Действительно, после того, как наши войска после 1939 года выдвинулись западнее старой границы на 100-300 км, поступила команда разрушить прежние укрепрайоны.
Строительством новых укрепрайонов заниматься было некогда — разгорелись бои на Халхин-Голе, потом на советско-финском фронте… Опомнились уже накануне войны, но поздно.
Мамсурову трудно было судить, в какой мере во всем этом виноват Ворошилов. Ведь до апреля 1940 года он оставался наркомом обороны. Однако Климент Ефремович упирал на то, что дров наломали сменивший его Семен Тимошенко и новый начальник Генштаба Георгий Жуков.
Правда, жизнь иногда преподносила поучительные уроки. Вот как об одном случае, произошедшем в дороге, вспоминал сам Хаджи Мамсуров: «Вместе с Ворошиловым мы ездили на машине в западном, северо-западном, юго-западном направлениях от Могилева в поисках штаба Белорусского округа.
Во время такой поездки проезжали мимо каких-то авиаремонтных мастерских. Ворошилов остановил машину, вышел. Ему доложили, что час назад мастерские бомбила фашистская авиация. Маршал оглядел развалины и с возмущением спросил: "Какой же дурак разрешил строить здесь мастерские?"
Совершенно не желая его обидеть, я сказал: "Наверное, без вашего ведома их тут бы не построили".
Ворошилов пристально посмотрел на меня и произнес: "Выходит, что я дурак? Старый дурак".
Я смутился. Мне стало его жаль, и в душе я корил себя за бестактность».
Но было ли это бестактностью? Будь вокруг Ворошилова побольше таких Мамсуровых, может и не гнал бы нас враг «до Можая».
…Хлопнула дверь вагона, прервав воспоминания Мамсурова, и на ступеньках появился Ворошилов. Мамсуров поднялся с насыпи.
Климент Ефремович долго молча смотрел на запад, на зарево, потом тихо, устало сказал: «Да, война разгорается не на жизнь, а на смерть».
Потом он велел разбудить шофера. Вместе они двинулись в штаб фронта. Ворошилов остался в штабе, а полковник Мамсуров убыл в район, где готовились люди для будущих партизанских отрядов.
«Не поминай лихом…»
Первые дни войны опрокинули доктрину «воевать малой кровью на чужой территории». Всем стало ясно — кровь будет большая и территория своя. Тут и воевать. Теперь уже никто не спорил, что нужны диверсанты, партизаны, нужны действенные меры по борьбе с фашистами в тылу врага.
Но ни профессиональных партизан, ни диверсантов после 1937 года в стране не сыскать днем с огнем. И по существу, 5-й разведывательно-диверсионный отдел ГРУ полковника Хаджи Мамсурова оказался единственным, кто мог хоть чему-то научить будущих партизан. На большее просто не было времени.
С началом войны в Белорусский особый военный округ выехал не только Хаджи Мамсуров, но и весь его отдел.
Помогая Ворошилову уточнять обстановку, искать маршалов Шапошникова и Кулика, полковник Мамсуров не забывал о своем главном деле — развертывании партизанского движения. Кроме них, этого сделать было некому.
Разумеется, руководство Белоруссии в лице Пономаренко, Эйдинова, Киселева, Мазурова нашло, организовало людей. Но их надо было ознакомить с тактикой партизанской войны, установить явки, связи, конспиративные квартиры, тайники, подготовить агентов для деятельности в подполье.
На эту огромную работу было всего двое суток. Практически весь отдел Мамсурова работал в Белоруссии: Гай Туманян, Николай Патрахальцев, Иван Демский, Василий Троян, Сергей Фомин, Валерий Знаменский, Николай Щелоков, Григорий Харитоненков, Петр Герасимов.
Это были опытные разведчики-диверсанты.
Гай Лазаревич Туманян еще в 20-е годы участвовал в ликвидации бандитских формирований в Чечне, после окончания Военной академии имени М. В. Фрунзе направлен в Отдельную дальневосточную армию. Позже несколько лет работал в Китае.
С 1935 года служил в разведывательно-диверсионном отделении ГРУ, участвовал в гражданской войне в Испании.
Василий Абрамович Троян также находился в Испании, потом был направлен на советско-финский фронт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Жуков. Маршал жестокой войны - Александр Василевский - Биографии и Мемуары
- Ворошилов - Владислав Кардашов - Биографии и Мемуары
- Жуков и Сталин - Александр Василевский - Биографии и Мемуары
- Нашу Победу не отдадим! Последний маршал империи - Дмитрий Язов - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Сталин и Красная армия - Климент Ворошилов - Биографии и Мемуары
- Трагедия маршала Ахромеева - Александр Петрович Суровцев - Биографии и Мемуары
- Косыгин. Вызов премьера (сборник) - Виктор Гришин - Биографии и Мемуары
- Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала - Владимир Дайнес - Биографии и Мемуары
- Маршал Конев: мастер окружений - Ричард Михайлович Португальский - Биографии и Мемуары / Военная история