Муха - Павел Ха

дрожать будут! Или голова заболит? Возьмет и промахнется, что тогда?

– Кто промахнется? Иван? Да ты что!

– А то! Он что тебе – охотник? Поди, с армии не стрелял. Тоже мне, стрелок ворошиловский!

Данилыч покачал головой. Что правда то правда! Стрелять он не умел, охоту не понимал и не признавал. Он и охотничий билет себе выправил только затем, чтоб винтовку купить. А стрелял по-настоящему и впрямь – только в армии, а тому уж лет двадцать пять минуло. Четверть века, шутка ли!

– Иван не промахнется, – сказал кум. – У него рука твердая.

– Еще одна не повредит, – сказал Данилыч. – Наливай. А вот третья – уже лишняя. Можешь и не доставать.

– Во даешь! – восхитился Николай, открывая четвертинку. – Да где ж ты третью-то разглядел?

– А то я тебя не знаю…

– Будешь? – спросил у Натальи кум. Та махнула рукой:

– Давай. Всё вам меньше достанется.

Выпили. Поели. Наталья засуетилась, убирая со стола, а мужчины вышли на двор. Сели на крыльце, закурили.

– А что, – спросил кум, – правду говорят, будто муха вашего кабанчика унесла?

Иван пыхнул дымом, посмотрел на загон, где еще третьего дня в навозе и грязи возился упитанный поросенок.

– Правда, – нехотя произнес он. – Только не унесла. Она его тут же на месте разделала. Подчистую.

Николай присвистнул:

– Вот горелый пень! Ну, надо же. А я думал, врут.

– Куда там врут…

Оба замолчали. Сидели рядом, смотрели, как вдали над лесом плывут облака.

– Не повезло, – задумчиво произнес кум.

– Не повезло, – эхом отозвался Иван.

– Бабы за грибами боятся ходить, – сказал Николай. – Да и мужики… Вон, Серега говорит, что недавно в лесу шершня видал – во!

Он по-рыбачьи развел руками. Иван посмотрел.

– Да это так, мелочь, – невесело усмехнулся он.

– Не скажи, – возразил кум. – Шершень и нормальный, как жиганет, мало не покажется. А такой и насквозь продырявить может. У него ведь жало, что твой кинжал. Раз – и каюк!

– Шершень может, – согласился Данилыч. – А Серега твой – дурак. Чего он по лесу шляется? Жить надоело?

– Так у него ружье с собой было. Серега в лес теперь без ружья не ходит.

– А чего ж не стрелял?

– Говорит, испугался. Конечно, кто знает, сколько их там? Вдруг гнездо? Одного завалишь, а рой налетит.

– Не трави душу, – сморщился Данилыч. – Тут от одной мухи не знаем, куда деваться.

– Я вот что думаю, – сказал Николай, – муху мы как-нибудь переживем. Но, если комары такие появятся – все. Надо тогда дом продавать и уезжать, куда подальше.

– Да кто его купит?

– Не скажи. Как узнают про наши чудеса, народ сюда валом повалит. Вот увидишь. Еще зарабатывать на туристах будем.

Кум хохотнул.

– А что! – оживился он. – Может, тебе и не надо муху убивать? Гляди, из всей деревни она только твой двор выбрала, сюда и летает. Да ты ее за деньги показывать можешь. Подумай! Это же золотая жила!

– Не нужна мне твоя жила, – сказал Иван. – Я жить хочу спокойно.

– Ну, как знаешь. А мы вот с Серегой уже думали: может, сафари здесь устроить? Хоть для наших бизнесменов, хоть для иностранцев. Они-то, поди, уже во всякое зверье стреляли. А мы им новенькое – не хотите ли огромных насекомых на блюдечке? Да за такую охоту, знаешь, какие бабки отвалят?

– Ерунда, – хмуро произнес Данилыч. – Ничего у вас не выйдет.

– Это почему?

– Да потому. Кто вам даст? Это государство пока не раскачалось, ты погоди, еще будут дела…

– А при чем здесь государство?

– А притом. Они только запрягают медленно, а ездят быстро. Оглянуться не успеешь, как обнесут лес колючей проволокой, понаставят часовых – и поди, сунься!

– Да им-то зачем?

Данилыч пожал плечами:

– Мало ли? Может, для науки. А, может, деньги делать. Думаешь, один ты такой умный? Они, брат, свою выгоду не упустят.

