Преданная. Невеста (СИ) - Мария Анатольевна Акулова

себе внимание, продолжая громче.

В итоге получает только раздраженно сморщенный судейский нос и просьбу: «орать не надо только, по возможности».

Слава смотрит на говорящего мужчину так, что я бы стушевалась. И он тушуется. Действительно говорит тише. Получив внимание — почему-то не радуется, а начинает запинаться.

Судья же продолжает взвешивать в руке молоточек. Я, кажется, слышу, как напряжение начинает звенеть. Все отчетливей. Все опаснее. А потом лопается с ударом о деревянную подставку.

Я закрываю глаза, сердце вылетает.

Блять, нет, Слав…

А Тарнавский отодвигает свое кресло, захлопывает папку и встает.

— Переносим рассмотрение. Отдельно сообщим точную дату.

Стороны растерянно переглядываются. Мне хочется одновременно под землю провалиться и взлететь.

Он… Совсем нетерпеливый. И спорить с ним нет смысла.

Тоже встаю, выйдя за ним из зала судебных заседаний, натыкаюсь на растерянного Марка. Тарнавский на него не обращает внимания, а я пытаюсь чуть погасить пожар. Вкладываю в его руку ключ и произношу:

— Мы на сегодня все переносим.

То же объявляю ожидающим в коридоре адвокатам. Дальше — ускоряюсь и иду за Славой.

Иногда ненавижу его, честно. Но преимущественно с ума схожу от того, как сильно люблю.

Успеваю зайти в свою приемную и закрыть дверь, а мой разворот ускоряют его действия.

Слава нетерпеливо раскручивает меня за талию и вжимает лопатками в дверь.

Щелкает замком сам. Нетерпеливо дергает свежезастегнутые пуговицы своей мантии. Нависает сверху и подается ртом ко рту.

— Так нельзя делать, ваша честь, — я журю его в губы, изнемогая от желания почувствовать, как они прижмутся к моим.

Глажу щеки. Втягиваю в себя его воздух. Осознаю, что от него — вживую — пахнет куда вкуснее, чем просто от постели и одежды. Мантия слетает на пол. Мужская рука влитой ложится на мою шею. Подбородок взлетает выше. Между губ проникает язык.

Я цепляюсь в плечи и из-за переизбытка чувств стону. Он толкается настойчивее, я охотнее отвечаю.

Поддевает мою ногу под коленом, ведет по ней, задирая юбку, пока не сжимает ягодицу.

Отрывается, жжет взглядом в пепел. Я уже забыла, что сказала. Я сдаюсь, ваша честь. Берите.

А вот он не забыл:

— Мне все можно, Юля. Они просто не знают, как сильно я тебя хочу.

____________________________

Приветствую всех в новинке)

Читаем горячую историю о том, как судья и его преданная помощница играют в опасные игры с врагами.

Если кто-то еще не читал первую часть дилогии — приглашаю) Пока книга бесплатная)

«Преданная»: https:// /ru/book/predannaya-b472853

Глава 2

Юля

В приемной заниматься сексом нельзя. Это не соответствует нашему протоколу безопасности.

Слава приподнимает меня над полом, я по отточенной до идеала привычке оплетаю его ногами и целую, пока несет в следующий кабинет.

И здесь тоже щелкает замком, делает несколько шагов вглубь — к столу. Опускает на него.

Я поднимаю руки вверх, он стаскивает с меня блузку.

Голодно смотрит на украшенные кружевом бюстгальтера грудь. Я упираюсь ладонями в стол сзади и позволяю собой любоваться.

Судья скользит взглядом ниже, я предвкушаю реакцию и чуть волнуюсь.

Мужской взгляд фокусируется на пупке. Я расплываюсь в улыбке. По телу проходится дрожь, ловлю глазами его удивление.

— Ты что, Юлька? — Слава спрашивает, сощурившись. А я чувствую себя дико дерзкой и очень им любимой.

Он вроде как взял в помощницы предсказуемую отличницу, но кайф ловит от возможности раздвигать границы. Рвать шаблоны.

— Пупок проколола. Красиво, да?

Втягиваю сильнее плоский живот. Выгибаюсь кошкой и даю возможность лучше рассмотреть свой сюрприз.

Я специально сделала это почти сразу после того, как он уехал на форум. Хотела, чтобы рана успела зажить.

Успела. Теперь над моим пупком поблескивают красивые камушки.

Почти так же ярко, как блестят глаза Тарнавского, который шагает обратно на меня, тянется к губам и целует глубоко. Я ухватываюсь за слегка отросшую стрижку. Чувствую на лице покалываение щетины. Надо отправить его к Леониду.

Подстраиваюсь под ритм движений языка и сладко выдыхаю, чувствуя, как расстегивает лифчик на спине.

Снимаем его в четыре руки. А потом его — две — горячие накрывают мою грудь и по-хозяйки раз за разом сжимают.

Хорошо.

Снова выгибаюсь. Подставляю губам шею.

Жадные руки стискивают полушария до боли. Острый сосок обхватывают мужские губы.

Потолок судейского кабинета вращается.

От долгожданного удовольствия закатываются глаза. Слава кружит языком по ареоле. Оттягивает губами сосок. Потом снова кружит…

Спускается ниже. Целует ребра. Приближается к пупку.

Я сверху слежу, как сжимает талию пальцами и внимательно рассматривает. Тянется к нему. Целует коротко. Стреляет вверх глазами:

— Красиво, Юля. Но больше ничего не коли. Без спросу.

Просьба-угроза вызывает желание возмутиться. Мы вообще-то на равных и за равенство! Но почему-то сказать этого в моменте я не могу.

Возможно, потому что Тарнавский снова прижимается губами к месту прокола. Выгибает меня сильнее. Целует ниже. Стаскивает юбку вместе с бельем. На ногах остаются чулки с кружевной резинкой.

Упирает одну руку в стол, а второй отводит в сторону мое бедро. Целует под коленкой. Носом дразнит кожу на внутренней стороне бедра, проезжаясь выше. Я чувствую, как промежность становится сверхчувствительной и горячей.

Обожаю его язык. Но член — не меньше.

Борюсь с желанием опуститься на локти, шире развести колени и просто насладиться. Нет. Хочу вместе.

Тяну его лицо к своему, целую сама — страстно и нежно. Расстегиваю ремень, спускаю вниз собачку ширинки и боксеры, чтобы сжать каменный член.

Силой отрываю себя от его губ и ищу взгляд.

— А чтобы отсосать тебе, мне тоже нужно спрашивать? — Задаю вопрос в стиле наших с ним любимых Спорттоваров, водя по накаленной до предела длине. Смотрю при этом в глаза абсолютно искренне и честно. Прозрачно. Чтобы не забывал, кто из нас тут — охуенная актриса.

В то время как его — темнеют с каждой секундой. Мне кажется, он уже видит, как беру член в рот. Но я дождусь «разрешения». Я послушная девочка.

— Хочешь отсосать? — Он никогда не позволяет поймать себя в ловушку. Я обожаю наши с ним острые пикировки. Смотрит в глаза. Жрет ими и уничтожает. Только я совсем его не боюсь, потому что знаю.

Киваю. С нажимом веду большим пальцем по головке. Сжимаю ствол сильнее. Во рту собирается слюна. Жду вердикта, как будто это правда жизненно важно. И Тарнавский его выносит. Не знаю, оправдывает меня или бросает за решетку.

Снимает со своего члена руку. Направляет в меня. Ведет по влажным складкам, собирая смазку, и толкается резко.

— Отсосешь, чуть позже.

Он до