РЯВанш! - Дмитрий Никитин

           - Извините, Александр Васильевич! - прервал вдруг Колчака командир Воздушной дивизии контр-адмирал Дудуров. - А чего это японцы для обстрелов побережья новые линкоры используют? Немцев в Циндао они ведь старыми броненосцами бомбардировали.

           - А потому, Борис Петрович, - раздраженно ответил Колчак, - что надо знать гидрографию театра боевых действий! Мелководье у Киньчжоу, броненосцы не подойдут, чтобы по берега достать. А у дредноутов орудия новые, дальнобойные, они добивают. В общем, сохранение японского господства на Желтом море может иметь для исхода войны решающее значение. Японцы уже высадили десант в Инкоу, сбив там слабый китайский заслон Сюй Шучжэна. Это угрожает корпусу Врангеля охватом и окружением. А ведь японцы могут наступать от Инкоу и на Пекин, на приморском направлении. Уже сейчас с китайской столицей прервано железнодорожное сообщение. Если Пекин падет, мы теряем Китай... Настал момент, когда русскому флоту уже нельзя стоять в стороне. Государь император ждет от нас действенной помощи русской и союзной китайской армиям, которые воюют сейчас без поддержки с моря. Прошу всех высказаться относительно того, что следует предпринять эскадре в данных условиях.

           Первым слово взял командир дивизии подводных лодок контр-адмирал Гадд (за глаза именуемый всеми на эскадре "Гадом Подводным").

           - Решающим вкладом флота в войну может являться подрыв у противника морского сообщения. Японцы в прошлую войну принимали участие в действиях на Средиземной море и, благодаря полученному тогда опыту, весьма хорошо организовали сейчас противолодочную охрану своих военных конвоев. Тут нам при наших ограниченных возможностях большого успеха ожидать не приходится. Однако нельзя не вспомнить, как совсем недавно немцы своим субмаринами едва не поставили англичан на колени. Неплохо и нам было бы учинить нечто подобное против Японии. Островное положение делает нашего нынешнего врага весьма уязвимым. Думаю, достаточно держать в смену по дивизиону подлодок у входов во Внутреннее море и у Токийского залива, чтобы парализовать японское судоходство, лишить неприятеля подвоза военных материалов, доставки сырья и продовольствия и остановить финансово питающий войну экспорт.

           - Что же вы, Александр Оттович, нам советуете германцам с их неограниченной подводной войной" уподобиться? - покачал головой вице-адмирал Бахирев, начальник 1-й бригады линейных кораблей. - Что нам теперь, тоже пассажирские лайнеры на дно пускать? Кстати, может кто-нибудь предложит отправить линкоры для обстрела Хакодате или Цуруги, как немцы Ярмут бомбардировали? Пусть и нас в газетах "убийцами детей" называют! А вот почему у нас, при таком обилии крейсеров, океанских рейдов до сих не было - понять не могу. Хватит, в конце концов, крейсерам только в Японском море оперировать, топить шхуны да ставить мины у второстепенных портов. Пора, наконец, выходить на основные вражеские коммуникации!

           - К сожалению, Михаил Коронатович, прорыв крейсеров из Японского моря в настоящее время совершенно исключен, - ответил Бахиреву начальник штаба командующего контр-адмирал Погуляев. - Пути через Цусимский, Сангарский, Лаперузов пролив прочно перекрыты для нас противником. После оккупации всего Сахалина японцы нам даже Татарский пролив заблокировали, поставили в Погиби береговые батареи, мин накидали. Выход в океан для нас возможен только отдельными подлодками. Или всем флотом при удачном исходе генерального сражения. Однако при нынешнем составе эскадры такой исход считаю маловероятным. Сейчас для наших линейных сил возможны только оборонительные действия по прикрытию минных позиций, защищающих Владивосток. Собственно, повторяется ситуация на Балтике в германскую войну, когда мы три года не пропускали в Финский залив, к Петрограду, сильнейший вражеский флот...

       

           - Чего сравнивать с германской войной?! - вступил в разговор командующий Амурской флотилией контр-адмирал Коломейцев. - Тогда у нас четыре дредноута было против двадцати немецких. А сейчас у японцев девять дредноутов, а у нас - двенадцать!

           - И у Рожественского было двенадцать броненосцев, - живо отреагировал контр-адмирал Кедров, начальник 3-й бригады линкоров, - против японских четырех. Однако же Цусима!

           - Цусима! Цусима! - вскрикнул, как от боли, Коломейцев. - Михаил Александрыч! Мы ж вместе там воевали, чего зря говорить. У нас броненосных крейсеров, против восьми новых японских, сколько тогда было - один старый "Нахимов"! А на скольких узлах эскадра Рожественского шла? Сейчас же мы быстроходней японцев, а не просто сильнее...