– Все равно, – не сдавался Николай, – пока еще в нашу глухомань доберутся… Может, успеем деньжат срубить? Надо бы с лесником потолковать.

– Потолкуй.

– А насчет мухи подумал бы.

– Нечего тут думать, – сердито сказал Данилыч. – Пулю между глаз и все дела!

– Думаешь, одной пули хватит?

– Не хватит – добавим.

– Зря ты винтовку взял, – сказал Николай. – Надо было автомат. Автоматом надежнее.

– Да где ж я тебе автомат куплю? – удивился Иван. – Кто мне его продаст?

– Эх, ты, деревня! – весело произнес кум. – Да сейчас на черном рынке танк купить можно, не то что автомат.

– Сам ты деревня. Где его искать, твой черный рынок?

Иван затянулся и бросил окурок в изъеденное ржой ведро.

– Пошли, что ли?

– Пошли.

Они вернулись в дом.

– Ну, хоть покажи винтарь-то, – сказал кум. – Где он у тебя?

– Да вот.

Данилыч достал из-за шкафа винтовку, протянул куму. Тот осмотрел ее со всех сторон и крякнул:

– Хороша! Ну что – пойдем, испытаем? Стрельнуть дашь разок?

– Нет, – сказал Иван. – Пока муху не завалю, не дам.

– Вот пень горелый! – удивился Николай. – Что так?

– Да вот так. Слово я дал жене. Ты уж не обижайся.

– Да ладно, свои люди. Ну, а после?

– После – приходи, стреляй, сколько влезет.

– Как это «сколько влезет»? – встряла в разговор жена. – Патроны тоже не казенные! За свои покупали.

– Ох, и жадна ты, Наталья, – покачал головой Николай, – Родному куму патронов жалеешь.

– Да на вас, окаянных, патронов не хватит! – сказала Наталья в сердцах. – Вон их сколько, родных – почитай, полдеревни. Каждому по патрону, это ж сколько выйдет? Ящик, не меньше!

– Ну, сравнила! – обиделся Николай. – То деревня, а то кум. Много у вас кумовьев-то?

– А то мало?

– Ладно, не егози, – сказал Иван. – Сказал, дам, значит, дам. От пары патронов не обеднеем.

– Ты мне муху убей, – сказала Наталья сердито. – А там делай, что хочешь.

– Пойдем, – Данилыч забрал винтовку, пошел в сени. Выглянул из-за двери, сказал жене:

– Патроны-то дай…

Спустились в балочку, сразу за двором. Кум сапогом выбил в травянистом склоне уступ, поставил пустые четвертушки. Вернулся и стал у Ивана за спиной.

Данилыч спокойно, не торопясь, зарядил винтовку, клацнул затвором. Желтый блестящий патрон скользнул в патронник.

– Готово.

Приладил винтовку к плечу, прицелился.

– Слышь, Вань, – спросил кум, – ты и правда, что ли, с армии не стрелял?

– Правда, – сказал Иван. Он задержал дыхание и плавно потянул пальцем спуск.

Грохнул выстрел. Винтовка ожила в руках Данилыча, рванулась и больно толкнула его в плечо. Бутылка сверкнула во все стороны яркими осколками.

– Ай да кум! – воскликнул Николай. – Не стрелял, говоришь? Ну-ну.

– Помню еще, – довольно произнес Иван. Он передернул затвор, выбросив горячую дымящуюся гильзу. Тут же вскинул винтовку и выстрелил, почти не целясь. Пуля взъерошила дерн в стороне от бутылки.

– Ковбойствуешь? – насмешливо спросил кум. – Зря. Стрельба, брат, спешки не любит.

– Знаю, – сказал Данилыч.

Он снова прицелился и держал бутылку на мушке, пока не задрожала рука. Потом опустил винтовку.

– Что, – подал голос Николай, – промазать боишься? Ничего. Муха, она побольше бутылки будет.

Данилыч не ответил. Он стоял неподвижно, словно задумавшись о чем-то. Затем плюнул, прицелился и выстрелил.

Бутылка разлетелась. Иван довольно хмыкнул.

– Ну, что я говорил? – Николай хлопнул кума по плечу. – Рука тверда, и танки наши быстры! Закрепим результат?

В руке у него появилась третья четвертушка.

– Давай, –