На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

— Корыто… — фыркает первый и единственный наш пилот, буквально обдав меня волной презрения. — Отличное судно, с классическим ручным управлением, послушное, легкое на ходу. Его бы в порядок привести — еще б побегало меж звезд-то, да только кому?

Я прислушиваюсь к поскрипыванию и покряхтыванию этого чуда кораблестроения позапрошлого века и не знаю, ржать мне или закатывать глаза в ответ на такое заявление?

— Наймите спеца получше, раз денег девать некуда… — буркаю я.

— Поогрызайся мне, — рыкает кэп. — Вылетишь как пробка на ближайшей станции!

Открываю было рот, чтобы продолжить дерзить, но передумываю и захлопываю пасть. Тут я какой-никакой, а опыт по своей непосредственной специальности получаю. Оказаться Тасей на какой-нибудь ржавой железяке еще древнее и хуже «Дерзающего» — вот это будет настоящее днище.

— Сейчас я все еще раз проверю, сэр, — произношу я смиренно. — Но я уверен, что проблема в железе. Электроника в порядке.

— Ядрена гравитация! — восклицает вдруг селектор голосом Цилли.

— Что опять стряслось? — устало спрашивает капитан.

— Да у нас тут ЧП.

— Тася выкрала и перепрятала ВСЮ муку? — уточняю я.

— Хуже. У нас несанкционированный груз на борту. Органика. Живая. Подходите сюда, к кладовой А1, сами посмотрите.

Недоуменно переглянувшись с кэпом, спешим в отсек со складскими помещениями. Зверек какой на борт прошмыгнул, что ли? По идее, Бо должен был среагировать на проникновение… «Дерзающий», может, и корыто, но крысы с синийскими пищагами у нас по вентиляции все же не шастают. Ну, или это я их просто не встречал?

То, что дело не в пищагах, становится понятно уже на подходе. Правда, как следует разглядеть зайца мешает истерично размигавшаяся лампа. В одной руке плечистая Крошка сжимает лазерный резак, а вот второй крепко держит за шкирку… кого-то в скафандре. Конечностей, кажется, больше четырех, и безбилетник вяло пытается ими отмахиваться.

Это ж как Бо его прозевал? Это ж как мне сейчас за это влетит?!

*Алго́ль (β Per, 26 Per, Бета Персея) — кратная (тройная) затменная переменная звезда в созвездии Персея. Находится на расстоянии около 92,8 св. лет от Солнца.

====== Глава 2. Кадет Соколова. А начиналось-то все вполне обычно ======

Сложно не думать, что, кажется, космическая практика начинается с чего-то не того, когда болтаешься, точно напрокудивший щенок, в чьих-то огромных лапищах. А кто в этом виноват? Ну, вообще-то я сама. Хотя все-таки не обошлось и без дурного влияния предков. Проклятые гены, это все они — мамуля подтвердит. А начиналось-то все вполне обычно… Как и всегда бывает перед тем, как я умудряюсь влипнуть в очередную историю.

Крутить на метле фигуры высшего пилотажа перед носом Великого Инквизитора — занятие, чреватое скорым превращением в барбекю. Наш Торквемада, понятно, на костре меня поджарить по старым добрым обычаям не мог, такие кардинальные меры педагогического воздействия нынешняя система образования не одобряет, даже в отношении злостных нарушителей дисциплины вроде меня. Но у него есть свои методы, и еще большой вопрос, что хуже — быстро превратиться в кучку угольков или целый месяц медленно загибаться с тоски на забытой богом и людьми в глубоком вакууме станции. Судя по ее местонахождению, туда даже космическая пыль не залетает, а персонал, похоже, состоит из тех, кого еще старикан Ной списал за ненадобностью с борта своего ковчега.

Я мрачно пробежала глазами выданный мне длиннющий список запрещенных к провозу на станцию вещей. Подозреваю, что и над ним поработал мстительный Торквемада, иначе почему нельзя брать с собой ничего из электроники? Какой, черная дыра его подери, может быть перегруз из-за карманного компа с крохотным чипом, на который предусмотрительно была закачана целая библиотека приключенческой литературы? С ней я недурно скоротала бы четыре недели даже в той заднице Галактики, куда меня заслали. А вот веревки и мыла в списке запрещенки не было, поэтому я их положила. Из принципа. Потому что при проверке непременно спросят, зачем эти вещи в сумке кадета, отправляющегося на практику, и, конечно же, я не премину разъяснить.

