Воспоминания партизана «Команды Мосби» - Джон Уильям Мансон

Мосби не имел изначальных сведений об этой местности, и большая часть рейда совершалась в ночное время. Федеральные солдаты были повсюду, и опасность таилась на каждом шагу. Этот подвиг проложил ему путь к его военному будущему, и генерал Стюарт, как и Мосби, понял, что молодой вирджинец, сумевший обойти вокруг армии Макклеллана – прирожденный рейнджер.

Ни в одной армии мира не существовало более колоритного, романтичного и храброго кавалерийского командира, и в то же время обычного мужественного солдата, такого как «Джеб» Стюарт, но я ставлю вопрос так – смог бы он повторить, или даже породить саму идею такого скаутского рейда Мосби. Мосби был не только прирожденным разведчиком, но со временем стал замечательным лидером – что я попытаюсь показать в дальнейшем как можно лучше.

Первая настоящая команда партизан-рейнджеров Мосби родилась в начале февраля 1863 года, когда генерал Стюарт выделил ему пятнадцать человек из своего старого 1-го Вирджинского кавалерийского полка. Согласно его инструкциям этот маленький отряд должен был переместиться в Северную Вирджинию и «действовать в самой гуще войск противника», как сказал Стюарт. Вскоре он повысил Мосби до капитана.

Этот шаг означал окончательное прощание с обычной жизнью армии и лагерями, звуками сигнальной трубы, учениями и патрульными обязанностями. Это означало отказ от зимних квартир и праздной жизни. Более не существовало выделяемых правительством пайков, одежды и обуви. Никаких боеприпасов и оружия. «Действовать в расположении войск противника» означало, если это необходимо, отказаться от всех связей со своими. Это означало находиться в более тесном контакте с Вашингтоном, чем с Ричмондом, и в небольшой группе Мосби не было человека, который бы не осознавал, какие ужасы могли поджидать их в дальнейшем. Вместо постели – земля и только личное снаряжение – вот с чем каждый из них начал свою борьбу, ну, а кроме того, право убивать врага и только силой отнимать у него то, что могло поддержать боеспособность отряда.

Те немногие, кто видел эту первую горстку людей, уходящих в дикие и пустынные места, и певших военные песни, с надеждой ожидал возвращения хотя бы части этого отряда.

На этом этапе, возможно, оправданно и разумно будет отметить, что партизаны Мосби не были дорожными разбойниками, бушвакерами[2] или просто бандитами, и что они не использовали в войне ничего такого, чего бы ни использовал их враг. Большинство из них были хорошо воспитанными и утонченными джентльменами, некоторые из них много путешествовали. И они полагали, что только в команде Мосби они могут выразить свои чувства к тому, что сделало их действия оправданными и необходимыми. Это были люди твердых убеждений, за которые они стремились в бой и были готовы умереть.

О них можно получить верное впечатление, ознакомившись со списками переживших войну. Они жили в различных уголках Союза и имели самые разные профессии, многие из них занимали руководящие должности в общественной жизни, политике и бизнесе. Авантюристы среди них, безусловно, были, но в целом они выгодно отличались от любого другого воинского подразделения Севера и Юга. А в послевоенный период ни один из них, как известно, не сделал ничего, что опозорило бы старую команду.

Д-р А. Монтейро, очень известный врач и хирург из Ричмонда, штат Вирджиния, который был хирургом команды Мосби в течение нескольких последних месяцев войны, в своих мемуарах пишет: «С полным правом я могу сказать, что после трех лет активной полевой службы в регулярной армии, я никогда не видел столько истинного мужества и благородства, а кроме того.

Характерная особенность команды Мосби состояла в том, что несколько человек из 1-го Вирджинского кавалерийского стали ядром созданного им 43-го Вирджинского кавалерийского батальона, к концу войны состоящего из восьми рот, по последнему подсчету, возможно, шестисот человек, из которых, из-за большого числа сидящих в тюрьмах или небоеспособных, к выполнению любого задания были готовы примерно триста пятьдесят. Батальон являлся частью регулярных войск армии Конфедерации, и подчинялась тем же законам, что и армия Северной Вирджинии, частью которой он был. Мосби выполнял приказы генералов Ли и Стюарта, работал с ними в полном согласии. Особая миссия партизан-рейнджеров состояла в информировании генералов Конфедерации о передвижениях противника, и в то же время как можно больше «тревожить и терроризировать» федеральные войска.