          - Это как считать, Николай Николаич! - криво усмехнулся Кедров. - Может, по скорости мы теперь японцам и не сильно уступаем, а в остальном... Главный калибр у нас, кроме новейших линкоров, 12-дюймовый, а у японских почти у всех - 14 дюймов. А, главное, броня наша, можно сказать, совсем никакая, голые мы перед японцами. Так что разве четверку "Измаилов" в море выпустить допустимо. Они хоть с дальней дистанции смогут бой вести, да и убежать вовремя успеют. Остальные восемь дредноутов - только в обороне главной базы, за минами, при поддержке береговых батарей...

           - Опять в базе сидеть? Стоило ли через полмира плыть, чтобы потом в гавани отсиживаться! Как потом мы, моряки, солдатикам в глаза будем смотреть, как объясним, почему уже вторую войну флот на базах простоял, пока армия кровь проливала?

           - Так и объясним! - вспылил Кедров. - Так и объясним, что если флот на сражение пойдет, и японцы его потопят, мы не просто корабли с тысячными экипажами потеряем. Не будет флота - японцы подойдут к Владивостоку, подавят дредноутами береговые батареи и силы прикрытия, вычистят минные поля. Потом высадят десант и пойдут прямиком на Харбин, в тыл всей нашей сухопутной армии...

           - Тише! Тише, господа адмиралы! - вмешался в спор Колчак. - Я понял суть ваших предложений.

           Командующий задумался. Коломейцева он не любил еще со времен, когда тот был капитаном шхуны "Заря" полярной экспедиции барона Толля, а юный мичман Колчак пребывал в должности рядового гидролога и был вынужден сносить деспотизм корабельного начальника. К тому же сейчас Коломейцев проявлял смелость за чужой счет, не его же речным мониторам участвовать в эскадренном сражении. К Кедрову же, Колчак, напротив, относился с симпатией и уважением. Компетенция Кедрова, как теоретика линейного флота, была общепризнана, тогда как Коломейцева, ценили, разве что, за организаторскую жилку и знания по ледовому плаванию. В результате в прошлую войну карьера Кедрова развивалась стремительно, а Коломейцева после одной истории сняли с командования балтийскими крейсерами и отправили, от греха подальше, начальствовать тыловой флотилией на Чудском озере.

           Однако при всем этом слова пресноводного адмирала о необходимости выйти в море и дать японцам решительное сражение отзывались в душе у Колчака. Напротив, строго логичные заявления Кедрова о невозможности принять бой и необходимости, отсиживаясь во Владивостоке, сберегать эскадру, понимались умом, но абсолютно не принимались сердцем... Вот тоже в прошлую войну, после неудачи Галлипольской операции союзников, говорили о невозможности штурма с моря Стамбула. А Колчак вот пошел и форсировал Босфор! К тому, ему ли не знать, что длительное пребывание дредноутной эскадры в неподготовленном, удаленном порту погубит флот и без помощи японцев. Нет уж, лучше сыграть вабанк!

           Командующий встал, одернул мундир:

           - Господа! России нужен лишь тот флот, что способен выйти в открытое море и дать успешное сражение противнику. Продолжение прежней, сугубо пассивной стратегии обороны считаю далее невозможным. Прошу немедленно заняться подготовкой к общему походу эскадры. Пора вернуть русскому флоту его боевую славу!

          

           Первыми из Владивостока вышли по-тихому одна за другой подводные лодки. В этом не было ничего необычного, в городе и на эскадре привыкли, что подлодки регулярно уходили патрулировать в море - куда чаще, чем надводные корабли. Однако только очень немногие знали, что на этот раз субмарины не будут охотиться на каботажные и рыболовецкие суда у корейских или японских берегов, а терпеливо залягут на позициях у проливов, чтобы не пропустить появления крупных сил противника.

           Следом за подлодками из Владивостока отправился в рейд крейсерский отряд Сибирской флотилии контр-адмирала Георгия Старка, племянника того самого адмирала Оскара Старка, что протанцевал в 1904 году атаку японских миноносцев на Порт-Артур. Племянник у старого адмирала был более боевым, командовал минной дивизией в последнем морском сражении на Балтике в 1917 году, когда германский дредноутный флот отбросили от Моозунда. У Старка было пять кораблей - считавшийся уже устаревшим шестибашенный броненосный крейсер "Рюрик", флагман Балтийского флота в последнюю германскую войну и ветераны первой войны с Японией - вовсе безбашенные "Россия", "Громобой", "Аскольд" и "Варяг". Их провожали в поход открыто и торжественно; матросы из команд шумно гуляли последние дни и ночи во владивостокских кабаках. Наконец овеянные боевой славой корабля прошли мимо бездвижной эскадры и скрылись за туманный горизонт.