Хорошо хоть папа еще не вернулся из экспедиции… Нет, орать и метать громы и молнии он бы не стал, он вообще всегда пасует, когда дело касается моего наказания. Карать своих подчиненных папа умеет отлично, а вот со мной теряется. Я честно давала ему шансы насобачиться в этом деле, но большую часть моего детства он провел за кучу световых лет от нашей тихой планетки, так что опыта сурового отцовства набраться ему не удалось. Маме в конце концов это надоело, они разбежались, и она вышла замуж за нашего соседа. Теперь они воспитывают моих младших братьев и сестру, разжились в довесок к обычной и морской фермой, по выходным ездят на ярмарку, а папа в свое удовольствие шастает по галактикам.

А вот из меня прилежной колонистки не вышло. Фермерские задатки в моем организме можно измерять лишь в отрицательных величинах, а уж роль женушки добропорядочного местного агрария или там скотовода и вовсе никогда не прельщала. Мама говорит, это все дурные отцовские гены. Так что, закончив школу, я решила не разбивать понапрасну порядочные сердца юных земледельцев и отправилась на прародину человечества в Космическую Академию. Соседи, должно быть, вознесли хвалу всем богам и божкам, когда я уехала и перестала наконец баламутить то болото, в котором они счастливо коротали свои дни. Больше некому стало дурно влиять на их отпрысков, подбивая тех на поиски сокровищ Предтеч, и лихачить на флаере, повергая в шок стада местных пугливых тварей, которых тут зовут овцами. Разумеется, ничего общего с настоящими барашками эти восьминогие мохнатые каракатицы не имеют, но придумыванием здешней фауне новых имен никто почему-то не озаботился.

Мама отправила отцу целую инструкцию по моей эксплуатации, но, боюсь, этот талмуд не слишком ему помог. И первое, от чего я отказалась — это от его помощи при поступлении в Академию. Папа счел, что я на него обижена и пытаюсь просто что-то там таким образом доказать. Не иначе как с психологом успел в промежутке между бесконечными экспедициями пошушукаться. На самом деле обиды тут ни при чем. Я привыкла всего добиваться сама, получать желаемое на блюдечке с голубой каемочкой мне откровенно скучно, только и всего. Вот и сейчас — вероятно, папа мог бы организовать мне практику на каком-нибудь супер-пупер звездолете в обход всех приказов Торквемады, только какая бы была в этом моя собственная заслуга? Да и сперва пришлось бы выслушать лекцию о том, чего он якобы себе не позволял в мои годы.

А я, между прочим, своими глазами видела личное дело бывшего курсанта Соколова и знаю, что уж кому-кому, но не папе бить себя в увешанную медалями грудь и приводить в пример мифическое послушание и прилежание, каковым он будто бы блистал в отдаленном прошлом. Как это самое личное дело попало в мои руки — разговор отдельный. Понятно, что вовсе не официальным путем. Как и дело того же Торквемады, в миру — старшего инструктора навигации Александра Литманена. Наверное, не стоило все же скачивать оттуда те занятные фото и рассылать их однокурсникам да еще и прямо во время его занятия… но, снявши голову, нет смысла убиваться по любимой лысине. Что сделано, то сделано. Сложно удержаться от искушения попытаться провезти любимый гаджет контрабандой, но, зная Торквемаду и его любовь к моей персоне, смешно надеяться, что меня не просветят на сто рядов, как завзятого рецидивиста. Так что, со вздохом поскидав в тощую сумку дозволенный минимум одежды и вещей, я отправилась в космопорт.

Ожидания оправдались с лихвой, на пропускном пункте на меня только что киберпсов не напустили. Мыло с веревкой вызвали ожидаемые вопросы, но прогресс на Земле зашел слишком далеко: мои слова о том, что эти вещи покончат с прозябанием на древней захудалой станции, были восприняты как намек на возможность синтеза какой-нибудь новой наркоты. В итоге меня задержали еще на четверть часа, пока пробивали по всем каналам, какие галлюциногены можно гнать из мыла и шпагата. Видимо, в колыбели человечества давно придуманы более продвинутые способы уходить из жизни, чем проверенная веками петля. Наконец меня выпихнули на взлетную площадку, где уже поджидал небольшой грузо-пассажирский корабль. Само собой, к тому прыщу на ягодице галактики, куда сослал меня Торквемада, прямых рейсов не было и не могло быть. Предстояла высадка на дальней заправочной станции, а дальше — на перекладных.