Каждый человек команды Мосби понимал, что он должен без колебаний следовать за своим командиром, и в результате у всех них выработалась непоколебимая вера в своего лидера. Мосби никогда и никого из своих людей не заставлял идти туда, куда он сам бы не пошел. Он сам для себя так решил, и это решение стало одним из принципов его команды, и я помню один случай, когда лейтенант Бен Палмер из Ричмонда, штат Вирджиния, еще совсем мальчик, во время боя приказал Бобу Джерману пойти и открыть ворота, чтобы мы через них могли ринуться на врага. Едва дотронувшись до ворот, Боб был убит. Затем послали Бена Идена, и его постигла та же участь. Пришел час продемонстрировать, что значит командовать и подчиняться, и потому лейтенант Палмер сам прыгнул вниз и открыл ворота, а потом, вновь оседлав свою породистую серую, закончил бой блестящей победой.

Уже после войны в разговоре с полковником я сказал ему о том, что мы неизменно были готовы идти за ним, не зная ни о том, что надо было сделать, ни о цели этого мероприятия, ни о его причинах.

«Мансон, – ответил он, – только три человека в армии конфедератов знали, что я делал или собирался сделать – это были Ли, Стюарт и я сам, так что ты в этом не одинок».

Очень скоро после того, как Мосби начал свою карьеру как партизан-рейнджер, слава о его подвигах распространилась как по всему Югу, так и Северу. Газеты каждый день рассказывали об этом смелом южанине. Торговые поезда опустошались, мосты сжигались, боеприпасы, оружие и амуниция исчезали – а отряд как сквозь землю проваливался. Разведчики и одинокие солдаты армии Севера, исчезали, словно невидимая рука похищала их, а их лагеря уничтожались. Если в радиусе пятидесяти миль мы слышали звуки коротких, яростных и кровавых столкновений, по всей Северной Вирджинии эхом откликалось, что это «атака людей Мосби». Казалось, что они обладают способностью наносить удары по полудюжине мест одновременно.

Интерес к Мосби проявляли все солдаты всех полков армии Конфедерации. Перейти в его Команду из какого-нибудь другого подразделения было почти невозможно. Дезертиров он не принимал. Он утверждал, что каждый солдат принадлежит своей дивизии и наказывал дезертиров путем быстрого возвращения их в свои полки, и если требовалось – под конвоем. Дисциплина в регулярной армии для Мосби была законом, и он ее никогда не нарушал.

Эти ограничения открыли возможности для гражданских лиц и бывших офицеров, так что Мосби вскоре оказался в окружении самых благородных представителей Юга. Его новобранцы принадлежали к благороднейшим семьям Конфедерации. Были просто молодые люди, которым хотелось испытать свою мужественность, некоторые из них еще совсем дети, отставные офицеры, желавшие любой ценой вернуться в армию, случайные авантюристы-иностранцы – искатели приключений, пылкие патриоты, хотевшие просто изменить свою жизнь, и готовые, как какой-нибудь дервиш с помощью пуль Максима во имя Мухаммеда встать на колени и умереть за свои убеждения.

Был в его команде один молодой парень из Ричмонда, некто Джон Пурьер – красивый, смелый, бесшабашный, и в самом деле, постоянно рвавшийся в бой. Пурьеру не была свойственны ни осторожность, ни чувство страха, ни рассудительность. Для него война означала в безумном порыве нестись по рядам противника, его длинные черные волосы развевались на ветру, а его револьвер буквально раскалялся от выстрелов. Верхом на лошади он был подобен кентавру, и никто из врагов не видел, чтобы он сражался вместе со всеми, рука об руку. Тем не менее, Джон Пурьер был безрассуден, и шансов, что он изменится, не имелось практически никаких. После одного из его самых смелых и блестящих прорывов Мосби однажды сказал ему:

– Пурьер, я собираюсь за храбрость сделать вас лейтенантом.

Поистине, с королевской грацией Пурьер поклонился, и перья на его шляпе качнулись.

– Но, – добавил полковник, – я не хочу, чтобы вы когда-нибудь командовали хоть кем-нибудь из моих людей».

Пурьер несколько смутился, но, очевидно, осознав суть комплимента, повторил свой королевский поклон с таким видом, словно обязанности Мосби в настоящее время были возложены на него. Таким образом партизан-рейджер благодарил храбреца. Еще мальчиком, каким я был в то время, я понял, что Мосби желал, чтобы Пурьер сражался за него, а не думал вместо него.

То, что я рассказал о Джоне Пурьере, относится и к пятидесяти другим юным членам команды. Он был идеальным образцом для молодежи. Когда они не сражались, они, как правило, играли. Во время рейда они вели себя столь же беззаботно, как ученики на школьной перемене, я видел, как они гонялись друг за другом вперед и назад вдоль линии марша, не соблюдая дисциплины и бдительности. Для них это была прекрасная возможность показать новичкам как надо ездить верхом, демонстрируя всякие трюки, и шалости.