Пятница 13-ое - Бетси Палмер

Девушке показалось, что в горле у него клокочет густая кровь. Она собрала остатки своей воли и схватила с алтаря большой тесак, запачканный засохшей кровью. «Только сумасшедший может построить такой алтарь и приносить к нему жертвы», — подумала девушка. Она гордо выпрямилась и не отводила свой взгляд от взгляда убийцы.

На высохшей земле алтаря кровью было написано: «Роджер». Девушка поняла, что это имя убийцы. Она смотрела ему прямо в глаза. Собрав в кулак остаток своей воли, совершенно спокойным голосом сказала:

— Роджер. Я твоя мама. Спасибо тебе. Я очень довольна твоим поведением. Спасибо тебе. Мне очень понравились твои подарки.

— Роджер, — еще раз уверенно сказала девушка. — Поди ко мне, Роджер. Мать приказывает, подойди ко мне. Я тебе что-то скажу.

Убийца сделал шаг ей навстречу и опустил кирку вниз.

— Ну, ну, что же ты медлишь, сынок, иди ко мне. У мамы для тебя кое-что есть, что-то вкусненькое.

Убийца, как маленький ребенок, переминался с ноги на ногу.

Девушка заметила на его руках следы свежей крови. Но убийца заподозрил что-то неладное. Тяжелая кирка вновь была занесена для удара.

— Роджер, Роджер, — еще более строгим голосом сказала девушка. — С тобой разговаривает мать, как ты себя ведешь. Ты что — ничего не понимаешь?

Из-за прорезей полотняного мешка блестели налитые кровью глаза. Но в какой-то момент девушке показалось, что в этих ужасных глазах блеснули слезы. Кирка, занесенная для удара, замерла в воздухе.

— Ты молодец, ты хороший мальчик. Подойди же ближе, еще ближе. Вот хорошо. Еще сделай два шага, еще шаг.

Роджер, завороженный голосом, покорно исполнял приказания девушки. Он приблизился к ней совсем близко, медленно опуская окровавленную кирку, присел, а потом опустился на колени. Из-за прорезей блестели слезы.

— Молодец, мальчик мой. Молодец, Роджер.

Девушка медленно, боясь вспугнуть убийцу, поднимала свой тяжелый тесак. Она как-то неуверенно качнулась, и убийца увидел настоящую голову своей матери. Он рванулся и взмахнул киркой. Кирка и тесак ринулись друг на друга одновременно. Железо ударилось о железо, сыпанули искры, и тесак отлетел в угол. Кирка, с глухим треском, распорола джинсы на ноге девушки. Кровь залила материю. Девушка, парализованная мгновенной болью, рухнула на земляной пол.

Убийца уже поднимался с вновь занесенной киркой, на острие которой смешалась и запеклась кровь стольких жертв. Но тут в сарай вбежал парень, который всего пять минут назад распрощался с девушкой на лесной дороге. Он все-таки спохватился и решил проверить дошла ли она до дому — ему тоже вспомнились страшные истории об исчезнувших людях.

Он округленными от ужаса глазами несколько мгновений смотрел на широкую спину убийцы, на занесенную для удара кирку. Из оцепенения парня вывел тяжелый вздох девушки, которая приходила в себя. Он бросился на убийцу и схватил его за шею. Убийца локтем левой руки ударил парня в живот. И они вместе рухнули на шаткие стены сарая. Посыпались ржавые ведра, загремели и покатились металлические носилки, грабли, косы, отвалился огромный лист ржавого железа и рухнул на тела, валявшиеся в пыли.

Несколько минут парень и убийца качались по грязному полу, среди обломков мебели и изуродованных трупов. На них обвалилась короткая лестница, упало какое-то кресло, непонятно для чего подвешенное на стену, гремели ведра, трещали доски, рвалась материя. Но убийца был крепче и сильнее. Он смог вырваться и ударить парня ногой. Парень замер, скорчившись от боли. Округлившимися от ужаса глазами, он смотрел на страшную кирку, которую убийца поднимал над ним для смертельного удара.

Девушка, уже придя в себя, исступленно наблюдала за этим неравным поединком. Среди трупов она заметила огромный двуручный тесак, схватила его и, дрожа в ожесточении, поднялась на ноги, пошатываясь сделала несколько шагов к дерущимся, и когда страшный убийца занес свою кирку над ее возлюбленным, она взмахнула тяжелым двуручным тесаком, и он с хрустом разрывая материю, обрушился на шею убийцы. Под острым тяжелым стальным лезвием хрустнули позвонки, и убийца с поднятой тяжелой киркой медленно осел на пол.

— Пошли, пошли отсюда, Джени! — парень схватил девушку за локоть и попробовал оттащить от страшного убийцы, который неподвижно лежал на полу рядом со своим самодельным алтарем, вокруг которого валялись обезображенные трупы.

Но девушка не могла сдвинуться с места. Потом, как бы спохватившись и о чем-то вспомнив, она потянулась к полотняному мешку, который прикрывал голову убийцы. Парень изумленно, не ожидая такой смелости от своей подруги, отпрянул на шаг в сторону. Девушка присела на корточки, взяла за край белую материю и резко рванула. Она боялась снимать этот мешок медленно.

— Господи, боже! — единственное что смог сказать парень.

Девушка же не проронила ни слова. Такое лицо не могло принадлежать человеку.

Они медленно, изнуренные короткой тяжелой и жестокой дракой, покинули заброшенный лесной сарай. Девушка спотыкалась, парень пошатывался. Но он обнял свою подругу за плечи, она забросила ему руку на шею, и медленно они потянулись по лесной дороге, дальше от этого проклятого места.

— Стой, стой! — сказала девушка, как бы что-то вспомнив.

Парень недоуменно замер. Девушка освободилась от его объятий и с содроганием начала стягивать толстый, полуистлевший серый свитер. Она стянула его и с омерзением бросила в кусты. Они вновь обнялись и пошли прочь.

А на полу, возле земляного алтаря, с догорающими восковыми свечами, остался лежать страшный убийца. Рядом валялся полотняный мешок, который скрывал его лицо.

Ни парень, ни девушка не видели и не знали, как вздрогнуло тело Роджера, как конвульсивно он подтянул под себя ноги, как сжались окровавленные пальцы его рук, с какой страстью он схватил тяжелый окровавленный двуручный тесак. Они ничего не видели. Только мертвая женская голова смотрела на своего сына пустыми глазницами, в которых копошились пауки. То ли от копошившихся пауков, то ли от мерцающего света свечей глаза мертвой головы показались живыми.

Вдруг Роджер приподнялся, подполз на коленях к своему самодельному алтарю и поцеловал в лоб голову своей матери. На его лице, укрытом гнойными струпьями, не отражалось никаких эмоций. Оно было спокойно, и только одно желание читалось на нем — спокойное желание убивать. Его, лишенные ресниц, веки полуприкрыли гнойные красные глаза. Роджер смотрел в черный дверной проем, куда только что ушли его победители. Он знал — далеко они уйти не смогут, от него — Роджера — еще никто не уходил. Гнусная улыбка скривила его безобразный рот. Тускло блеснули остатки редких изъеденных зубов. Роджер одну за другой, как на именинном торте, задул свечи и шагнул в темноту, сжимая в руке длинный тяжелый тесак.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});